Косплей Лиры Флоренс. В процессе.

[Арнель]

Итак, я сделала ЭТО! Сходила в косплее на мультифандомную сходку. Косплей пока ещё весьма с натяжкой, так как пока прошла неделя с перешивания джинс, я внезапно ПОХУДЕЛА почти на размер, и то, что было нормально, повисло.
Лира Флоренс -- забавная и очень живая, она шумная, достаточно общительная, кокетливая. Чуть актриса. И она смогла перебороть мой страх людей.)

Фото

Обувь на переделку так и не нашла.(

@темы: попытка косплея, Лира Флоренс, Tytania, персонажи

---

Plot Bunny

[Maranta]

Плотбанни объемный, поэтому отдельным постом.

Например, Ариабарт рос с братом – не с рождения, лет с шести.
Родители погибли, а шесть – это даже не Идрисовы четырнадцать, никто место греть для него не будет, и место в совете отдали подходящему кандидату, не наследнику главы семьи, как печально, шептались, род считай прервался; а думали другое – незаменимых нет.
А мальчика отдали на воспитание тетке (не отцу, что вы, какому отцу; слухи поползут потом, Берти с возрастом все больше станет походить на «дядю»; а пока он безликий белокурый херувимчик, «весь в покойную мать»). Тетка сначала его видеть не хочет. В чулан не селит, но он кожей всегда чувствует, что ему в этом доме не место. Берти очень тихий, вежливый, дисциплинированный ребенок (тетка полжизни будет думать, что лицемерит). Дядюшка, правда, относится хорошо, но как к родному не смеет. А Жуслан, ну – Жуслан это ВСЕ. Берти в него просто врос. Отдирался потом с мясом, кровью.
Жуслан стал отдаляться, когда они узнали, что родные. Еще бы, дрочить на кузена как-то приемлемее, чем на брата. Он в самом начале определил Берти как «мое». Радовался, что мать с отцом не претендуют, потому что можно забрать Ариабарта себе, ни с кем не делиться. Потом, повзрослевши, заметил, что привязанность к кузену несколько выходит за рамки, ну вот как вода из переполненной ванны, и решил для себя, что это нездоровые отношения и надо спустить на тормозах. К тому же новости о кровном родстве и впрямь его подкосили. Ариабарт-то сначала сдуру даже обрадовался – это же значит, что их больше связывает. А тот стал шарахаться, и… Ну, когда твой самый близкий человек явно не рад, что в вас течет общая кровь, тяжело. Ариабарт сначала трепыхался, но потом сдался.
А потом – училище, флот, и Ариабарт сам по себе. Так, на обязательные семейные праздники на полчаса зайдет.
Но тогда умирает отец, и Ариабарт приходит на похороны, а после Жуслан утаскивает его в гостиную, и они пьют, пока не спускается мать и не устраивает скандал. В том роде, что теперь, когда мужа нет, она не будет терпеть в своем доме. Но Жуслан говорит – помолчи, мама. Я теперь глава семьи, и ты будешь молчать. И она, разом как-то придавленная, уходит, и они пьют, и Ариабарт все изучающе смотрит на Жуслана, потому что не понимает. Жуслан отдаляться начал сам. Встреч первым не искал. И вообще, ну, Ариабарт даже в лучшие годы знал, что ему самому Жуслан нужен сильнее. А теперь и вовсе они уже не ровня – Жуслан станет главой семьи, одним из первых лиц в клане, и по праву рождения он должен сидеть рядом, но – место нынешний глава семьи греет для своего ребенка, а не для Ариабарта. Он, конечно, не пропадет, карьеру во флоте сделает, но тут их пути окончательно расходятся, и он не понимает, зачем Жуслан ради него поссорился с матерью.
И вот они прощаются, до встречи и все такое, и Ариабарт думает – вежливость, а Жуслан имеет в виду буквально. И действительно, когда находятся дыры в расписании, они встречаются за чашечкой чая. Или свежим воздухом дышат. Ариабарт не понимает, с чего бы этот аттракцион невиданной щедрости, но дареному коню в зубы не смотрят. Тем более что Жуслану это скоро снова надоест.
А Жуслан умный, хитрый сукин сын, он наконец взрослый, знает чего хочет, и знает, что того, что хочешь, нужно добиваться. Спустя какое-то время он приходит к Безземельному Лорду и намекает, кого хотелось бы видеть в соседнем кресле. Лорд Матиас в последнее время нехорош, а его сын, к сожалению, пока не достоин занять место. Кровь жидковата, что поделаешь. Побочная ветвь семьи.
Какой способный мальчик, с нежностью думает Аджиман, глядя на эти попытки манипулировать его мнением. Прямо как я в юности. Уже за старательность стоит наградить. К тому же состав совета нужно обновлять.
И действительно, в скором времени вместо внезапно почившего Матиаса в кресле главы семьи оказывается наше молодое дарование. От мудрости Безземельного Лорда, восстановившего династическую справедливость, многим хочется выть.)) Ариабарт вообще в трансе. Жуслан доволен как черт.
И только Безземельный Лорд в некоторых раздумьях. Дело в том, что когда его люди пришли организовать несчастный случай лорду Матиасу, оказалось, что этот несчастный случай ему уже организовали. И кто знает, чего ждать от лорда Жуслана, когда ему захочется видеть своего брата в ДРУГОМ кресле?
затемнение
титры))))))))))))))))))))))))

Сама я это написать не смогу, хотя вижу в деталях – как впервые увидев Ариабарта, Жуслан решил, что это ему. Как залезал к кузену в кровать среди ночи и не понимал, что такого, с плюшевым медведем же можно. Боролся с матерью за это отчаянно. Как уже в подростковом возрасте просыпался первым и почти не дыша проводил пальцами по лицу Ариабарта, волосам, ему нравилось ощущение, и нравилось, как Ариабарт пахнет, и как бьется на запястье жилка, он прижимался полуоткрытым ртом и ловил пульс.
И в отрыве от подростковых гормонов это еще прокатывало, не смущало Жуслана. Но с гормонами крыша поехала вконец, и однажды, поймав себя том, что хочется взять в рот Ариабартовы пальцы, Жуслан понял, что вроде так быть не должно. Ну и как Ева, съев яблоко, заметила, что она голая и познала стыд, так и Жуслан, повзрослев, понял, что братская любовь – одно, а вот эрекция из другой оперы. А вдруг бы мать его застукала? Да и Ариабарт пока ничего не замечает. Нет, я так больше не делаю.
Ему пришлось годы прожить без Ариабарта, чтобы понять, что слишком любить – это не грех, и что за свое надо держаться. И плевать, что думает мать.
В конце, когда Жуслан уже провернул свою интригу с БЛ, они засиживаются за рюмкой чая. Жуслан дожидается, пока брат уснет, ложится рядом и впервые за пятнадцать лет трогает его лицо, как слепой, и Ариабарт тихо говорит «я думал, тебе так больше не нравится».
МАЛЬЧИК НАШ НЕ ТАК ПРОСТ
А как хорошо в этот сюжет сомнофилия вписывается.

Допустим, у Жуслана нет бастардов не только потому, что он осторожен, но и потому что, по иронии судьбы, он бесплоден.
Хотя сам списывал на осторожность. А ему уже за сороковник, женился, женил брата на годной, подходящей бабе (сам выбирал ), все по плану, у Берти двое. Ну и. Жуслан вспоминает старый проверенный метод завести потомство. Конечно, уговаривать участвовать в этом Ариабарта - очень цинично, но Жуслан из тех, кому проще дать, да и детеныша от брата он будет любить не меньше чем собственного.
Кроме того, ребенок Жуслана может не стыдиться своего происхождения. *пафосная поза* Он будет зачат в любви. И при прямом папином участии. В ТРОЙНИЧКЕ.
Да, все это – обоснуй для тройничка.
Ыхыхы, я уже вижу, как жена Жуслана, молоденькая, восторженная, отважная девочка, соглашается на эту авантюру. Нуачо, она женщина, ей нужны дети, а тут есть возможность прикоснуться к легенде. Она AJ в школе проходила, они по отдельности-то то титаны, а двоих рядом для простых людей слишком много. Перед Ариабартом она сначала робеет, но он так деликатен и так бесконечно терпелив после многолетнего знакомства с выебонами брата… Ну и потом, они оба Жуслана любят.
Здесь могли быть несколько абзацев про то, как Жуслан берет жену первой, а Ариабарт гладит ее по волосам, целует в висок, в скулу, в губы, приучая к себе, и про то, как он проводит ладонью по спине брата, задерживаясь на пояснице, и как осторожно входит в его жену после – он выше и крупнее Жуслана, у него немного больше, а она такая молодая. Ариабарт ласков, добр к ней и в целом равнодушен, но дело-то не в этом, а в том, что она вдруг замечает, что он с Жусланом – одно целое. То, как они чувствуют друг друга, как прикасаются друг к другу, вроде невинно, но с таким правом, таким собственничеством. А потом она отдыхает после оргазма, и в полусне видит, как они целуют друг друга, эти легенды, титаны, сотрясатели основ, и думает, что ребенок будет счастливым, потом что зачат в любви, ее так много, их любви, что даже ей тепло.
А где Франсия, спрашивают из зала? Ну, к тому времени, как Жуслан сподобится, она уже будет слишком в возрасте. Плюс я уверена, что он совместит приятное с полезным и женится на какой-нибудь принцесске. Новая Титания: мы не считаем себя лучше всех, мы снисходим до браков с особами королевской крови. Берти он сосватал родственницу императора, стопудово.

Апд. Кроссовер с Утеной. Замок в небесах и общая атмосфера ожидания революции прямо требует.
Представьте - и княжеские роли, и место Безземельного Лорда разыгрываются в дуэлях, и Аджиман держит свое место годами, пока Жуслан не начинает, как пчелы, подозревать, что дяденьку надо снимать с места как можно скорее. И тоже включается в соревнование.
Проблема в том, что Аджиман занимает место по праву, он крут. А прежде, чем подступаться к Безземельному Лорду, нужно одолеть всех других князей. Но тогда Жуслану приходит в голову гениальная идея сменить "невесту", и мечу, "вынутому" из сердца Ариабарта, другим противопоставить нечего. И понеслось.
Конечно, другие, видя, что фишка работает, тоже ищут "невест" посильнее. Оружие понадежнее. Залиш дает шанс младшему брату, но тот не оправдывает его надежд, меч получается хреновый, и Альсеса отправляют с глаз долой на Эмменталь.
И только все привыкают к новым правилам, как Жуслан выкидывает новое коленце - припирается на дуэль Ариабарта с Залишем. На претензии "посторонним вход запрещен, и шли бы вы куда подальше" невозмутимо отвечает "А мы меняемся", и Ариабарт достает из него меч.
То, что Берти "невеста", все уже привыкли, он, в конце концов, в этой связке ведомый, а тут "мы меняемся". "Ох, какой же был скандал! Впрочем, песня не о нем, а о любви" (с).
Первой "невестой" Жуслана была Франсия, при всей своей внешней мягкости она Титания, и меч из нее вышел хороший. Плюс очень важна близость дуэлянта и "невесты", у Залиша потому с братом и не получилось, что они друг друга не терпели. Даже кровная связь не помогла.
А у братиков с каждым разом получалось все лучше и лучше, потому что они все сближались и сближались.

"Меч души" Ариабарта - золотистая шпага с узорной гардой. Наподобие:

Или:


Самое забавное, что "меч души" Жуслана - бастард, "меч ублюдка". Вот такой:

Эксклюзивно для Ариабарта. Никому другому лапать свою душу Жуслан бы не дал.

У Идриса внутри - парное оружие, как у Нанами в Утене: короткий меч плюс кинжал. У Залиша - огромный двуручник.
И сдается мне, что у Аджимана - что-то вроде Масамуне. Здоровенная такая катана.

Сюжетный простор просто необыкновенный. Смотря сколько взять из Утены, а сколько из Титании.

запись создана: 24.06.2015 в 08:28

@темы: plot bunnies, Tytania

---

[Maranta]

Для  Алэй Лан, спасибо за драконов. Я пошел и немного упоролся.

Название: Наши ребра из стекла и металла
Автор: Maranta
Пейринг: AJ
Рейтинг: детский
Саммари: вся галактика знает, что у титанийцев нет сердца.
Для тех, кто не смотрел «Однажды в сказке» - выглядит это так.

Если верить легенде, традиция эта была основана Нури Титания, желавшим клану процветания, как никто другой. «Смотрите, на что я готов ради людей моих!», - воскликнул Нури и вырвал сердце из своей груди, чтобы оно не мешало ему трудиться на благо Титании.
То, что после этого он без малейших сомнений отправил на казнь всех политических оппонентов и часть сторонников, современная историческая наука рассматривает как совпадение. Нури Титания вошел в историю как мудрый правитель, устроитель и законодатель. Прецедент был положен и признан удачным, и в день смерти Нури все пятеро его сыновей последовали примеру отца.
С тех пор во всех уголках галактики, где только слышали о роде Титания, об их традициях шепчутся с суеверным ужасом. Князь Титания должен в первую очередь думать о клане, во вторую – о своей семье, и в служении им руководствоваться только голосом разума – поэтому в день, когда новый глава семьи занимает место в совете среди равных себе, Безземельный Лорд вынимает из его груди сердце.
Это неприятно, но не смертельно, пока сердце хранится в безопасном месте. Князья прячут их за пятью замками, замуровывают, отдают на хранение доверенным лицам – хотя последнее, скорее всего, сказки. Кому может доверять титаниец, да еще бессердечный?
Поговаривают еще, что тот, кто найдет сердце князя, сможет повелевать его словами и делами, а если раздавить сердце в кулаке, оно рассыплется черным песком, и князь упадет замертво.
Любящая супруга пятого Безземельного лорда перепортила немало стен в поисках тайника. Тот следил за этими потугами с интересом; после похорон вдова клялась, что на лице мужа и в гробу оставалась та же ехидная усмешка, какой он встречал ее каждый раз после неудачи.
Она так и не завладела его сердцем.

***
Жуслан помнит день, когда стал главой семьи, будто это было вчера – помнит, как рука лорда Аджимана без сопротивления вошла в его грудь, как мир будто обесцветился и обезвкусел, когда сердце вырвали – и одновременно приобрел ясность и четкость. Все чужие промахи, слабости и уловки предстали как на ладони. А еще он запомнил миг невероятной уязвимости, пока его сердце лежало в ладони Безземельного лорда, и тот мог сжать кулак и растереть в пыль.
Смысл церемонии еще и в этом.
Когда владыка Аджиман, опустив сердце в ларец из небьющегося хрусталя и стали, протянул его Жуслану, тот уже знал, что больше никто никогда не коснется его сердца: этот миг был самым страшным в его жизни.

***
Вскоре наступает черед Ариабарта, и Жуслан, стоя подле других князей, думает – вот уж кому не помешает чуток рассудочности. Ариабарт слишком эмоционален, слишком плохо себя контролирует для главы семьи. Сердце ему мешает.
Это действительно мудрый обычай.
Ариабарт, впрочем, бледен, будто его ведут на казнь; кажется, даже губы кусает. Несколько раз он бросает отчаянный взгляд на Жуслана; тот в ответ непонимающе вздергивает бровь. Он не понимает, чего можно так бояться в день собственного триумфа. Когда ладонь Безземельного лорда входит в грудь Ариабарта, тот закрывает глаза. Лицо кузена бескровно, будто он получил смертельный удар и сейчас умрет, но ни один из Титания еще не умирал от потери сердца, и Ариабарт даже не пошатывается, когда его грудь пустеет.
Когда сердце опускают в ларец, Ариабарт поднимает глаза на Жуслана. На лице его – как и подобает князю Титания – не читается ничего.

***
Тем больше Жуслан удивляется, увидев его вечером.
Отношения между их семьями давно уже стали слишком натянутыми даже для визитов вежливости, не то что дружеских чаепитий, но приличия есть приличия, и проходит добрых полчаса, прежде чем они переходят к делу. Все это время на столе ждет прозрачный ларец – между засахаренными цукатами и заварочным чайником из любимого бабкиного сервиза.
- Я бы хотел попросить вас об одолжении, - Ариабарт касается кончиками пальцев хрустальной крышки. Сердце под ней бьется ровно, лишь чуть-чуть быстрее обычного.
- Я часто бываю в отъезде, и не смогу быть уверен в его сохранности во время своего отсутствия, - поясняет Ариабарт. – А всюду брать с собой…
Жуслан кивает. Это было бы неосмотрительно.
- Поэтому я хотел бы попросить вас сохранить его для меня.
Жуслан догадывался о цели визита с самого начала, но ожидал, что кузен спросит совета – может быть, имя мастера, который переделывал для него тайник отца. Они не близки и не дружны, а доверять собственную жизнь и свободную волю главе другой семьи, конкуренту – рискованный шаг. По меркам Титании – безрассудный. Уж конечно, причина не в кровной связи, которую они так старательно игнорируют.
- Почему вы так уверены, что со мной ваше сердце будет в безопасности, лорд Ариабарт?
Тот слабо улыбается – тенью прежней, вчерашней улыбки.
- Потому что знаю: вам ничего от меня не нужно. И вы не желаете мне смерти. Этого достаточно.
Все это правда, но позже, пряча сердце кузена в сейф рядом с собственным, Жуслан почему-то чувствует, что его обвели вокруг пальца.

***
Когда трансляция битвы при Цербере подходит к концу, Жуслан запирается в кабинете и долго смотрит в стену, крутя в пальцах стилус. Он не любит, когда в уравнение вкрадывается неизвестная переменная. Это сражение было странным с самого начала, но Безземельный лорд удивленным не казался, да и недовольным, если подумать…
Когда стилус начинает жалобно трещать, Жуслан со вздохом роняет его на столешницу и прекращает оттягивать неизбежное.
Чтобы открыть сейф, ему самому требуется пять минут. Многоступенчатая защита не располагает к повседневному использованию, но и отпирать эти замки ему приходится нечасто.
Сердце Ариабарта цело. Был момент, когда казалось, что «Руно» не успеет выйти из зоны поражения, но флагман вытянул, и вместо пригоршни угольной пыли в шкатулке сердито бьется живое сердце. Рядом, в точно таком же ларце, сердце Жуслана почему-то колотится как бешеное.
- Перестань, - говорит ему Жуслан. Разумеется, безо всякого толку.
У него на редкость глупое сердце.

***
Отбывая на Балгашью, Жуслан забирает с собой самое ценное – тех, за чью безопасность отвечает, и два хрустальных ларца. Сейф в его каюте на «Аустре» - не самое надежное хранилище для сердца, но изначально проектировался с учетом такой вероятности. К тому же и открывается он значительно быстрее, чем тот, в кабинете.
В последнее время проверять сердце Ариабарта вошло у него в привычку.
- Ой, - говорит Лидия, смешно приоткрыв рот. В один прекрасный день Жуслан все-таки отучит ее вваливаться без стука. – Я думала, это сказки. А больно было?
Жуслан методично запирает замки, и только тогда отвечает:
- Нет. Не больно. Это было нужно для блага Титании.
Когда он поворачивается к притихшей девочке, то видит на ее лице что-то, похожее на жалость.
- А Балу?
- Если… когда Балуами займет место главы своей семьи, он тоже пройдет церемонию. Но это будет еще нескоро, - успокаивающе говорит Жуслан. Лидию это не утешает, впрочем.
- И так будет всегда?
Жуслан молчит. Он не знает ответа.

***
Когда Ариабарта наконец выписывают из госпиталя, Жуслан ждет его с нетерпением. Комнаты для него уже подготовлены, в стену вмурован новенький сейф, такой же, как у Жуслана, но пока пустой.
В первый же вечер, когда самое важное оговорено, поручения розданы, а красного вина остается на донышке, Жуслан отпирает сейф. Шкатулки в нем одинаковы, сердца с виду идентичны и бьются в такт – но собственное сердце не спутаешь, а спустя все эти годы Жуслан уверен, что и сердце Ариабарта найдет среди тысячи.
Когда он протягивает ларец брату, на лице у того появляется странно задумчивое выражение, будто он давно забыл, кому оставил сердце; или забыл, что оно вообще было у него когда-то. Пару минут Ариабарт задумчиво гладит крышку кончиками пальцев. Откинув ее, взвешивает сердце в ладони, и Жуслан, сам не зная отчего, ощущает смутную тревогу. Не то чтобы сердцу, которое он так долго берег, что-то грозит в руках владельца, но…
- Спасибо, что сохранил, - говорит вдруг Ариабарт с полуулыбкой. На лице у него жесткое, решительное выражение – как тогда, по видеосвязи с Идрисом; у него на лице – объявление войны. И как тогда, Жуслан не успевает его остановить, подожди, подумай, прежде Ариабарт делает глубокий вдох и вталкивает сердце себе в грудь.
Глаза его крепко закрыты – совсем как в день инаугурации – а когда распахиваются, Жуслана пробивает дрожь. Ему страшно от того, что в глазах брата, живых, горящих – и от того, как он беззвучно шепчет имя Жуслана, ноет в груди, там, где пусто.
Кажется, что-то отражается у него на лице, потому что Ариабарт, сглотнув, через силу закрывает глаза. Говорит негромко:
– Мы же теперь свободны.
Жуслан молчит. Он сам на днях говорил Балуами: Уранибург был золотой клеткой, хрустальной тюрьмой, из которой они сбежали. Князь Титания должен в первую очередь думать о клане, и в служении ему руководствоваться только голосом разума – но они лишены званий и титулов, и Титания не смеет больше требовать у них ничего.
На лице Ариабарта беспомощное, жалобное выражение – он не будет просить, он никогда ничего не просил у Жуслана, кроме одного – присмотри за моим сердцем. Братик умный и хитрый, братика всегда недооценивали, Жуслан сам недооценивал, потому что думал, что сердце ему мешает. Он сказал тогда – тебе ничего от меня не нужно, и Жуслан согласился, потому что не мог сказать «неправда», согласился на все и берег его жизнь, как собственную. Он ни разу в жизни не обнял брата, но сердца их много лет провели теснее, чем при объятии. «Этого достаточно», сказал Ариабарт.
Для Титания – это даже много.
Но они и правда теперь свободны, и на лице Лидии была жалость, когда она спросила: «Так будет всегда?»
Нет, малышка, конечно, нет. Жуслан кивает – и счастливая улыбка на лице брата уже того стоит.
Ариабарт вынимает его сердце из шкатулки осторожно, как птенца из гнезда, и баюкает в ладонях пару мгновений, прежде чем подойти вплотную. Прижимает сердце к груди Жуслана, крепко придерживая свободной рукой за плечо, и Жуслан с удивлением замечает, что ему не страшно. Он поклялся себе, что этот день не наступит никогда, что сердце его до конца жизни останется в своем безопасном склепе из стекла и металла, но сейчас оно как влитое лежит в руке брата, и Жуслану тепло.
- Готов? – спрашивает с улыбкой Ариабарт и, не дожидаясь кивка, толчком возвращает сердце на место – так срывают повязку с раны, так лишают невинности, и Жуслан понимает, что ошибся, нельзя быть к такому готовым, потому что мир ярче, чем он помнит, и он за все свои двадцать восемь лет не видел ничего красивее, чем Ариабарт.
Кажется, он слишком долго не дышит, потому что Ариабарт, обняв, со смехом похлопывает его ладонью по спине, и Жуслан чувствует, как у того бьется сердце – по-прежнему в том же ритме, что у него. Жуслан прижимается щекой к щеке брата. Ему никогда не было лучше, чем сейчас.
- Не бойся, - говорит Ариабарт. – Я его сохраню.

@темы: фанфики, Tytania

---

Seeadler

[Миры Танаки]

Пост для свободного общения на тему ЛоГГ. Открыт по просьбе гостя сообщества. Пост может быть закрыт в случае невостребованности или в случае нарушения участниками основного правила: обсуждать ЛоГГ, но не конкретных ЛоГГо-фанатов.

Общение - в комментариях. Общение как анонимное, так и авторизованное, кому как нравится.

Если идея приживется, то в дальнейшем будут открываться новые аналогичные посты.

@темы: Legend of the Galactic Heroes

---

Весений фест "Спаси героя назло Танаке!"

[Миры Танаки]

UPD2: Дорогой титанийский фандом!
Сегодня - 17 мая. Весенний фест "Спаси героя назло Танаке!" завершен.
Спасибо всем участникам, в чьих фанфиках персонажи остались живы, здоровы и даже, в перспективе - счастливы! Спасибо и тем фанатам, которые хотели написать фанфики, и возможно ещё напишут их когда-нибудь потом.

В этом фесте, как и в первом, снова победила Лира! Именно её спасли наибольшее число раз. О чем это может говорить? Например о том, что русскоязычный Титанийский фандом вправе не верить в смерть Ариабарта, Идриса, Аджимана, Михаила Валенкова... Ведь японского большинство из нас не знают! А в аниме эти герои по-прежнему живее всех живых. Но хочется надеяться, что на самом деле это говорит о том, что у фандома ещё многое впереди, и будут новые фанфики, и фанарт, и клипы с интересными сюжетами, с загадочным прошлым, ярким настоящим и счастливым будущим для всех любимых персонажей.

UPD: Дорогой титанийский фандом!
Мы тут подумали и я решил, что хорошее дело грех одним днем ограничивать. Так что фест продлен до 17 мая включительно - до того дня, когда началась первая глава первого тома. Так что в течениe этого времени можно уползать героев с чистой совестью.
Потом, конечно, тоже можно, не то что тут кто-то против...


Дорогой титанийский фандом! Наш горячо любимый Танака-сенсей сделал нам подарок, от которого, к сожалению, невозможно отказаться.
Было время, когда мы свысока смотрели на соседние фандомы и говорили, что нам уползать некого, а если и есть кого, то их не жалко.
То время ушло безвозвратно, растворилось в беспощадной ясности японских иероглифов.
Вот и у нас появились те, кого совершенно необходимо уползти, или хотя бы отползти.
А еще у братиков 12 апреля общий день рождения и пляски на столе устраивать как-то неудобно, а писать про одного Жуслана - ну мы ж не звери. Уронил Жуслана на пол, оторвал Жуслану лапу - это все не мы, это Танака!
А мы - мы устроим фест "Спаси героя назло Танаке!" и спасем всех, кто!
12 апреля. Здесь, на сообществе.
Кто с нами?

запись создана: 24.02.2015 в 00:33

@темы: фанфики, Tytania

---

Девушки бывают разными (часть 3)

[Арнель]

Фандом: Tytania
Название: Девушки бывают разными
Автор: Арнель, соавтор – Рэн-ним
Бета: Арнель
Размер: предположительно макси
Пейринг/Персонажи: Альзес Титания/Диана Джонс, намек на Фан Хьюлик/Лира Флоренс
Категория: гет,
Жанр: экшн, романс, АУ
Рейтинг: R
Краткое содержание: Лира сбегает с Фаном, но вместо нее в руках Альзеса оказывается девушка по имени Диана. Так начинается странная игра — Диана ждет, когда ей придут на выручку, Альзес готов сделать все, чтобы не дать ей сбежать. Но в плену можно гордо молчать и сидеть в своей комнате — а можно воспользоваться возможностью узнать своих противников в лицо и... полюбить?
Ну или хотя бы узнать, что девушки в Армии Метеора и представители семьи Титания бывают очень разные!
Примечание/Предупреждения:
1. Легкий ООС
2.ОЖП.
3. АУ - Альзес здесь бисексуал
Часть 1 tytania.diary.ru/p203663157.htm
Часть 2 tytania.diary.ru/p203867486.htm
Часть 3
Прошло два дня и ярость Ли приняла более спокойные формы. Всё так же избегая общаться с Фаном и Лирой не по делу, он разрабатывал план. Решив, что силовой вариант ни приведёт к успеху, Док стал выносить мозг агентам, требуя подробного отчёта о распорядке дня графа. Известие, что в этот распорядок дважды вошло длительное общение с пленницей, зачастую, почти без свидетелей, не считая охраны за дверью, насторожило учёного. Неизвестно, что он смог вытянуть из девушки, но, как минимум, нападения ждёт. Ли вздохнул, несколько агрессивно посмотрев на агента.
— Ты говоришь, что граф обращается с ней вежливо, но нарушает личные границы? — Недоверчиво переспросил он парня. — В чём это выражается?
Блондин в униформе секретаря нервно передернул плечами, сам не до конца веря в то, что видел лично и слышал от коллег.
— Для начала, предоставил ей весьма открытое платье, впрочем, удобное. В тот же вечер, мне говорили, нёс её на руках в сад. Прислал книги и цветы с запиской. Ребята из охраны говорят, что не понимают происходящее.
Все, кто присутствовал при разговоре, озадаченно переглянулись. Услышанное абсолютно не вписывалось в то, что доводилось слышать о графе Альзесе Титания.
— Почему он нес ее на руках? — озвучил одну из крутившихся во всех головах мыслей Фан.
— Может, она повредила ногу, когда напала на Альзеса? — предположила Миранда.
— Но в сад? — Лира наморщила нос. — Там этот его бассейн...
— Бассейн... — дружно повторила команда, переглянувшись и уставившись на парня: — Диана жива?
— Жива, и даже более, назад он тоже нёс её на руках, она поранила ногу. Я мало знаю, граф старается оставаться с ней без слуг. А она красивая... — К концу фразы удивлённый голос парня стал чуть мечтательным. — Вчера мне приказал проверить чердак на наличие осколков и настроить телескоп. Охрану он отпустил примерно в середине ужина, и я не знаю деталей. Но пленница точно жива.
— О, вот это уже больше похоже на правду, — оживился Махди. — Наверняка он предложил ей посмотреть в телескоп, надеясь, что Диана попробует разглядеть есть ли кто в саду... или посмотрит в ту сторону неба, откуда можем появиться мы. Тогда граф сможет узнать придет ли кто-то за ней и откуда придет!
Фан с сомнением посмотрел на него:
— Ты думаешь? А вдруг она ему понравилась?
Все, включая слугу, посмотрели на парня и покрутили пальцем у виска. Фан примиряюще поднял руки:
- Ладно, ладно, я же только предположил!
Ли недовольно поморщился:
— Это все только догадки и разговоры. Я уверен, что Диана ему ничего не скажет. И я рад, что ей ничего не грозит, но затягивать тоже не стоит. Мне не нравится внимание Альзеса к сестре.
Он повернулся к слуге:
— Ты же имеешь доступ к комнатами Дианы? Предупреди, что дней через пять мы за ней придем. Если что-то изменится в её положении и граф будет что-то готовить — докладывай немедленно. Потому что тогда нам снова придется просить помощи у Софи, как бы мне не хотелось этого избежать.
— Меня может не пустить охрана, у них строгие указания по этому поводу. Но записку постараюсь передать. — Секретарь посмотрел на часы, ойкнул. Через час ему уже надо было быть на месте, так как граф должен был скоро встать и приступить к работе.
— Уж постарайся, — Ли был непреклонен. — Записки будет вполне достаточно.

***
Благодаря наблюдениям через установленные камеры, Альзес за несколько дней выучил примерный распорядок дня Дианы, которая просыпалась почти по-армейски четко. Поэтому на подносе с завтраком он прислал записку, предлагая ей присоединится к нему примерно после полудня, когда он закончит с делами, и вместе покопаться в книгах, как они планировали накануне.
Настроение у Альзеса после их вчерашней встречи было самым прекрасным, хотя дальше одного поцелуя и вполне невинного сидения в полумраке в обнимку они не зашли. Заметив, что Диана начинает зевать, он помог ей спуститься вниз — на этот раз уже не стесняясь объятий, проводил до комнаты и пожелал спокойной ночи.
И вот сейчас граф не находил себе места, ожидая ее ответа, и гадая какой будет их встреча этим утром.
Диана, уже успев умыться, перебрать все книги, и заложить там интересующие места кусочками записок графа, скучала. После их внезапного поцелуя девушка твёрдо решила для себя, что врагами им не быть. Слишком это сложно для них обоих. О чем-то большем она всё ещё не смела думать, единственное, что призналась себе в желании новых поцелуев.
Записка, на этот раз, была без шуток, но постскриптум "надеюсь, вы не сердитесь за вчера?" заставил её чуть грустно улыбнуться.
— Вы лично передадите графу мой ответ? — Заговорила она со слугой.
— Да. — Мальчик кивнул, и вдруг быстро сунул ей в руки ещё одну записку. — Передать ваше согласие? Графа не узнать, как вы появились...
— Да, конечно... — Диана кивнула, в задумчивости, и слуга вышел из комнаты.
Вторая записка была написана знакомым почерком Ли и содержало следующее: "Не думай, что мы про тебя забыли. Особняк гудит, как гнездо элифанских ос, поэтому мы осторожны. Будь наготове через пять дней, держи связь через того, кто передаст записку, и не доверяй графу. Ли"
Диана только вздохнула. Пять дней на то, чтобы найти аргументы и разобраться в себе. И после этого — убедить друзей, что Альзес даже и не думал её подкупать обращением или как-то обижать. Позавтракав, девушка принялась расчесывать волосы, придумывая, как их уложить. В итоге остановилась на привычном хвосте. Роза, к её сожалению, завяла, так что пришлось обойтись без цветов. Закончив с волосами, она принялась ждать визита.
Слуга явился за ней в назначенный час и в сопровождении одного телохранителя проводил — но не до кабинета, а в библиотеку. Там, вопреки обычному порядку, на столе лежали стопки книг, был развернут экран над столом, на краю уже привычно стоял поднос с двумя чашками, а сам Альзес пытался снять с полки какую-то книгу. Книга поддалась, но шлепнулась ему на макушку, заставив зашипеть.
Услышав шаги, граф обернулся и приветливо улыбнулся Диане:
— Привет. Я подумал, что нам тут будет удобнее. Не возражаешь?
— Не возражаю, конечно. — Девушка, вместо реверанса, подошла к мужчине почти вплотную, тепло улыбаясь. Несмотря на уважение к мнению брата, в данном вопросе она уже решила всё для себя сама. — Я не сержусь за вчера, Альзес.
В её голосе действительно не было злости, обиды, или недоверия, наоборот, скорее слышалось некоторое веселье и даже нежность. Диана и сама не знала, как повела бы себя, реши граф вчера зайти дальше поцелуев, но отказываться от возможного повторения сегодня не собиралась. Слишком мало времени на всё, чтобы продолжать эту нелепую игру.
Через слугу Диана не передала ничего, поэтому услышав ответ, Альзес улыбнулся еще светлее и свободной рукой (во второй он все еще держал книгу) привлек к себе девушку. Поцеловать он не решился, но прижался щекой к щеке, обдав чуть терпким приятным ароматом духов.
— Ты не представляешь, как я рад это слышать, - произнес он, не отпуская Диану и провожая ее до удобного диванчика, придвинутого к столу. — Кстати, я говорил, что ты сегодня потрясающе выглядишь? Нет? Вот видишь — исправляюсь. Сегодня со мной самая красивая девушка Эмменталя.
Говоря всё это, Альзес старался скрыть легкое смущение.
Диана, улыбнувшись вновь, забрала книгу и потянула его за руку, сесть рядом.
— А я разговариваю с самым красивым мужчиной, которого когда-либо видела. — Искренне ответила она, чуть покраснев от искреннего восхищения в голосе графа. — Я не жалею ни о чём, что произошло между нами вчера, и очень надеюсь, что ты тоже.
Повинуясь приглашению девушки, Альзес опустился рядом с ней и тут же завладел ее рукой:
— Если бы я жалел, я бы не беспокоился, какое впечатление на тебя произвел, — серьезно ответил он. — И чтобы успокоить тебя, скажу, что никаких коварных целей не преследовал. Я просто сделал то, что хотел... и очень рад, что наши желания совпали. Надеюсь, они будут совпадать и дальше.
Дразня Диану, Альзес окинул ее жарким взглядом, нарочно задержав его возле декольте. А потом рассмеялся:
— Да, ты мне нравишься. Но вообще я имел в виду куда более скучное занятие — копаться в книгах. Как видишь, я подготовился к твоему приходу и собрал все, что каким-то образом касается поднятого тобой вопроса.
— Я верю тебе, — Диана от провокации слегка смутилась, но мысли о записке брата заставили вновь стать серьёзной и собранной. — И хочу, перед разбором книг, чтобы ты знал моё мнение о случившемся. С моей стороны всё тоже было искренним, без попыток через постель обрести свободу.
Высказавшись, она ждала реакции Альзеса, с некоторым волнением, непонятным ей самой. Его отношение к ней, как к женщине, грело изнутри теплом. Не доверять такой искренности было невозможно, и Диана окончательно решила больше не думать о совете брата. Пора заниматься делом, ведь у них всего пять дней. Передавать ответную записку не хотелось, ведь всё, что она могла бы написать, лишь ускорило бы их появление.
— Я знал это, — отозвался Альзес. — После твоей речи в первый вечер, когда я подарил тебе цветок. Это не в твоем стиле — ты скорее, как и предупреждала, разбила бы вазу мне об голову и попыталась убить зеркалом. Поэтому я так ценю твои чувства — они настоящие, какими бы ни были.
Наклонившись вперед, он вытянул одну из книг и раскрыл ее на оглавлении, что-то отыскивая в нем. После чего задал вопрос уже по делу:
— Ты хотела поделиться чем-то из своих рассуждений.
— Я согласна с тем, что клан Титания правит достаточно мудро в плане экономики, ведь с сытой и ухоженной скотины можно получить больше шерсти. — Девушка на секунду задумалась, подбирая точные формулировки. — Но... Даже если и признать это, далеко не у всех правителей есть личный выбор, присоединяться к Империи или нет. Фан рассказывал про своего мэра...
Потянувшись за чашкой чая, она, сделав глоток, продолжала, видя внимание Альзеса.
— Мэр был за присоединение, но люди были против. Поэтому он отправил молодого и неопытного парня, не блиставшего, до того дня, талантами, в качестве адмирала. Чтобы оправдаться потом перед избирателями. Победа Фана спутала ему все карты.
— Очень хороший пример, — согласился Альзес. — И очень наглядный, хотя бы тем, что действия разворачиваются прямо на наших глазах. Поэтому отбросим желание лордов поймать Фана и показательно наказать — я их прекрасно понимаю. Как я сам сказал Фану "Титания может проиграть гению. Титания не может проиграть по ошибке". Тут мы подходим к главному вопросу: как заставить население само мчаться к правительству с криками "Давайте присоединимся к Варданской Империи!"
Он, наконец, нашел нужную страницу в оглавлении, отыскал в книге, заложил ее пальцем и внимательно посмотрел на Диану.
— Я помню ваше решение о блокаде. И мне оно нравится. Посмотрим опять же на проблему Эурии. У них была технология. Мы ее хотели купить — но нам отказали. Потом одумались... и чтобы не терять лицо решили красиво нам проиграть. Не вышло. И теперь дипломаты стирают в кровь языки. И всё громче слышны голоса "А так ли непобедимы Титания?" Диана, как вы думаете, могла нам в этом случае помочь блокада?
— В своём большинстве, избиратели в демократических мирах не интересуются глобальными вопросами, — помолчав, ответила девушка. — Их интересуют свои личные блага. Отбросим желания, продиктованные инстинктом выживания, и посмотрим, чего хочет обычный человек. Хочет он есть — вкусно. Одеваться — красиво. Так же человек хочет развлечений. Пока у него это есть, его сложно поднять на бунт. Идейных меньшинство, всегда. И к любым идейным мятежникам присоединяются, среди прочих, те, кому при имеющейся власти не хватает выгоды. Экономическая блокада приведёт к недовольству избирателей, которые будут требовать привычного образа жизни. При этом воевать за это согласится лишь узкая группа этих самых избирателей. Те же, кто думал присоединиться к мятежникам из выгоды, будут искать её в другом месте.
Сделав ещё глоток чая, смягчившего пересохшее горло, она спросила Альзеса.
— Я права? Это всё мои личные наблюдения, я не экономист и не политолог.
Альзес отложил книгу — совершенно варварски, открытыми страницами вниз — и негромко похлопал в ладоши.
— Совершенно права. К сожалению, я не могу сказать, почему герцоги приняли такое решение — добиться силой. Но думаю, блокада тут была бы вполне уместна. Эурия находится в куда более выгодном положении, чем мой Эмменталь, или даже Уранибург — мы зависим от торговли, у них вообще станция... Но даже там есть рычаги, на которые можно надавить. Кстати, я бы даже мог сказать, на какие именно.
Граф чуть подался вперед и переключил несколько позиций на экране перед ними. Тут же развернулся длинный список.
— Это все то, что ввозят на Эурию. Что-то там просто не растет, что-то производить невыгодно.
Альзес нажал еще раз, и часть списка засветилась красным: почти четверть:
— Вот самые уязвимые их места. Хочешь почитать?
— Не откажусь, — Диана с любопытством вчиталась в список. — Это затрагивает достаточно многих. — Потеребив машинально непослушную прядку, выпавшую из причёски, она продолжила рассуждения. — Кстати, я понимаю причины, заставившие герцогов выбрать именно такой путь решения. Армия должна действовать, иначе солдаты теряют боеготовность. А ослабший крупный хищник — лакомая добыча для хищников поменьше.
— Мой брат с вами полностью согласится, — подтвердил Альзес. — Да и я отчасти... Кстати, вот еще одна статья дохода для Титания: что мешает сдавать в аренду корабли для охраны? Иногда товар оказывается слишком лакомый, даже если его сопровождают титанийцы. Например, вот это, — тонкий палец скользнул по одной из красных строчек. — На черном рынке коробку этой пряности чуть больше твоей чашки можно продать за сумму с четырьмя нулями. А если таких коробочек полсотни? А если больше?
Он перевел взгляд на Диану и улыбнулся тепло и открыто:
— Пойми, я знаю, что там, в Уранибурге, все это знают. Но у них нет возможности применить это на практике так, чтобы это красиво выглядело. С твоим появлением это имеет шанс на существование.
— Да и пираты далеко не все — благородные мятежники, как мои друзья. В галактике хватает дряни, которые пиратствуют только ради денег. — Ответная улыбка была чуть грустной, и, не удержавшись, Диана осторожно прикоснулась к руке Альзеса. — Таким неважно, кто у власти, их волнует только одно — их нажива. Думаю, твоя семья в курсе про таких. У армии много применений, помимо прямой войны. Впрочем, я говорю очевидные истины. Лучше расскажи, как моё появление позволяет применить на практике идею с охраной?
Альзес придвинулся чуть ближе, беря ее руку в свою. Несколько мгновений ушло на то, чтобы четче сформулировать мысли, после чего он заговорил, поглаживая пальцы Дианы:
— Речь об охране пойдет немного позже. Скорее, я имел в виду твое предложение. Смотри, сейчас мало кто не в курсе, что мы гоняемся за Хьюликом. Сейчас все ждут, какой следующий шаг предпримут Титания. Все ждут, что кто-то из четырех герцогов снова соберет флот и выйдет в космос. И тут появляешься ты — пусть даже ты говоришь не за всех, и даже не за всех своих друзей. Хорошо, говоришь ты, Титания сильны... как насчёт договориться? И да, не предоставите ли вы нам защиту? Само собой, условия будут ставить герцоги и, как и что будут решать, никто на планетах не узнает. Но, — Альзес поднял палец вверх, словно привлекая внимание, — после этого Титания будет действовать по большей части переговорным методом. И в частности — предложенной тобой блокадой. И только совсем упрямых добивать силой. Потому что пока оправдывала себя силовая методика. Поэтому вперед выходили армии Залиша и Ариабарта. А сейчас оправдает дипломатическая. И прибавится работы для лорда Жуслана. Мы не потеряем лица, вы избавитесь от некоторых проблем с нами. Фанатики уйдут — как ты сказала, они всегда уходят. Но найдутся те, кто задумаются.
Альзес замолчал и внимательно посмотрел на Диану, все еще не отпуская ее руки.
— Я понимаю, что положение моей семьи не совсем выгодное, — тихо произнес он. — Но я предпочту, чтобы брат красиво остался в стороне, чем некрасиво проиграл, да еще не без помощи лорда Идриса. Диана, скажи, я прав? Ты видишь со стороны, тебя не отягощают предрассудки клана. Мне важно твое мнение.
— Упавшего хищника будут добивать, и ни к чему хорошему это не приведёт. Поэтому я полностью согласна с тобой, насчёт сохранения репутации клана. Я уже говорила, что не будет вас — придут другие. — Действия мужчины не оставили её равнодушными, и она чуть улыбнулась, взяв собеседника уже и за вторую руку. — Я переговорю с друзьями, постараюсь убедить их в нашей правоте. Но, для этого мне нужны гарантии, ты сам понимаешь. Я верю тебе, но у меня было время понять, были ситуации. Всех запихивать к тебе и развеивать сомнения, через общение с тобой — не хватит времени. Придётся приложить немало усилий, совместных усилий, чтобы нам поверили.
Альзес кивнул, соглашаясь с ней. Дело было даже не столько в доверии, а в желании доверять. У Дианы оно было — она хотела найти точки соприкосновения. Но захотят ли те, кто придут за ней, после нее?
— Что совместных, это ты права, — произнес он. — Потому что с нашей стороны тоже будут возражения — зачем о чем-то договариваться, если можно взять силой? Мой брат будет первым, кто так скажет. Главное, найти аргументы, чтобы убедить Безземельного лорда, что именно сейчас тот самый момент, чтобы изменить курс клана Титания, изменить что-то в нас.
Альзес взглянул прямо в глаза девушке, сейчас он был серьезен, без малейшего признака иронии.
— Будешь ли ты смеяться, Диана, упрекнешь ли ты меня, если я скажу, что мне... страшно? — тихо произнес он.
Впервые он делился с кем-то кроме стен своего кабинета подобными признаниями. Альзес представлял себе весь объем того, что они собирались запустить... но был готов рискнуть. Ради девушки, сидящей рядом с ним. Диана лишь крепче сжала его руки. Упрекать? За что? Ситуация, в которой они оказались, была слишком серьёзной, чтобы не бояться.
— Я тоже боюсь. Но ситуация слишком серьёзная, чтобы не пытаться убедить в своей правоте остальных. — Она никогда не мечтала о политической карьере, даже, наоборот, не хотела для себя такой ответственности. Но раз "повезло" сейчас, то сопротивляться этому было глупо. Лучше рискнуть и получить результат, к тому же, аргументы у них были вполне разумными. Непроизвольно девушка пододвинулась ближе к мужчине, прижимаясь.
— Но больше я боюсь проиграть. — Добавила она после небольшой паузы. — Боюсь, что наши аргументы покажутся неубедительными.
Альзес прижал ее к себе, не в силах сдержать дрожь и гладя по волосам:
— Нам даже думать нельзя о том, чтобы проиграть, — прошептал он. — Потому что Идрис воспользуется шансом. И одним разговором по видеосвязи не обойдется.
Он промолчал, не желая говорить, что младший из герцогов будет добиваться их казни. И может добиться. А значит...
Отстранившись, Альзес погладил Диану по щеке, поцеловал в кончик носа.
— Все будет хорошо, — подбодрил он девушку. — У нас есть шанс, если доклад сделает лорд Жуслан.
— Ты говорил о его мудрости. — Несмотря на серьёзность ситуации, она чуть улыбнулась. Ещё недавние враги, граф Титания и его пленница, сейчас вели себя, как давние друзья. — Но, надо собрать материалы, подтверждающие или опровергающие нашу идею. В тех книгах, что ты мне давал, были ссылки на другие источники.
Диана, по памяти, продиктовала несколько авторов и названий. Тех, кто попадался во всех книгах.
— И скажу еще раз, — заметил Альзес. Как бы ему ни было хорошо сидеть с Дианой и обнимать ее, он разжал руки и сел прямо. Страшно там или нет, а им предстояла работа. И от ее успеха зависит, сбудутся ли их страхи.
Выслушав список, озвученный Дианой, Альзес вытащил несколько книг из разложенных на столе:
— Ту книгу я тоже читал, поэтому предполагал, что именно нам понадобится. А вот в этой я даже знаю что.
Граф открыл книгу, заложенную атласной зеленой закладкой, и протянул девушке:
— Держи. Я это часто перечитывал, когда только получил сюда назначение.
— Есть, на чём делать заметки? — Диана вчиталась в текст достаточно длинной главы, где рассказывалось про третье поколение клана Титания. — Тут далеко не всё, но вполне внятно говорится про стабильность власти через экономику.
Девушка показала пальцем несколько заинтересовавших её моментов, пролистала ещё главы. Потянулась за следующей книгой. Открыла на первой странице.
— Конечно, — Альзес улыбнулся. — Я постарался подойти к подготовке основательно.
С этими словами он протянул Диане ручку и несколько листов.
— Тогда было подходящее время. Титания уже дали понять, что из себя представляют, и их оставили в покое. Поэтому тот Безземельный лорд решил, что надо пользоваться моментом и обеспечить финансовую стабильность.
— Но потом его убили, — Диана сделала запись на одном из листов, краткую пометку с датами, событиями, и где прочитала. И к власти пришёл сторонник военного решения проблем. Он прожил долго, за счёт бдительности, но это именно его фраза, что Титания должны бояться. — Девушка бегло пролистала его биографию, выписывая основные моменты. — Что скажешь ты?
— Что у нас прослеживается закономерность: на трех военных, один дипломат и один... назовем его финансист. Конечно, никто не мешал сочетать одно с другим, но общая система такова. Что, в общем-то, всегда определяло военную мощь Титания...
Альзес задумчиво побарабанил пальцами по колену и уткнулся в книгу:
— Ты не помнишь, третий или четвертый лорд отменил налог с доходов герцогских семей? Кажется, как раз третий... Он же тогда и занимался программой обеспечения такой станции как Уранибург, и что интересно — его преемник, несмотря на способ получения власти, провел его план в жизнь. Хоть и очень жестко.
Диана пролистнула несколько страниц вперёд, потом стала читать внимательнее. Вскоре она протянула книгу собеседнику.
— Да, ты прав, вот запись об этом. — На листке бумаги появились новые пометки, и девушка открыла книгу уже про четвёртого лорда. — Вот, если бы не отменённый налог, то Титания было бы не на что содержать войска, казну клана истощили мятежи. Как я понимаю, это дальний предок лорда Идриса? А твой как раз провёл реформу внутри клана, о снижении налогов в своих владениях, сроком на полвека. Его поддержал предок лорда Жуслана.
Альзес бегло глянул указанный абзац:
— Да, Идриса. Кстати, после этой реформы Титания смогла провести перевооружение станции и части флота. Сейчас прогресс в оружии идет уже не так заметно, но все равно необходимо менять устаревшие модели. А вот последствия союза лорда Каэды... мда... у прапрадеда была та еще фантазия... и лорда Тамида тебя заинтересуют. Их последний проект перед тем, как передать главенство в семье, во многом похож на твое предложение. И его взял лорд Рикард — новый Безземельный лорд. Вот тут этому посвящена целая глава. Правда, он опять долго не прожил.
— Всё та же борьба за власть, выживали сильнейшие. — Задумчиво прокомментировала девушка, читая дальше. — Лорд Аджиман старается дать долю власти каждому из четырёх, но лорду Идрису этого мало? Его род самый амбициозный, и, именно это их подводило. Из всех поколений титул Безземельного князя был у них один раз.
Альзес развел руками, как бы говоря: такова жизнь. То, что он привык к необходимости взвешивать каждый шаг, и воспринимал интриги, как нечто само собой разумеющееся, не значило, что он был от всего этого в восторге.
— Представителям этой семьи всегда не хватало выдержки, — заметил он. — Они либо спешили, либо запутывались в собственных планах. Кстати, его отец был неплохим лордом и неплохим человеком... насколько это возможно в клане Титания. Правда, мы пересекались раз пять от силы, пока он был жив. Но там сказывался опыт.
Он перевел взгляд на девушку с живейшим интересом:
— Почему ты спросила про Идриса? Боишься, что он будет мешать?
— Да, и ты сам говорил, что он опасен. — Диана отвлеклась от книги, и тоже посмотрела на Альзеса. — Но, в первую очередь, нам надо убедить моих друзей. — Внезапно она решилась, и, задумчиво вертя в руках карандаш, сказала. — У нас есть пять дней, мне передали записку. Я говорю это тебе, так как верю, и хочу, чтобы ты знал про время.
Девушка положила карандаш на стол, и, внимательно смотря в глаза мужчине, ожидала его реакции. Смолчать о записке — предать того, что стал так дорог, за столь короткое время. Рассказать — предать друзей и названого брата. Выбор нелёгок, но на одной чаше весов лежал ещё и мир в галактике.
На лице Альзеса мелькнули удивление и какая-то печаль. Он ждал этого и был готов к этому. Но не знал, что предпримет Диана. Вряд ли она останется с ним... но никто не сказал, что он отдаст ее так просто. И если в этот раз он выиграет... что ж, еще никогда Альзес так не хотел оказаться победителем. Даже когда ловил Хьюлика.
— Спасибо, — наконец произнес он. — Надеюсь, ты понимаешь, что все будет всерьёз, и я тебя просто так не отдам. А еще... — он накрутил на палец, лежащую на плече прядь. — А еще это значит, что нам придется хорошо поработать. Потому что Уранибург молчит — и мне не нравится это молчание. Меня могут перевести на какую-нибудь куда менее удобную, чем Эмменталь, планету. Так что видеться мы теперь будем каждый день.
— Я сказала это для того, чтобы ты помог мне убедить моих друзей в возможности мира... Ну, и в том, что ты меня не обижал. — Девушка протянула руку, прикоснулась к пальцам, нервно теребящим волосы. — Пока мы не победим, я бежать не собираюсь. Нам нужно действовать именно вместе. А потом... Потом решим этот вопрос в зависимости от обстоятельств. — Потянув на себя руки мужчины, как бы заключая сама себя в его объятья, она продолжила. — Альзес, я не прошу полного доверия мне, но в том, что мы, как минимум, союзники, ты мне веришь?
Альзес улыбнулся, глядя в глаза девушки и видя в них отражение своих мыслей и своей тревоги:
— Если бы я не верил тебе, мы бы сейчас не сидели и не думали, как обеспечить переговоры с Титания и что предложить взамен.
Он мягко притянул девушку к себе, ловя ее руку и прижимая к своей груди, давая ощутить, как часто стучит сердце. Будучи честным с собой, Альзес признавал, что причина этого — обещание девушки быть с ним до победы.
— Самым сложным будет убедить, что я тебя не обижал, — со смешком шепнул он на ухо Диане. — Ведь наша семья само коварство.
Не удержавшись от искушения, он коснулся губами ее щеки, прихватил мочку уха.
— А раз веришь, давай забудем про то, что я у тебя в плену, хотя бы когда мы рядом? — Девушка повторила его жест, положив его руку себе на сердце. Ещё не до конца понимая, что чувствует, она не могла отрицать удовольствие от прикосновений Альзеса. Именно от его нежности, объятий, и лёгких поцелуев. — Да, вы, Титания, коварно ловите в плен, пытаете выбором между сортами печенья, и пугаете телескопом невинных девушек.
Диана чуть лукаво рассмеялась, вспомнив прошлую ночь на чердаке. Тогда был именно порыв, но и осознанно она бы сейчас поступила точно так же.
Альзес закусил губу, чувствуя благодаря покрою платья все достоинства фигуры Дианы. Безумно хотелось продолжить... но вряд ли девушка пыталась, таким образом, его соблазнить и намекнуть, что не против большего. Поэтому пришлось взять себя в руки... хотя руку убирать Альзес не стал.
— Вот и расскажешь в подробностях, — посоветовал он, удобнее устраивая Диану в объятиях. — Правда, некоторые методы у вас могут и не одобрить...
С этими словами, он снова поцеловал Диану — мягко, едва касаясь губами, словно спрашивая, не против ли она.
Диана так же осторожно отвечала на поцелуй, как и прошлой ночью. Доверяя и боясь спугнуть этот миг счастья. Да, именно счастья, осознала она, слыша, как громко бьются их сердца. Ради возможного шанса стать друг другу кем-то, стоило рискнуть и изменить мир. Так как при имеющемся раскладе шансов не было даже на общение.
От объятий было тепло, даже слегка жарко, и это так сладко кружило голову, отбрасывая все сомнения и тревоги. Реши Альзес зайти дальше, сейчас она бы не отказала. Но не время, надо разбирать книги, готовить аргументы и звонить лорду Жуслану.
Ощутив ответ, Альзес поцеловал ее уже увереннее. Замирая от собственной решимости и волнения, он осторожно провел кончиками пальцев по краю выреза платья, наслаждаясь нежностью и теплом кожи девушки, чувствуя, что та вряд ли будет против... и, давая отчасти давая понять, что его чувства не всегда платонические. Альзес стремился полностью насладиться короткими моментами, когда они безраздельно принадлежат друг другу, потому что даже сейчас их обоих не оставляла тревога. Тонкие чуткие пальцы чуть увереннее легли на грудь девушки поверх ткани...
Когда от двери раздалось деликатное покашливание.
Альзес с неохотой отпустил Диану, но рук не разжал, разве что объятия стали более пристойными.
— Простите, Ваша Светлость, я не хотел мешать вашей... работе, — секретарь старался смотреть куда угодно, но только не в сторону господина, — но вас вызывают из Уранибурга.
Альзес бросил короткий взгляд на Диану и крепче прижал ее к себе:
— Кто?
— Герцог Ариабарт Титания.
Альзес со вздохом отодвинулся от Дианы и освободил место на столе, сдвинув книги:
— Здесь проектор, — пояснил он девушке. После чего повернулся к слуге: — Перебросьте канал сюда, я сейчас отвечу.
Диана, почувствовав прикосновения, не отстранилась и не испугалась. Наоборот, положила руки ему на плечи, поощряя... покашливание заставило её вздрогнуть, но не отстраниться. Наоборот, увидев, кто это, девушка слегка демонстративно прижалась к графу, подчиняясь его рукам. Пусть видит, неважно. Согласие было вполне осознанным, а брату не мешало получить немного информации, чтобы хоть как-то подготовиться к её добровольному сближению с одним из Титания.
— Мне прятаться? — Спросила она Альзеса, услышав про герцога. — Решать именно тебе, ты лучше его знаешь.
Несколько мгновений тот размышлял, потом покачал головой:
— Можно и не прятаться. О тебе в Уранибурге не знают, а Ариабарт не Идрис. Если он что-то и поймет, то оставит соображения при себе.
Он несколько раз вдохнул и выдохнул, сделал невозмутимо-безмятежное выражение лица, отключил проектор и включил прием. В тот же момент на замерцавшем голубоватом экране появилось изображение герцога.
— Добрый день, лорд Ариабарт, — со всей возможной вежливостью поздоровался Альзес. — Чем обязан вашему звонку?
Взгляд лорда скользнул по нему, задержался на Диане, на книгах, которые лежали в пределах видимости, на подносе с двумя чашками чая. Наконец Ариабарт заговорил:
— Добрый день, граф Альзес. Меня уполномочили сообщить, что вы продолжаете оставаться представителем Титания на Эмментале.
— О, — Альзес улыбнулся, — вы принесли приятную новость, лорд Ариабарт. Кому выразить благодарность.
— Лорд Идрис настаивал на вашей ссылке, но лорд Жуслан сумел убедить Его Высочество, что после назначения нового представителя Титания благосостояние Эмменталя несколько упадёт, поскольку тому потребуется время, чтобы вникнуть в систему.
Глаза Альзеса в начале фразы сверкнули, но ответил он все такой же безмятежной улыбкой:
— Передайте лорду Жуслану мою искреннюю благодарность... впрочем, я могу сделать это и сам.
Ариабарт слегка склонил голову:
— Как вам будет угодно, — его взгляд снова скользнул по Диане. — Ваш новый секретарь? Я заметил задержку в приеме моего вызова.
Альзес неопределенно пожал плечами:
— После нападения такое случается. Видимо, повреждён передатчик. Благодарю за то, что указали, я прикажу проверить.
— Вполне разумно, — согласился Ариабарт. — Желаю вам удачи, граф. Не подведите меня и лорда Жуслана.
— Ни за что, — заверил Альзес, его голос звучал вполне искренне. Ариабарт мягко улыбнулся, став неожиданно очень красивым, коротко склонил голову и отключился. Альзес выдохнул... а потом торжествующе рассмеялся.
— Герцог Ариабарат мне показался очень доброжелательно настроенным по отношению к тебе. — Заметила Диана, надеясь, что её смущение не сильно заметно. — Но, как он отнесётся к идее перехода завоеваний из военной области в экономическую? В книгах отмечалась его гордость своими победами... Впрочем, как и склонность к компромиссам в остальной жизни.
Поцелуй и прикосновения всё ещё ощущались, и от этого было так хорошо. Правильно. Она поймала взгляд мужчины, и, увидев там тепло и нежность, слегка успокоилась. Альзес кивнул, продолжая улыбаться:
— Во-первых, я ему не соперник — главой является Залиш и, сама понимаешь, он своё место уступать не собирается. А во-вторых, сейчас брат им здорово обязан — меня не сослали, признали мои заслуги и только пожурили, так что его репутация не пострадала. Так что, как ни крути, а лорд Ариабарт и лорд Жуслан сейчас в выигрыше.
Альзес снова обнял Диану за плечи и прижался щекой к её макушке, поглаживая по волосам:
— А главное — мне не надо паковать вещи и мы можем спокойно заниматься нашими делами. Отвечая на твой второй вопрос: уверен, не все планеты захотят решать вопросы мирным путём, так что и Ариабарту, и Залишу найдётся занятие. В любом случае, они подчинятся решению Безземельного лорда.
— Он мне показался очень спокойным, даже сложно в это поверить. Хорошо, что у вас нет повода для конфликта, не считая уязвлённой гордости герцога и твоего промаха с Фаном. Но, если всё решится мирным путём, то, я уверена, они найдут общий язык. — Диана прижалась к Альзесу чуть теснее, чувствуя, как ей тепло и спокойно в этих объятьях. — Впрочем, у нас ещё важнейшая задача, разговор с лордом Жусланом и разговор с моими друзьями, с теми из лидеров повстанцев, с кем имеет смысл говорить вообще. Доктор Ли, мой названый брат, не сильно склонен к доверию кому-либо, и он переживает за меня, как за родную. Но он учёный, и если ему сунуть под нос факты, он не будет их отрицать. У Миранды Казимир, эрцгерцогини Касабланка свои счёты с Титанией, её муж лишился голоса под пытками. Впрочем, данных, что ты отдавал приказ, у неё нет. Она и сама склонна думать про излишнее рвение подчинённых. Фан Хьюлик и его друзья — склонны к компромиссу, особенно, Фан. Тот вообще миролюбив, достаточно странно для военного. Несколько бабник, раздолбай, но склонен думать, и анализировать. Сложнее будет с Дорманом, главой Армии Метеора. Он упрям, до невозможности, но, если мы сумеем убедить Ли, то он согласится. Среди лидеров антититанийских группировок есть ещё и Серафима Куперс, весьма боевая девушка. Опять же, не фанатичка, и далеко не дура. Я с ней лично не знакома, но наслышана.
Диана, параллельно с разговором, набрасывала эти данные на листке бумаги, чтобы Альзесу было удобнее включить их в свой анализ. Сейчас, когда у них была одна цель, важна была каждая крупица информации. Ведь мало собрать факты, надо ещё и убедить выслушать.
Альзес внимательно слушал все, что рассказывала Диана. Часть имен была ему знакома — так или иначе он их слышал, или получал досье на этих людей. Но главным сейчас была информация — он знал своих противников в лицо, знал, в какую сторону двигаться и к кому искать подход.
— Я наслышан о Ли Цань Чене, — сказал он. — Весьма нашумевшее имя, правда, потом он надолго исчез, и я услышал о нем только пару лет назад. Что касается Ее Светлости... я в курсе ее деятельности, да и вообще до последних событий она казалась довольной своей жизнью и не стремилась настучать Титании — скорее персонально мне и тем, кто выказал излишнее рвение. Потому что ее мужа я помню. Как и его выступления. Что мне оставалось делать? Только приказать взять под стражу, задержать на несколько дней, провести разъяснительные беседы, взять штраф и запретить им на несколько лет возможность торговать через Эмменталь.
Он посмотрел на Диану и улыбнулся:
— Да-да, я в курсе, чем они занимаются. И они не всегда возят нелегальные товары — иногда все вполне законно. Был бы я хорош, если бы не знал, что происходит у меня под носом. Но они мне не мешали, — здесь голос Альзеса стал жестким и холодным: — Мне доложили, что с ним провели беседу, и он никогда не поднимет голос против Титания... И вот ты говоришь, что на мое имя брошена тень. Я так просто это не оставлю. Никто не смеет безнаказанно использовать имя клана для таких вещей. Нас должны бояться — но бояться наказания за реальные проступки и преступления. И уважать.
Несколько мгновений граф молчал, после чего добавил:
— Я хочу вести дело с ними двумя. Потому что одна имеет для этого достаточный статус, второй — достаточную компетенцию. Как думаешь, они согласятся?
— Ли я должна суметь убедить, как минимум, меня он выслушает. Миранда... в принципе, мы с ней неплохо ладили, она женщина умная. Но, главное, тебе найти подход к её мужу, она его любит и прислушивается к его мнению. Впрочем, он мужчина думающий и способен услышать, что ему говорят, а не свои фантазии. — Девушка чуть задумалась, сделала ещё пару пометок на листке с кратким досье на лидеров повстанцев. — Ли я точно уговорю. Миранда — тут всё опять зависит от тебя. Я честно и подробно расскажу им о своём плене и твоём уважительном обращении ко мне. Конечно, многое им покажется странным, например наши чаепития и прогулки по саду, про которые им, наверняка, рассказал агент. Но я сумею это объяснить. — Диана улыбнулась чуть лукаво, мечтательно, но тут же вновь стала серьёзной. Рекомендую тебе выяснить подробности того дела, чтобы аргументы, на вполне понятные обиды и претензии, были и у тебя. В любом случае, беседовать ты будешь и с Капитаном и с Мирандой, отдельно не имеет смысла.
— Хорошо, я буду иметь в виду, — кивнул Альзес. — Сейчас я подумал... и в случае успеха уверен, что именно мою кандидатуру предложит лорд Жуслан для ведения переговоров. Лорд Ариабарт скорее всего согласится. Что касается брата... Успешные переговоры будут выгодны нашей семье. Так что мы с тобой не расстанемся еще очень долго, — он лукаво улыбнулся Диане. — Так что, с учетом размаха мероприятия, думаю, твоим товарищам будет совершенно не до странностей. В крайнем случае, скажи им, что я в тебя влюблен. Во-первых, это будет правдой. Во-вторых, это прозвучит настолько невероятно, что от тебя сразу отстанут.
Диана внимательно слушала графа, параллельно до конца осознавая истинную причину своих действий. В основе глобального желания изменить мир к лучшему лежала любовь. За несколько дней и несколько бесед она влюбилась в Альзеса.
— Да, переговоры вести лучше тебе, наши на контакт с кем-то из глав рода могут не пойти из-за недоверия. — Последние слова мужчины заставили её счастливо просиять. Вслух прозвучало то, что было ясно и без слов. — Твои чувства взаимны, и именно этот аргумент я хотела привести для Миранды, что люблю тебя, и хочу мир, в котором у нас будет шанс быть друг другу кем-то.
Девушка прижалась вновь к его груди, потёрлась щекой о ткань мундира, чувствуя, как часто бьётся его сердце. Доверяя полностью. Хоть у них и было ещё много дел, но разъяснить отношения тоже было важно.
Несколько мгновений Альзес сидел молча, словно пытаясь осмыслить то, что услышал, а потом подхватил Диану на руки и закружил по библиотеке, прижимая к себе. Точку в эмоциях графа поставил стул, на который тот налетел, но девушку удержал. Правда, поставил ее на пол и со всем чувством поцеловал.
Переведя дыхание, Альзес снова принял серьезный и спокойный вид, правда, глаза теперь счастливо сияли:
— Что ж, одной проблемой меньше. Но для моей семьи "Я люблю эту девушку" не будет весомым аргументом. Значит, надо найти что-то существеннее. И у нас уже есть некоторые наработки.
— Как минимум, моё происхождение. Думаю, я сумею помириться с родителями, для них будет вполне нормально принять успешную дочь. Особенно, если увидят её с одним из Титания. — Диана смотрела на любимого восторженным взглядом, наслаждаясь каждой секундой их счастья. Теперь отступать не было смысла тем более, ни в чём. — Ещё аргументы — наши поиски материалов. Думаю, если мы победим, то одобрят и наши отношения в любой форме. Да и фавориток же вам не запрещают? — Девушка покраснела от своих слов и почти что прямо высказанных желаний. Но отрицать их было бы глупо, особенно, после признания в любви.
— А это зависит от лояльности твоих родителей к моей семье, — заметил Альзес и потянул ее обратно к дивану. — Вдруг наоборот не одобрят?
Сказанное Дианой его немного покоробило. Да, для его семьи и его положения это было в норме вещей. Да и мама, скорее всего, будет рада. Но самого Альзеса это несколько не устраивало.
— Жен тоже не запрещают, — сообщил он, обозначая свою позицию по этому вопросу, перед тем, как сесть.
В конце концов, что ему терять? Максимум — по-прежнему оставят на Эмментале, чтоб не мозолил глаза в Уранибурге с женой-революционеркой. Или переведут на другую планету. Разве это наказание?
— Они как раз лояльные... это была ещё одна причина, по которой я им не подавала до сих пор о себе весточку. Дочь-революционерка могла им многое испортить. — Диана посмотрела на медальон, вновь открыв его. Сев на диван рядом с Альзесом, она прижалась к нему, стремясь вновь ощутить его тепло. — Моё возвращение домой будет опять же кирпичиком в плюс к репутации Титания. А насчёт того, что жён не запрещают... Любимый, я не хочу неприятностей тебе. Если фаворитку знатного рода тебе точно простят, то о большем я пока загадывать не хочу. Мне хватит просто быть рядом с тобой.
Посмотрев на часы на стене, она хмыкнула. За книгами, звонком герцога Ариабарта, и их признанием, время пролетело незаметно.
— Продолжаем искать материалы или сделаем короткий перерыв? Охрану, кстати, пока не убирай, пусть для слуг останется в тайне изменение наших отношений.
— Даже не думал, — отозвался Альзес. — Мне спокойнее, когда тебя охраняют. Поэтому двое у дверей и один в сопровождение — как обычно. Что касается перерыва... Предлагаю сейчас подытожить всё, что мы нашли и идти обедать. А потом продолжить.
Вопрос о статусе Дианы он пока решил не обсуждать. Сейчас все равно их будущее было весьма зыбким и неопределенным, но ему почему-то казалось неуважением по отношению к девушке сделать ее фавориткой. Диана на его взгляд заслуживала большего.
Сейчас же Альзес взял листок, на котором писала девушка, подвел под ее заметками черту и списком в несколько пунктов записал итоги их разговора.
— Это нам пригодится в разговоре с лордом Жусланом, — заметил он. — Ну что, идем обедать?
— Я для того и писала, — Диана встала с диванчика, не дожидаясь помощи, и счастливо посмотрела на Альзеса. — Идём, я уже проголодалась. Это наметки для предварительной беседы, и я предлагаю продолжить работу сегодня и завтра. Ты сможешь? Если нет, то просто пусти в библиотеку или дай электронные версии книг. Выпишу, над чем дальше работать.
Признание в любви наполняло спокойной уверенностью, пониманием, что справятся. Смогут убедить остальных. Ведь невозможное чудо уже один раз случилось, так почему бы и не случиться другому чуду?
— Смогу, — Альзес поднялся следом и обнял ее за талию.— В конце концов, это — моя прямая обязанность заботится о выгоде для семьи. Поэтому займемся этим вместе, тем более у нас еще столько неразобранных книг.
Все так же обнимая Диану, он прошел с ней до столовой, где уже был накрыт обед, и помог сесть, отодвинув для нее стул.
— Вообще, для первого дня хорошие результаты, — заметил Альзес, садясь напротив нее. — Остались мелочи: собрать статистику. Но это обсудим уже после обеда. Кстати, приятного аппетита.
Диана ласково улыбнулась в ответ. Скрывать свои чувства не было ни малейшего желания, да и просто было бессмысленно после прямого объяснения.
— Может, лучше сядем рядом? — Вспомнила она прошлый ужин, полный эмоций. — Всё равно уже нет смысла таиться, на мой взгляд.
Альзес выглядел несколько озадаченным:
— На самом деле я просто следовал правилам, — признался он. — Но если тебе так комфортнее...
Он переставил свой стул и приборы так, чтобы сидеть рядом с Дианой, немного поразмыслил... и решил добить этикет окончательно: поставил локти на стол, подпирая подбородок руками, и с улыбкой посмотрел на девушку:
— Так лучше? Мне точно лучше — потому что я могу любоваться тобой.
— Лучше, — Диана продолжала счастливо улыбаться. — Если есть правила, которые можно забыть сейчас, их лучше забыть. Потом у нас может просто не быть возможности так спокойно сидеть рядом, разговаривать о том, о чём хочется. Я хочу насладиться теми днями, что у нас есть, милый. Впрочем, предлагаю переключиться на обед.
— Согласен, — отозвался Альзес. Он был полностью согласен с ней, прекрасно представляя, что их может ждать в ближайшем будущем. Поэтому постарался последовать совету Дианы и наслаждаться обедом и обществом любимой девушки.
— Может быть, у тебя есть какие-то пожелания? — спросил он, когда они перешли к десерту. — Из еды, я имею в виду.
— Пожалуй, разве что, мороженное. Я люблю это лакомство.— Диана улыбнулась, увидев уже знакомые фрукты, и переложила несколько кусочков себе в тарелку. — А что любишь ты, из десертов?
Она нежно прикоснулась к руке любимого, погладила по ладони. Воспоминания плавно перескочили с прошлого вечера на произошедшее сегодня в библиотеке, и девушка чуть покраснела. Но, несмотря на смущение, отрицать свои желания она не собиралась.
— Кексы и кофе с мороженым, — признался Альзес. — С самого детства... хотя кофе это уже было позже. Так что у нас снова совпадают вкусы.
Он не возражал против прикосновений, ловя пальцы Дианы в ладонь и отпуская на свободу, мягко поглаживая ее руку.
— После обеда я хочу покормить рыб, — сообщал он. — Дела семейные не повод забывать о них. Пойдешь в библиотеку одна или подождешь меня?
Диана ненадолго задумалась, заканчивая обед, и обдумывая, чем заняться. Работы в библиотеке было много, но рыб Альзеса ей посмотреть хотелось.
– Пожалуй, если ты не возражаешь, я лучше выберу третий вариант и присоединюсь к тебе. – Озвучила она своё желание, ловя взгляд любимого. – Ты так интересно о них рассказывал, что мне тоже хочется разделить твоё хобби.
Альзес некоторое время испытующе смотрел на неё, потом кивнул:
— Если тебе хочется, то я возьму тебя с собой.
Дождавшись, пока Диана доест, он предложил ей руку и повёл наружу, к открытому бассейну. Возле края уже стоял блондин, рядом с ящиком с кормом. Подойдя к краю, Альзес присел и начал бросать их в воду. Гладкая поверхность тут же вскипела, тут и там замелькали плавники. Девушка с интересом смотрела на рыб, демонстративно проигнорировав вопросительный взгляд секретаря. Она знала, что тот в ближайшее время расскажет обо всём Ли, но идти на контакт с ним не собиралась. Пусть. Брату всё равно предстоит смириться с её любовью к Альзесу.
— И много им требуется корма? — Спросила девушка, стоя рядом с графом.
— Крупным, таким как эта, — Альзес указал на мелькнувшую совсем рядом тень почти в его рост, — да. Могут и два десятка таких гусениц съесть. Только потом такие вялые плавают... Поэтому стараюсь их не перекармливать.
Альзес поднял голову и протянул моллюска, которого держал в руке, Диане:
— Хочешь покормить?
— Не откажусь, — девушка, влюблено посмотрев на графа, взяла моллюска. — Ведь их не с рук кормить надо.
Секретарь смотрел на них недоумевающе. Раньше он не замечал за графом интереса к девушкам. И если события первого дня можно было списать на попытку выудить информацию, то сейчас огонёк в глазах Альзеса Титания было сложно перепутать с чем-то другим. Особенно, если припомнить события в библиотеке. Казалось, девушку надо спасать... Но, как всё же пришлось признать блондину, жертвой она не выглядела. Жертвы не смотрят так счастливо, и в библиотеке Диана выглядела смущённой, но не напуганной.
— Нет, — Альзес покачал головой, вставая и обнимая Диану за талию. — Просто кинь... — он обвел взглядом бассейн и указал на место в паре метров от них. — Да вон хотя бы туда.
Желание девушки составить ему компанию его приятно удивило, хотя это было, пожалуй, вполне в духе Дианы. Которая, замахнувшись, бросила моллюска в воду, попав в указанную графом точку.
— Расскажешь потом о рыбах ещё? — Спросила она, обнимая графа в ответ. — Зрелище их кормления завораживает... А они часто нападают друг на друга?..
— Ты права, в этом что-то есть, — согласился Альзес, гладя её волосы. — Представь себе, нет. Только если кормежка задерживается или крупным рыбам кажется, что мелкие на что-то посягают. Ну, или если раздражены. Климатконтроль тут я, конечно, наладил, но поначалу вода иногда бывала слишком холодной или немного соленой. Они нервничали и могли задевать друг друга.
Замолчав, он продолжал задумчиво проводить рукой по волосам и спине девушки, потом спросил:
— Ну что, хочешь ещё подкинуть еды или я сам докормлю?
— Давай вместе? — Диана чуть теснее прижалась к нему. Так уютно было сейчас. Но, для того, чтобы у них и дальше была возможность такого уюта, возможность хоть как-то проводить время вместе, предстояло ещё много работы.
Альзес согласно кивнул и на время отпустил Диану, чтобы ей было удобнее.
— Можешь быть свободен, — сообщил он секретарю, доставая двух моллюсков и передавая одного Диане.
Секретарь поклонился, и поспешил уйти в дом. Последние действия графа требовали обсуждения со слугами, на развлечение или тонкую игру это было непохоже.
— Рядом с тобой так спокойно сейчас... — Девушка приняла моллюска, и тут же, выбрав точку на водной глади, кинула туда.
Альзес рассмеялся, кинув рыбам еду:
— Только никому не говори. Все равно не поверят и захотят доказательств. А целовать тебя я предпочитаю где-нибудь наедине.
Постепенно все моллюски перекочевали из коробки в бассейн, да и рыбы хоть и проявляли интерес, казались уже сытыми. Альзес отряхнул ладони и снова обнял Диану. В последние дни, вопреки титанийской моде, перчаток он не носил.
— Да и кому говорить? — Весело ответила девушка, продолжая кормить рыб. — Миранда не из любителей поболтать, Ли и так шока хватит. И целоваться я тоже предпочитаю наедине... — Голос девушки стал чуть мечтательным, задумчивым. — Например, на чердаке, возле телескопа. Сюрприз оказался просто восхитительным, так интересно было смотреть на небо, и чувствовать твою руку на плече...
— Я просто подумал, что тебе будет интересно взглянуть на звезды с планеты, — пояснил Альзес, — а не только с обзорного экрана корабля. Поэтому привел туда. Кстати, этот телескоп я привез еще с Уранибурга. Брат вечно приставал ко мне с вопросом разглядываю ли я в него окна девушек... — граф насмешливо фыркнул.
— И это действительно оказалось весьма увлекательным зрелищем, — Диана лукаво улыбнулась любимому и с интересом спросила про телескоп. — А ты смотрел на парней? Прости, если захожу слишком далеко с вопросами... мне просто нравится узнавать о тебе, слушать твои рассказы о детстве.
Девушка повернулась к Альзесу, обнимая в ответ, ловя его взгляд.
Он рассмеялся, укоризненно посмотрев на девушку:
- И ты туда же! На звезды я смотрел, на звезды! Ну и на девушек немного, да. Диана, тебя действительно тревожат... мои вкусы?
Граф догадывался, что рано или поздно этот вопрос придется решить и ответа Дианы он ждал с волнением. Потому что девушка могла забыть, или не принимать во внимание... но если они и правда видели совместное будущее, то от этого нельзя было отворачиваться. Альзес отдавал отчет, что парни ему нравиться не перестанут, но при возможных отношениях с Дианой не собирался заводить еще и любовника. Как минимум, это было некрасиво. Такое можно было позволить не с этой девушкой.
— Мне просто интересно, сколько в слухах правды. — Диана продолжала улыбаться, всё так же ласково и счастливо смотря на любимого. — И я подумала, что могу тебя спросить. Если не хочешь, то эту тему поднимать не будем, я не обижусь. — Она обняла Альзеса уже за плечи, прижалась к нему. — Твоя ориентация это твоё дело, я доверяю тебе и в этом.
— Слухи несколько преувеличивают масштаб моей...кхм... нетрадиционности, — со смешком заверил девушку Альзес. — Да, мне нравятся мужчины. И подобные отношения всегда будут привлекать больше внимания, чем традиционные. Кто считал любовниц моего брата? Никто. Зато моих любовников перечислят едва ли не поименно и совершенно не обратят внимания, если я приду с девушкой. В восемнадцать лет меня это развлекало. В двадцать — невозможно бесило. Сейчас — я не обращаю на это внимания.
Он коснулся рукой щеки Дианы и заглянул в глаза:
— Я удовлетворил твое любопытство?
— Целиком и полностью. — Диана потёрлась о его ладонь, почти как прошлым вечером на чердаке, доверяя. — Я уже сказала, повторю вновь, я доверяю тебе. Если хочешь, можешь задать ответный вопрос, и я честно отвечу. — Она смутилась при своём предложении, но взгляд прятать не стала. Нельзя построить счастье на молчании, нежелании отвечать даже на каверзные или чересчур интимные вопросы, на недомолвках, которые хуже прямой лжи. — Я люблю тебя.
Альзес прижался лбом к ее лбу, держа лицо девушки в своих ладонях:
— Ну... я как-то сомневаюсь, что ты заглядывалась на других девушек. Тем более, в армии их служат единицы. Поэтому склонен предполагать, что тебе нравятся мужчины. Или я что-то о тебе не знаю?
— Ты первый, с кем я вообще целовалась. — Диана смутилась ещё сильнее, но раз уж разговор зашёл о личном, то смолчать было бы нечестно. — Меня не тянуло ни к мужчинам, ни к женщинам.
Альзес не стал говорить, что понял это сразу же, настолько неопытным был ее поцелуй. Вместо этого он поцеловал Диану — на этот раз настойчиво и страстно, словно заявляя свои права на нее. Как и в предыдущий вечер, слов не было нужно. Диана, ещё неумело, но, уже привыкая, отвечала на поцелуй. На этот раз в нём чувствовалось уже не скрываемое желание, впрочем, взаимное целиком и полностью. Реальность ненадолго перестала существовать для девушки, здесь и сейчас были только они.
Альзес наслаждался поцелуем и мгновениями вместе, но не в его привычках было забывать о делах, поэтому, в конце концов, он со вздохом прервал поцелуй:
— Нас ждет библиотека и диван, — с улыбкой произнес он.
— Я помню... — Диана тяжело дышала, приходя в себя. Взгляд был ещё затуманенным, но разум постепенно возвращался в реальность. — Кстати, лучше, чтобы твой секретарь нас не видел. Он — наш агент, как и тот мальчик, которого ты присылал утром. Я не хочу раньше времени тревожить брата, хотя, опасаюсь, что после того, что парень видел сегодня в библиотеке, Ли соберёт все ресурсы, на помощь мне.
Ещё кусок информации был спонтанным, но врать, или даже просто молчать, не было сил. Девушка чуть помрачнела, представив трудности предстоящего разговора, но тут же улыбнулась вновь.
Альзес обеспокоенно посмотрел на девушку:
— Диана, ты не рискуешь, рассказывая мне об этом? Как могут отнестись к этому твои товарищи? Мне бы не хотелось для тебя неприятностей, поверь. Ты стала важна и дорога для меня, поэтому я хочу объясниться с твоим братом и объяснить, что я не причиню тебе зла, а целую потому, что люблю.
— Я поэтому и рассказала тебе, чтобы ты учёл, насколько мой брат информирован о происходящем здесь. — Ответный взгляд был спокоен, Диана знала, что делала. — Я верю, что ты не поддашься каким-либо порывам, и просто включишь информацию в расклад. К тому же, как ты представляешь свой рассказ Ли "ваша сестра сообщила мне о вашем агенте"?
Альзес пожал плечами:
— Тебя я точно не выдам. И сомневаюсь, что поначалу у нас с доктором Ли будет время для разговоров. Не сомневаюсь, что он попробует забрать тебя силой. А потом, когда я предложу ему переговоры и наш план... Он будет занят более важным делом. Но за информацию спасибо. Через пять дней будет составлен план обороны в соответствии с ней.
Он улыбнулся, коснувшись губами щеки Дианы.
— Обещаю, что не причиню ему вред. И ради тебя, и потому что он нужен мне для переговоров. А теперь предлагаю вернуться в библиотеку.
— Согласна.— Диана улыбнулась, и отступила на шаг, зная, что иначе они будут стоять ещё долго. — Идём, любимый.
Причёска девушки вновь растрепалась, но, на этот раз, она на ходу собрала волосы вновь в хвост. Ориентируясь больше на удобство, чем на аккуратность.
Альзес внимательно оглядел её волосы, понаблюдал за попытками:
— Почему ты не попросишь, чтобы тебя причесывали? Завтрак и платье тебе ведь приносят. Хочешь, я вызову слугу в библиотеку? И пока тебе делают прическу, я почитаю вслух
— Мне привычнее ухаживать за собой самостоятельно, — Диана мягко улыбнулась ему, обдумывая предложение. — Но, раз ты хочешь, я соглашусь. — Ощупав подобие причёски, она, со вздохом, распустила хвост. — В любом случае, лучше приводить волосы в порядок перед зеркалом, а не на ходу, тут ты прав.
— Я всегда прав, — с важным видом сказал Альзес и рассмеялся.
Оказавшись в доме, Альзес вызвал личного слугу и велел прийти в библиотеку со всем необходимым. Несколько слов он сказал совсем тихо, так чтобы Диана не услышала. Слуга понятливо кивнул и ушёл.
Догнал он их только у дверей библиотеки с большой яркой коробочкой. Внутри комнаты Диана была усажена на высокий табурет перед зеркалом, рядом разложены шпильки, невидимки и расчески, слуга колдовал над её волосами, а Альзес, с комфортом устроившись на диване, зачитывал ей про пятого Безземельного лорда. Девушка счастливо улыбалась, иногда комментируя, что надо отметить особо, но, в основном, просто наслаждалась голосом Альзеса. Даже прорабатывая с ней гору материалов, он не забывал про ухаживания, заботу. И это было чудесно, и хотелось отвечать максимальным вниманием и доверием.
— И всё равно, приятнее всего было, когда ты плёл мне косу. — Она улыбнулась, зная, что любимый это увидит через отражение. — У тебя очень чуткие руки.
— Я запомню на будущее, — Альзес оторвался от книги и улыбнулся. — Когда будет много свободного времени, буду сам тебя заплетать.
Выписав на лист то, что пригодится им в докладе лорду Жуслану, он продолжил чтение, поглядывая в сторону зеркала. Пока прическа была готова лишь наполовину, а графу не хотелось пропустить самый важный момент, момент обнаружения его сюрприза.
— Просто мне приятно доверять тебе. — Засмеялась Диана, обдумывая информацию из книги. — Жаль, что в случае успеха, свободного времени будет мало. Но лучше так, чем поражение. Мы уже зашли слишком далеко. Я всё думаю, как убедить Ли выслушать тебя, и пока что лишь одна мысль, удивить его.
— Поделишься? — поинтересовался Альзес. — или меня ты тоже хочешь удивить?
Он уже убедился, что Диана придумывает что-то действительно интересное, поэтому его терзало вполне объяснимое любопытство.
— Он ждёт демонстрации силы, открытого сопротивления, — задумчиво проговорила девушка, вспоминая обстоятельства своего попадания в плен. — А ты вместо сопротивления устрой почётный караул и приглашение в кабинет.
— Могу и лично на пороге встретить, — Альзес задумался: предложение Дианы имело смысл. С Хьюликом все тоже начиналось вполне мирно, если бы не непредвиденные обстоятельства и побег. Другое дело, что доктор Ли вряд ли уйдет отсюда без Дианы. И этот вариант имеет шанс.
Краем глаза граф заметил, что прическу Дианы уже заканчивают. После первой встречи он заказал для девушки обычную заколку для волос и несколько шпилек для более сложной прически. Все это представляло комплект, и было украшено точной копией первого цветка, которого он ей подарил. И сейчас в волосах Дианы сверкали именно эти шпильки.
— Лучше всё же не лично, а именно проводить в кабинет. И, я от своего слова не отказываюсь, как минимум, до победы, мы будем вместе. А если выйдет, то и на всю жизнь. Так что, я с ним не уйду, любимый, не волнуйся. — Диана присмотрелась к причёске, ахнула от изумления. — Ты продолжаешь меня удивлять сюрпризами! Те самые цветы!

@темы: фанфики, гет, весенний фестиваль AU, Tytania

---

На одном берегу. Часть 2-3

[DarkLordEsti]

Фандом: Tytania
Название: На одном берегу
Автор: DarkLordEsti
Размер: мини
Персонажи: Фан Хьюлик/Альзес Титания
Категория: джен, слэш
Жанр: АУ, ангст, романс, драма
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Альзес выжил, но как к этому отнесется семья? И что будет делать Фан, оказавшись между двух огней?
Примечание: все выжили, но трудности только начинаются...
начало: tytania.diary.ru/p203668718.htm

Часть 2. Шаг в неизвестность

- Ну, парни, мы вас тут высадили, а дальше уж как-то сами, - сказал капитан корабля, провожая двух путешественников.
- Да и на том спасибо! - наигранно-легкомысленно ответил Фан. - Доберемся.
- Пройдете еще чуть-чуть, видите - воон там, вывеска и окна светятся? Там автостоянка, заправка и мини-отель с баром. Можно переночевать в хостеле и ловить транспорт до столицы утром. А если так уж невтерпеж, то сразу на стоянке дождаться автобуса или попутной машины. Место людное, круглые сутки движение туда-сюда. Ну, удачи.
Дверь захлопнулась, послышался гул, как всегда при взлете шаттла, и торговец улетел, пока не засекли.
Фан вздрогнул, поежился - к вечеру холодало, а куртку он уступил Альзесу, сам обошелся свитером поверх футболки. Альзес, впрочем, возражал поначалу насчет такого решения:
- Не надо. Ты и так меня вытаскивал, хоть и не обязан.
- Надо. Я привык, а ты простудиться можешь. И представь, что твои мне скажут, если я доставлю тебя заболевшим? - напомнил Фан.
- Главное, я не утонул и не пошел на корм своим же питомцам. Дурацкая была бы смерть. Но я не удивлюсь, если нам с тобой за вот это выскажут, - Альзес коснулся шрамов на своем лице.
- Ага, как в анекдоте - "ну и что, что вы спасли моего ребенка из реки! где шапочка?".
Да, нет пределов абсурду: мало того, что спас титанийца и вопреки возможным опасностям полетел на переговоры с его родственником, так еще понадобилось пытаться развеселить бывшего врага, анекдоты рассказывать! Хотя, какой из графа сейчас враг. Такая же жертва обстоятельств.
Альзес едва-едва, но засмеялся, а затем спросил:
- Ну что, заночуем? Или в дорогу?
- А ты как себя чувствуешь, после перелета? - уточнил Фан.
Только бы сейчас не влипнуть. Где-то останавливаться - проблема. Ладно, в забегаловке, где какой только народ ни собирается, к документам не присмотрятся, если вообще спросят (хорошо, что доктор Ли снабдил "липой" на всякий случай). Но заказывать отдельные комнаты дороговато, а денег в обрез, да и опасно как-то в незнакомом месте оказываться поодиночке. Для того же, чтобы ночевать вдвоем в одной спальне, придется выкручиваться - или честно ссылаться на бедность, или притворяться любовниками. Куда ни кинь, засада!
- Нормально. Идем. Я выдержу ночь в пути, не хрустальный, - ответил Альзес.
Они пошли по указанному пути, ориентируясь на мигающие стрелки указателей и свет вдалеке. Фан держал титанийца за руку, то ли удерживая рядом с собой, то ли успокаивая.
Темнело. Холод становился сильнее. На душе кошки скребли, так хотелось сказать друг другу хотя бы слово, но оба чувствовали, что сейчас лучше всего молчать, оставаясь незаметными.

*

После этой гнетущей тишины стоянка оглушала шумом. Было слышно сигналы машин и автобусов, музыку из бара, выкрики пьяных постояльцев и разговоры останавливающихся на отдых водителей.
Короткая передышка - зайти в бар, выпить горячего кофе и перекусить. На небогато одетых парней, устроившихся в уголке, никто особо и не обращал внимания, но Альзес все равно сидел, нахохлившись, как птица, и опустил голову.
- Да не смотрит на нас никто, расслабься, - утешил его Фан. - А гамбургеры тут ничего так, вкусные.
Молчание в ответ.
Как же тяжело... На корабле было еще не настолько тягостно. Пусть те, кто рядом, ворчали на них и на обстоятельства - но все же, знакомые люди, их реакцию можно предугадать. Теперь - полнейшая неизвестность.
Яркий свет в зале и громкая музыка только еще сильнее напоминали о темноте за дверью.
- Знаешь, на что похожа эта обстановка? - вдруг сказал Альзес, вертя в руках пустой одноразовый стакан из-под кофе.
- Мм?
- "Ночное кафе" (1). Древняя картина, еще докосмической эры, когда человечество жило только на Земле. Такие же яркие желтые и красные тона... слишком много света... - Альзес прижмурился.
- Эх, не помню, как-то с древним искусством не складывалось, - Фан грустно улыбнулся.
- Если получится где-то вылезть в сеть, найду.
- Только бы это оказалось для нас самой главной проблемой! Идем, поинтересуюсь у местных, когда на станцию прибудет следующий автобус до Баньчжур (2).

На вопрос бармен хмуро буркнул:
- До Баньчжур? Да где-то через полчаса, только на остановку выскочи пораньше, парень, а то водитель может и не остановиться, если увидит, что народу нет и никто не спешит. А те чё, так срочно?
- Типа того, - спокойно ответил Фан. - Не то чтобы срочно, но, в общем, чем быстрее, тем лучше. Нам еще бутылку колы в дорогу.

Хорошо, что послушались совета! Огромный ярко-желтый "В-500" с надписью "Баньчжур" показался в поле зрения чуть раньше названного времени. Остановился, открылась автоматическая дверь, водитель выглянул и зыркнул с подозрением на возможных пассажиров:
- Вам куда?
- Баньчжур, - сказал Фан.
- Только я не на Центральный вокзал еду, а на Восточный.
- Без разницы.
Маршрут до окраины был дешевле, и в не самом престижном районе было бы легче не привлекать к себе внимания. Фан расплатился с водителем, и парни заняли свободные места.

- Можешь поспать, я разбужу, когда будем на месте.
- Немного ты подремай, немного я, - Альзес уже привычно опустил голову на плечо Фана. - Разбуди меня, когда захочешь отдохнуть.
"Обалдеть, даже Титания может быть порядочным человеком и думать о ком-то, кроме себя". От этой мысли Фан улыбнулся.
В итоге заснули оба, держась за руки, даже в чуткой полудреме опасаясь оказаться порознь. Разбудили их только шаги выходящих пассажиров и шорох вытаскиваемых с полок сумок и пакетов. Какой-то мужчина рявкнул:
- Подъем, голубки, конечная.
Альзес засмеялся и прошептал Фану на ухо:
- Кажется, нас приняли за любовников. Кому-то еще кажется, что на мой вид можно польститься, это радует.
- Нормальный у тебя вид. Ничего фатального я не вижу.
- А я еще тогда говорил, что ты не в моем вкусе... теперь уже сам ничьему вкусу соответствовать не буду, если вообще дадут жить, - забыть о своем позоре бывший губернатор Эменталя все же не мог.
- Забей, я не обиделся. Как-то всё будет. Если твои тебя выгонят, я к себе заберу... ну, было бы куда.

*

Небо постепенно светлело. На рассвете на окраине было еще тихо, даже в круглосуточных заведениях не шумели. Фан и Альзес нашли будку с телефоном-автоматом, Альзес набрал номер линии администрации Титания для срочных вызовов, произнес какой-то набор фраз - должно быть, на том же "языке для внутреннего пользования". И, закончив разговор, сообщил:
- За нами пришлют машину.

Ждать пришлось совсем недолго. К выходу, у которого они стояли, подъехал небольшой серый автомобиль. Вышедший из машины служащий был одет в серую униформу и внешне походил на незаметного мышонка: такого второй раз увидишь на улице и не узнаешь.
- К его светлости по специальному вызову? - уточнил он.
- Да, - Альзес кивнул.

За окном мелькали аккуратные домики и поля, сменившиеся вскоре почти пустой трассой.
- Едем в загородный особняк, - прошептал Альзес. - Наверное, дядя не хочет лишнего шума.
- Это хорошо или плохо? - Фан отвел взгляд, пристально всматриваясь в однообразный пейзаж.
- Скандалы нам не нужны. Хотя я представляю, что будет твориться в Уранибурге, когда там узнают.

Дом графа Эрмана производил впечатление какого-то старомодного уюта. Построенный в классическом "докосмическом британском" стиле белый особняк с аккуратным садом был будто порождением другой эпохи.
Открылись ворота, авто въехало в просторный двор и остановилось на стоянке. Навстречу гостям выбежали рыже-белые колли, похожие на два ярких быстрых огонька, а следом за ними неспешным шагом подошел их хозяин.
- Не бойтесь, они спокойные и не кусаются. Альзес, приятно видеть тебя. И... адмирал Хьюлик, я не ошибаюсь?
- Бывший адмирал уже не существующего государства, - ответил Фан. - Вау, какие собаки милые. Погладить можно?
Граф Эрман усмехнулся:
- Попробуйте, они не ко всем чужим идут. И даже трудно угадать, кому разрешат погладить, а кому нет. Видимо, своя логика.
Одна из собак приблизилась сама, и Фан ласково почесал ее за ухом.
- Почти идентичное чувство ничем не омраченного счастья, - еле слышно прошептал Альзес, наблюдая за этой картиной.

*

"Вот так, если бы на улице случайно встретил, никогда бы не подумал, что этот человек может принадлежать к семье Титания и обладать значительной властью", думал Фан, следуя за графом в дом.
Эрман Титания был больше похож на ученого или офисного служащего среднего ранга, чем на политика. Или даже нет... скорее, Фану вспоминался психолог на военной медицинской комиссии в армии Эурии. Являешься, и встречает тебя такой пожилой дядечка, глаза добрые-добрые, расспрашивает внимательно, а только попробуй что-то не то сказать, с тем же добрым видом всё зафиксирует и сделает отметку в личном деле. А потом поди знай!

- Мне удалось добиться перерыва в военных действиях, - сказал граф Эрман. - Пока вы здесь, мы еще можем рассчитывать на затишье и некоторое время для рассмотрения всей ситуации. Не скрою, это было нелегко, да и вряд ли дальше станет легче. Но пока вы устали с дороги, вам подадут завтрак и чай, вы сможете отдохнуть. Обо всем серьезном поговорим позже.
- Дядя Эрман, а мама... мама знает, что я жив? - взволнованно спросил Альзес.
- Нет еще. Я не считал себя вправе обнадеживать ее до тех пор, пока своими глазами не увижу тебя. Пойми сам, для нее было бы сильным потрясением, если бы оказалось, что твоим индивидуальным кодом воспользовался самозванец или если бы с тобой и господином Хьюликом что-то случилось по пути.

*

Какое же это было удовольствие - искупаться в огромной ванне, неспеша плескаясь и наслаждаясь ароматом соли для ванн, мыла и шампуня (а не наскоро споласкиваться в душевой, зная, что не приведи боже на минутку задержишься, уже кто-то будет барабанить в дверь). Вытереться огромным махровым полотенцем, переодеться в чистую одежду. Фан радовался каждой мелочи и предвкушал то, что на новом месте получится по-настоящему выспаться.
Да это уже само по себе счастье, лечь так, как хочется, свободно вытянуть руки-ноги, не просыпаться от тычков, пинков или всхлипываний! Прелесть просто.
За завтраком он бодро уминал пирог, неспеша пил чай. От тепла немного в сон клонило, но приходилось сосредоточиться на разговоре.
- Никто бы не мог предположить, господин Хьюлик, что вы так поступите. Спасать врага, который еще недавно угрожал вашей любимой, - вкрадчиво сказал граф Эрман, со все той же интонацией врача во время осмотра.
- Лира мне просто подруга. Окажись на ее месте кто-либо другой, кого я знаю, я бы точно так же поспешил бы на помощь, - спокойно ответил Фан. - Главное, что все живы остались, дальше как-то всё будет.
Но графа такой расплывчатый ответ не устраивал, он задавал всё больше вопросов: что именно происходило там, у бассейна, какой у кого был шанс спастись, что случилось бы, если...
- Я тогда мог бы погибнуть, - признал Альзес. - Я почти выбрался из бассейна, но, когда я цеплялся за край, столкнуть меня или оглушить ударом по голове было бы легче легкого. Наверное, дядя, не вы один удивляетесь, почему Фан не воспользовался ситуацией.
- И что потом, до конца жизни видеть кошмары? На такое я не подписывался. Моя бы воля, я ни в каких войнах и ни в какой политике не участвовал бы. Лучше выйти в отставку, купить дом... собаку завести. Приходишь с работы, а она тебе радуется, - Фан прикрыл глаза, уже представляя себе и дом, и двор с клумбами и вьющимися лианами, и всевозможную живность. Эх, мечты, мечты!
- Вы гениальный военный, и достойны большего, чем безвестность где-то в провинции, - напомнил граф, глядя на него оценивающе, не веря, что человек, способный победить в неравном бою против армии Империи, хочет вовсе не славы и не богатств.
- Я победил случайно. Но давайте не будем обо мне. Что ждет Альзеса? Если я его сохранил живым-здоровым и привез сюда, то надеюсь, не зря...
- Не могу вам обоим ничего обещать, по крайней мере сегодня, - граф Эрман снова уклонился от прямого ответа. - Сначала я должен буду сообщить главам семей о том, что предположение о гибели не подтвердилось. Мне известно только одно: пост губернатора Эменталя уже передали в другие руки.
- Дядя, но я ведь должен был считаться хотя бы без вести пропавшим, пока не узнали точно, жив я или нет! - возразил Альзес в отчаянии. - Неужели вам никто не говорил, что предполагали сделать, обнаружив меня? Понизить в звании? Лишить титула?.. или даже права на фамилию? Скажите...
- Спокойно, мой мальчик, я пока что ничего не решаю. Лучше выпей еще чашечку чая. И мороженое с фруктами попробуй обязательно, сладкое поднимает настроение, - пожилой мужчина сделал вид, что не обратил внимания на эту вспышку. - До окончательного решения вы оба под моей защитой, а дальше - как Совет решит. Отдыхайте и наслаждайтесь простыми радостями жизни, я скажу, как только что-то изменится.
- Хороший совет, граф! - Фан засмеялся.

Но в глубине души ему было тревожно. Сколько еще продлится этот уютный плен? Все в команде будут переживать, а подать весть о себе вряд ли выпадет возможность.
И он понимал, что готовность клана принять известия - это еще даже не половина, а хорошо если четверть дела.
"У меня с друзьями получится избежать расправы, если уж вина отсутствует. А вот что будет твориться в благородном семействе!".
Казалось когда-то: передать Альзеса его драгоценным родственничкам, и дело можно считать законченным. Так нет же. Еще не факт, что дома парню придется лучше, чем на борту "Почетного Старца".

*

После завтрака они были предоставлены сами себе - возможно, наблюдение было установлено, но не заметное. От вынужденного безделья и неизвестности хотелось взвыть. На корабле было не до рассуждений и философских мыслей, всё время занимала однообразная работа. Сейчас оставалось только пытаться отвлечься хоть чем-то и не думать о дне грядущем.
Фан взял наугад какую-то книгу, устроился почитать, но вымышленные события не увлекали настолько, чтобы забыть о тревогах и оставить попытки разобраться в самом себе, понять, почему такое беспокойство вызывает судьба вроде бы чужого человека.
Хотя настолько ли чужого? После того, как спали, обнявшись. После всех этих ссор и примирений. После того дня, как Альзес спек такие блины, что даже Миранда и Лира просили добавки. После...
Как же всё это сложно!

День тянулся медленно, скучно. Радовала только еда - но даже у самых изысканных сладостей, казалось, был едва заметный вкус горечи.

А ночью, вопреки такому желанному уюту, Фан спал так плохо, как еще никогда в жизни. Раньше никакие заботы или опасности не доводили до того, чтобы виделось такое блуждание по бесконечным лестницам и коридорам, туда-сюда, вверх-вниз, бессмысленное движение, в котором теряешь направление и не знаешь, далеко ли ты от исходной точки пути, далеко ли от выхода, или просто застрял где-то на одном уровне и не выберешься дальше.
Какой-то не то тупик, не то чердак - неосторожный шаг - и падение, такое же бесконечное, в бездонную пустоту.
Выхода нет...
Он барахтался, как утопающий, пытаясь выбраться, зацепиться хоть за малейшую опору. Но опоры не было...

*

Утром граф Эрман сказал, что леди Тереза и лорд Залиш в течение дня поговорят с Альзесом по видеосвязи. От этого разговора зависело многое.
Фан волновался, наверное, не меньше, хотя, казалось бы, от него ничего не зависело и семейные дела его не касались. Но на душе было неспокойно, он ходил по комнате туда-сюда, сосредоточиться не получалось ни на чем.
Он убеждал себя, что переживает за своих, ведь то, примут ли Альзеса и как, не может не повлиять на судьбу мятежников. Только беспокойство о друзьях оказалось вовсе не единственной причиной пробирающей тело дрожи и тяжести на сердце.
"Вот если бы всё обошлось. Не зря же я эту заразу берег? Жалко своих трудов, и парня жаль".

Пара часов показались целым столетием. Когда Альзес вернулся, Фан быстро поднялся ему навстречу, и, приблизившись, заметил покрасневшие глаза и мокрые от слёз щеки. Тихо спросил:
- Всё так паршиво? Я тебя не брошу, даже если все откажутся.
- Мама плакала, и я тоже не мог сдержаться, - сказал Альзес дрожащим голосом. - Она всё это время надеялась, что я жив... пусть ей говорили, что этого быть не может... и... она так испугалась, когда увидела мое лицо... я так страшно выгляжу...
- Да не страшно, - Фан утешил его и обнял, по привычке уже успокаивая. - Всего пара шрамов, могло быть хуже.
- Это просто ты привык видеть меня круглые сутки. Залиш на меня наорал, как всегда, сказал, что я теперь не только идиот, а еще и урод. Что мать из-за меня ночей не спала, а я пропал непонятно где и непонятно с кем. Высказал мне за то, что я повелся на уловки кузена Идриса... - шепотом рассказывал Альзес.
- А ты что ответил?
- Если он знал о планах Идриса, то мог бы меня предупредить, а не упрекать, когда всё уже сделано. Вот так я и сказал! Он говорил, что попробует меня вытащить в очередной раз, добьется, чтобы не совсем изгнали из семьи, а понизили в звании. Говорил, "будешь у меня под командованием служить, вместе с рядовыми полы драить". Нашел, чем угрожать. Я так ему и сказал, не нужен мне этот их Уранибург, и на титулы мне плевать. Фан, я лучше с тобой на "Почтенном Старце" останусь, буду и в твою, и в свою очередь полы мыть, и омлет тебе готовить буду, чем перед своими унижаться...
От этого смеха сквозь слёзы становилось не по себе.
- Ну, зачем так сразу? Давай сядем, подумаем обо всем без спешки, поговорим. Что граф Эрман на такое сказал?
- Ох! - Альзес глубоко вдохнул и выдохнул. - Я в первый раз видел дядю таким растерянным. Вот этого он от меня не ждал.
- Ты сделал своим незабываемый сюрприз.
- Ага... Мама плакала еще больше, Залиш кулаком по столу как ударил! Хорошо хоть, не по клавиатуре компьютера. Сколько клавиатур он уже так поломал и сколько раз систему переустанавливал. В общем, дело будет рассматриваться на совете, а пока нам придется тут сидеть и не высовываться. Я настаивал, можно и без совета, пусть мне мои собственные средства передадут наличными и объявят амнистию твоей команде и флоту доктора Ли, и семья от паршивой овцы свободна.
- Шантажист! - Фан засмеялся.
- Пока я могу что-то требовать, я буду требовать это до последнего.

*

От неизвестности становилось всё труднее сохранять спокойствие. Днем Фан мог бездельничать, изображать веселье, развлекая Альзеса какими-то забавными рассказами, в которых правда сплеталась с выдумкой и шутками, складывать из бумаги причудливые фигурки...
А ночью возвращался всё тот же сон, всё то же бесцельное блуждание и пропасть в конце пути.

И в какой-то момент, когда отчаяние уже достигло своей высшей точки, Фан почувствовал, как кто-то его обнимает, мягкая прядь волос щекочет щеку, а ласковый голос успокаивает:
- Всё-всё-всё. Я с тобой.
- Альзес?.. - Фан осторожно вывернулся из объятий и сел на смятой постели.
- Мне не спалось. Думал, просто посижу рядом. Уже непривычно стало одному. Ты так вертелся, будто убегал от кого-то... - виноватый голос, лица в полутьме не видно, но так легко представить румянец на щеках.
- Ты правильно сделал, что пришел. Опять сны?
- Если бы! Не спал совсем... - Альзес сел удобнее, обхватив руками колени. - Знаешь, мне стоило сюда прилететь, только чтобы твоих из-за меня не пытались угробить, в остальном - лучше бы я и правда умер.
- Не говори так! - Фан прижался к нему. - Твоя мама так переживала... как бы ты ни ошибался, что бы тебя дальше ни ждало, она не хочет тебя потерять.
- Но если меня выгонят из семьи, это все равно, что потеря. Я даже не знаю... я не хочу возвращаться, во всяком случае сейчас... но и чтобы воевали из-за тебя и из-за меня, не хочу.
- Только бы войны не было, остальное поправимо. Слушай... если тебя лишат фамилии, пусть уж отпустят со мной! Распишемся где-нибудь, где такие браки разрешены, будет у тебя моя фамилия, мне не жалко. Осядем, дом купим, работу найдем, заведем собаку...
Альзес засмеялся.
- Ты иногда как скажешь! Зачем тебе урод с целым вагоном проблем!
- Нифига ты не урод. Сейчас ты мне нравишься намного больше, чем тогда, в первую встречу.

Вот не зря в древности говорили, что любое пафосное событие может повториться снова в виде фарса. Свое первое предложение руки и сердца, Фан обставил настолько романтично, насколько мог. Ужин в самом дорогом столичном ресторане, букет алых роз, колечко пусть скромное, зато все же из чистого золота и даже с камушком в форме сердца. Роскошь, которая далась ценой жесткой экономии на всем необходимом, постоянных подработок, особенно в ночную смену. И обещание, что после выгодного торгового рейса будет не менее пышная свадьба, квартира где-нибудь в новом районе, за городом...
Всё это обернулось полным провалом!
И теперь - второе предложение. Ни пафоса, ни дорогих подарков, ни заранее заготовленной речи, которую бы сочинял бессонными ночами. Смятая постель, у самого, небось, вид взъерошенный донельзя, вместо новенькой униформы - пижама, и в точно такой же пижаме сидит Альзес, и дрожит, и не понять от чего, от волнения или просто потому, что ему холодно без одеяла.

- Забудь. Как-то всё будет, узнаем, что нам дальше скажут, - Альзес отодвинулся, но Фан поймал его в объятия.
- Даже если твои тебя бросят, я не смогу, - и поцеловал.

В ответ - жесткий, властный, яростный поцелуй, в котором будто обрели выход все накопившиеся за это время эмоции, всё напряжение и горечь. Так не может быть, так невозможно... но было свое очарование в этой темной страсти, так не похожей на нежность, которую Фан знал с прежними возлюбленными. Альзес заставил его лечь, и прижимал, и целовал еще и еще.
Они оба не могли насытиться поцелуями и прикосновениями. Страх неизвестности заставлял искать спасения друг в друге, цепляться, будто во время шторма в попытке вместе бороться со стихией.

Но Альзес остановился, как раз в тот момент, когда Фан уже сам был готов просить большего.
- Хватит... ты потом сам будешь жалеть. Тебя же не тянет к мужчинам, а ко мне тем более.
- Нашел момент сомневаться!
- Ты просто готов уступить мне и в этом, как раньше отдавал свой паек и одежду. Так нельзя... - Альзес лег рядом, как раньше. - И еще не хватало, чтобы здесь решили, что мы любовники. Это может тебе всю жизнь покалечить.
- Забей. Как-то всё будет.

За окном слышался тихий рокот, который постепенно становился громче и громче. Начинал греметь гром, шумел ветер. По стеклу забарабанил дождь.
Ночь была темной и мрачной. Фан вслушивался в шум за окном и думал о том, что сейчас, вдали от всех дорогих и близких, у него и Альзеса нет никого, кроме друг друга. Только они вдвоем, в темноте, в безысходности, которая далеко не закончится с этой грозой.
Но самая темная ночь, как известно, бывает перед самым ярким рассветом.

======================================
(1) "Ночное кафе" - картина Винсента Ван Гога
(2) поскольку про названия столиц планет я не нашел, подобрал название методом тыка. Нашел какое-то упоминание про монгольского хана Балгаша, и название города тоже из той же монгольско-исторической степи стырил.


Часть 3. Рассвет

Дожди всё никак не прекращались. Выглядывать в окно было противно, а думать о будущем - еще противнее. Снова изматывающее ожидание, снова обещания, в которые не верил, наверное, ни тот, кто их давал, ни тот, кто их выслушивал.
- Вы понимаете сами, я не хочу мятежей и войн, я человек пожилой и похвастаться здоровьем не могу. Мне хватает того, что у меня есть. И у меня нет причин желать вам зла, - повторял граф Эрман со все теми же интонациями психолога, убеждающего клиента терпеливо работать над проблемой.
- Да-да, конечно. Мы всё понимаем, - отвечал Фан и тянулся за пирожными, заедая дикую, невыносимую тоску. Изображать спокойствие и веселье становилось с каждым днем труднее.
Видеть, что Альзес пытается скрыть изуродованную часть лица прической со спадающими локонами... замечать отсутствующий, мрачный взгляд, вымученную улыбку, которая дается через силу.
Почему, почему в Уранибурге молчат?! Это же несправедливо, чтобы кому-то чужому - недавнему врагу! - человек был нужен и важен больше, чем собственным близким. Фан не знал, что делать. Воспринимать всё как игру не получалось, мерить всё только критериями рассудка - тоже.
Казалось бы, в просторном доме можно было отдохнуть друг от друга, это не небольшой корабль, на котором все теснятся, как рыбы в банке. Но у них не было никого, кому можно довериться.
Оставалось только сидеть в библиотеке, листать альбомы, переговариваться шепотом - и легче говорить о чем-то отвлеченном... да хотя бы о той картине с кафе... чем представлять, что ждет в будущем. Столкновений кораблей Титании с группами мятежников или пиратов пока не было, это еще могло сойти за хорошую новость.
А ночью неумолимо преследовали кошмары. Фан по несколько раз подряд просыпался от одного и того же сна - видения охваченных огнем кораблей и окровавленных тел друзей. Но связаться с командой "Почтенного Старца" он не мог, да и рискованно бы это было.

*

- Так и с ума сойти можно, - Фан не глядя складывал фигурку из листа бумаги, чтобы хоть чем-то занять руки.
- Зачем тебе переживать? Что бы ни решили насчет меня, ты или сам уйдешь, или друзья вытащат. Тебя никто не держит, - возразил Альзес, не решаясь смотреть на него.
- Дурак! Разве ты еще не понял, что не брошу я тебя? Тогда - не понял? - Фан смутился, почувствовав, что вот-вот покраснеет по уши.
- Ты просто хотел меня утешить. Потому что тебе не жалко. Потому, что для тебя все равны - что твои друзья, что кто-то незнакомый, что я... для тебя все в первую очередь люди. Ты последний кусок хлеба и последнюю рубашку отдавал, ты бы мог и уступить мне точно так же, но тело, это не еда и не одежда, сам бы потом пожалел. Я удивляюсь, как ты вообще дожил до своих лет, с такими привычками! И как потом жить будешь, когда всё это закончится?

От такой боли в голосе становилось не по себе. И это говорит граф Титания, причем тот, кого в семье считали паршивой овцой и человеком, не способным думать о чем-либо, кроме своих капризов! Как же он изменился. Только бы это поняли его родные, только бы не оказалось поздно...
- Как-нибудь, не пропаду, - Фан улыбнулся. Но что-то еще в этом беспокойстве показалось странным, непривычным.
Да не может быть!

*

Из Уранибурга звонили днем, но из-за грозы связь постоянно прерывалась, и разговор пришлось отложить до вечера. Это казалось той самой последней соломинкой, которая вот-вот сломает спину верблюду. Альзес ходил по библиотеке туда-сюда, приговаривая:
- Пусть решают, что хотят. Обойдусь без их помощи!
- Еще пару часов, и всё. Не пропадем, - Фан остановил его, обнял, прижал к себе. - Примут - хорошо, не примут - выкрутимся.
Вместо ответа Альзес слегка прикоснулся губами к его губам. Робко, опасаясь, что в этот раз уже всё, нельзя, что и так получил слишком много и ждать еще чего-то будет уже бессовестно. Но Фан ласково отвечал на поцелуй, успокаивая, и тревогу заглушала мысль: чему бы ни суждено случиться дальше, этот миг останется с ними, этого, в отличие от денег и титулов, никому не отнять.
- Граф Альзес, граф Эрман ждет вас в своем кабинете. Звонок из столицы.
Слуга пришел как раз когда они ждали этого меньше всего. Повезло еще, что в доме графа Эрмана служащие соблюдают спокойствие, что бы ни случилось! Но рано или поздно все узнают...

"Что я натворил, что натворил, ничему меня жизнь не учит!".
Фан прижал ладонь ко лбу. Сейчас казалось, будто рушится весь мир вокруг, как карточный домик, и все попытки собрать из осколков хоть что-то неизбежно обречены.
А кое-что из произошедшего и вовсе выглядело как очередной сон. Ладно, сочувствие, ладно, забота - но чем объяснить всё остальное? Никогда раньше и мыслей таких не возникало. Теперь же - не страсть, но уверенность, что так необходимо и правильно. Не до конца понятное чувство, когда все границы между собой и другим исчезают.
Как теперь получится вернуться? И получится ли скрыть от друзей, что произошло? Отчего-то ощущение было такое, что правда как на лбу написана, только покажись своим на глаза, и они поймут даже самое сокровенное.
"Это не я. Это не со мной. Пусть они уже скажут, чего нам ждать, тут же с ума сойти можно!".
Он сидел и смотрел в одну точку. Дождь за окном то лил, мерно барабаня по окнам, то прекращался. Клонило в сон.

*

Сном поначалу показалось и то, что Альзес прикасался к плечу, уговаривал:
- Просыпайся... просыпайся же ты! Всё, мы в порядке. Я думал, хуже будет.
- Что?
- Еле выдержал, - признался Альзес, тяжело дыша, как после погони или трудной работы. - До сих пор трясет... но мне сказали, что твоим друзьям дадут амнистию и лицензию на легальную торговлю, если ты полетишь со мной в Уранибург. Залиш заберет меня в свой штаб. И тебя тоже, если, конечно...
- Вряд ли у меня есть выбор, - возразил Фан. - Это называется, явиться добровольно, пока не забрали силой!
- О том с самого начала шла речь. Но и то, брат заступался за нас с тобой, как мог. Я даже не ждал. Знаешь, сегодня мы в первый раз лет за пять или шесть поговорили без крика и без попыток друг друга задеть. Ему было бы больно, если бы я погиб.
- В Уранибурге мы все равно будем жить, как на атомной бомбе... - Фан внимательно смотрел на Альзеса. - Не дадут нам покоя.
- Другого выхода нет. Главное, не будет войны, уже для этого стоит согласиться. Пойми, это же не ссылка и не тюрьма, ты сможешь общаться, с кем захочешь.
- Ладно. Как только будут готовы все необходимые документы для Миранды, я принимаю условия лорда Залиша.

Альзес виновато отводил взгляд. Видно было, что его условия не полностью устраивали. Хотел добиться большего? Винил себя в неудаче?
Даже сказать ему что-то еще не получалось. Утешения тут не помогут...

Им обоим было ясно: они просто платят своими судьбами за спокойствие других. За то, чтобы с мятежниками было заключено перемирие - хоть какое-то, так как обе стороны измотаны боями и интригами. За то, чтобы никто из родных и близких не тратил силы, а может, и жизнь на бессмысленное противостояние.
Ради этого можно притаиться, притихнуть - согласиться на незначительные должности и минимальное содержание, и отныне оставаться в тени тех, кому повезло больше, не рискуя совершить неосторожный шаг.
Обречь себя на одиночество надолго, если не навсегда: ни одному мужчине и ни одной женщине не захочется разделить подобную судьбу, даже ради по большой любви.

*

Почти то же Фану сказала Миранда, когда они все-таки смогли связаться.
- Ты сломаешь себе жизнь! - она перекрикивала помехи, неизбежные при звонке через какой-то тайный канал. - Фан, даже для нас с капитаном, даже для всей команды ты не должен бросаться под эту махину! Пусть все эти Титания оставят свои амнистии, лицензии и привилегии я не знаю где...
- Всё хорошо, - он успокаивал ее. - Не пропаду, буду навещать. Миранда, мы еще как мы, а ребята... парням нужны семьи и какая-то уверенность в будущем, не все же им скрываться неизвестно где и надеяться неизвестно на что. И Лире, после всего, что она уже пережила...
- Когда ты о себе подумаешь?! Хватит в спасатели лезть, доспасался уже. Эти акулы тебя сгрызут и косточки выплюнут. Руки чешутся дать тебе по шее, жаль, что ты на другом конце галактики, - Миранда продолжала ворчать.
Фан засмеялся:
- Прилетай, и тогда выдавай подзатыльники лично. Нет, ну честно, никто меня грызть еще не собирается, даже не кусают. И ты даже не поверишь... ладно, не буду рассказывать, еще засмеешь.
- Только не говори, что ты к графу Альзесу так привязался. Вытащил, называется, на свою голову, удачно поплавали!
- Не знаю я, - неловко оправдывался Фан. - Прилетай, договора и документы скоро будут готовы. Я уже так по всем соскучился... и ждать и переживать устал... сколько раз мы тут порывались всё бросить и лететь обратно...
- Он тоже? - недоверчиво переспросила Миранда.
- Ага! Говорю же, оба извелись. Подпишем, что требуется - напьемся.
- И не думай даже.

Некуда было отступать. Какой угодно мир, пусть хрупкий и непрочный, лучше войны. Зацепиться бы, а там всё наладится, всё утихнет.
Но пережитое давало о себе знать усталостью. Слабость подкралась незаметно, казалось бы, еще недавно бездействие было невыносимо, и вдруг не осталось ничего, кроме желания улечься поудобнее и пить чай.
- Фан, ты на себя не похож, - Альзес пришел, лег рядом, обнял. - Заболел? Мне сказать дяде, чтобы для тебя вызвали врача?
- Забей. Меня просто трясет от всего этого. Ненавижу эту политику уже, а она сама за мной бегает! - один-единственный вопрос стал той снежинкой, которая стронула с места целую лавину. - Я не дипломат, Альзес, я понятия не имею, как мне придется работать в штабе и как там на меня будут смотреть. Перед друзьями стыдно, вроде бы ради них соглашаюсь, и это лучшее решение для нас всех, но страшно. Миранда говорила мне, что я себе жизнь сломал, и она в чем-то права. Я должен был еще тогда отказаться, когда меня из пешек в руководители продвинули! Ладно... не хватало мне этим тебе трепать нервы.
- Я заслужил.
- Хоть ты себя не грызи... - Фан устроился в теплых объятиях поудобнее. Только Альзесу он мог сейчас сказать всё, что невыносимой тяжестью легло на душу. Они были скованы одной цепью.
- Я... я просто люблю тебя.

Это признание прозвучало едва слышно и так отчаянно, так беспомощно, что сердце сжималось от боли. Как непохоже оно было на те, которые Фан слышал раньше - слова, бросаемые на ветер легко... слова, на которые он отвечал такими же ничего не стоящими обещаниями. Помнится, одна из тогдашних знакомых говорила: "Вечная любовь - минуты на три, всё остальное - высокая температура".
И он не знал сейчас, что ответить, только прижался сильнее.

- Ты вряд ли мне поверишь... - всё так же тихо продолжил Альзес.
- А может, рискну. Должно же нам повезти хоть в чем-то!

*

Церемонии, связанные с подписанием перемирия, состоялись на Балгаше. Граф Эрман сиял, будто на собственных именинах, и держался с гордостью спасителя всей семьи, а то и целой галактики. Бывшие мятежники держались настороженно, чувствуя себя неловко в праздничных костюмах и среди знати. Пройдет еще немало времени, прежде чем нестабильное равновесие станет более-менее прочным, а свежие раны затянутся.
Напиться допьяна Фан и Альзес все же не решились, но почти под конец приема незаметно сбежали от публики и вышли в сад. От холода пробегали мурашки по коже, и так хотелось прижаться друг к другу, и целоваться тайком, будто школьники, прогуливающие занятия.
Светлело небо, нежно-розовый рассвет принес с собой долгожданное чувство покоя.
И в какой-то миг они почувствовали уверенность, что всё самое страшное уже в прошлом, уже не повторится.
Может, новая жизнь и не будет легкой... но вдвоем они обязательно справятся!

КОНЕЦ

@темы: слэш, фанфики, весенний фестиваль AU, джен, Tytania

---

Девушки бывают разными (часть 2)

[Арнель]

Фандом: Tytania
Название: Девушки бывают разными
Автор: Арнель, соавтор – Рэн-ним
Бета: Арнель
Размер: предположительно макси
Пейринг/Персонажи: Альзес Титания/Диана Джонс, намек на Фан Хьюлик/Лира Флоренс
Категория: гет,
Жанр: экшн, романс, АУ
Рейтинг: R
Краткое содержание: Лира сбегает с Фаном, но вместо нее в руках Альзеса оказывается девушка по имени Диана. Так начинается странная игра — Диана ждет, когда ей придут на выручку, Альзес готов сделать все, чтобы не дать ей сбежать. Но в плену можно гордо молчать и сидеть в своей комнате — а можно воспользоваться возможностью узнать своих противников в лицо и... полюбить?
Ну или хотя бы узнать, что девушки в Армии Метеора и представители семьи Титания бывают очень разные!
Примечание/Предупреждения:
1. Легкий ООС
2.ОЖП.
3. АУ - Альзес здесь бисексуал

Начало tytania.diary.ru/p203663157.htm.
Тем временем Фан Хьюлик и Лира Флоренз благополучно добрались до Почтенного Старца. Лиру трясло от пережитого, а Фан несколько нервничал, думая о предстоящем разговоре с Ли. Мрачные мысли не замедлили оправдаться, как только учёный вышел в гостиную.
Доктор Ли был не просто зол. Нет, он был очень зол. Обменять подготовленного опытного бойца на эту плаксу? Мужчина посмотрел на Лиру оценивающим взглядом, хмыкнул, глядя на заплаканное лицо.
— Как так вышло, что Диана осталась там? — Холодно произнёс он, сдерживая эмоции. Его названая сестра осталась там, в руках одного из Титания, и всё по причине спасения этой девчонки!
Фан спрятал руки за спину, чтобы не было видно, как те дрожат, и выдавил самую широкую улыбку, на которую был способен. Хотя понимал, что сейчас его обаяние поможет мало.
— Она приказала бежать, и мы думали, что она воспользуется неожиданностью нападения, обезоружит графа и тоже сбежит, — честно ответил он, стараясь, чтобы это не выглядело как оправдания — оправдываться сейчас "я не хотел, она сама" было глупо и не по-мужски. А Фан, хоть и был довольно легкомысленным и увлекающимся парнем, все же старался вести себя достойно.
— Мы даже ждали её, — робко подала голос Лира. — Надеялись сбежать вместе... Только когда стало понятно, что она не придёт, а нас могут схватить, мы побежали...
— Уверен он жива, — попытался подбодрить учёного Фан. — По крайней мере, граф её не убьет, пока не вытащит информацию. Значит, у нас есть время.
— Есть, — кивнула Миранда, — но ты, — она подалась вперёд и так энергично ткнула пальцем в Хьюлика, что едва не попала тому в глаз, — в плане по её спасению участия не принимаешь. И вообще, сидишь тише воды ниже травы! Мы не для того вытаскивали твою задницу, чтоб ты из-за чувства вины перед Доком с размаха вляпался в Титанию.
— Думали? Вы хоть знаете, что это такое? — Ярость Ли нарастала на глазах. Голос оставался всё тем же ледяным, пугающим. — Как вообще получилось так, что вы двое оказались под дулом пистолета, у бассейна с хищными рыбами? Обнимались на радостях встречи?
Махди попробовал было засмеяться, но тут же замолчал, под яростным взглядом Дока.
— Миранда права, вы двое будете сидеть тихо и не высовываться! — Уже спокойнее добавил учёный, уходя к себе. Ему надо было всё обдумать.
— Доктор, да вы ясновидец... — Фан был бы не Фан, сумей он удержать язык за зубами.
Правда, при этом он был изрядно смущен. Неизвестно, знал Доктор наверняка или сказал наугад, но попал он в точку. Отрицать было бесполезно, и настаивать тоже.
Неизвестно, услышал ли тот, но, во всяком случае, не вернулся, хотя Фан вполне справедливо ожидал удар в челюсть ещё и за шуточки.
— Идём, Лира, — произнёс он, обнимая девушку за плечи. — Раз нас никуда не пускают, устрою тебе экскурсию по кораблю. Только ничего не трогай, а то Миранда меня вообще убьет.

***
Альзес лениво крутил в пальцах стило и смотрел на экран. Туда сейчас транслировалась запись с камер наблюдения, находившихся в комнате пленницы.
Со дня свидания с Дианой шёл второй день. Граф справедливо рассудил, что ей нужно прийти в себя — да ему, если уж на то пошло. Поэтому прислал наутро завтрак, расческу, туфли на практичном не очень высоком каблуке, понимая, что чудо уранибургской моды будет Диане как минимум неудобно, и букет цветов. Тех самых, что украшали волосы девушки в тот вечер. Записка, прикрепленная к вазе, гласила: "Самой мудрой пленнице моей семьи за всю историю клана Титания — с глубоким уважением. P.S. А у вас точно родственников в Уранибурге нет? Какого-нибудь кузена по имени Жуслан?"
Весь прошлый день Диана провела с книгой — видимо раненая нога, несмотря на обезболивающее и перевязки приносила неудобства. Зато сегодня с утра занялась лёгкой разминкой, в которой Альзес легко узнал некоторые упражнения для военных.
Подходящей одежды у Дианы не было, платье для этих целей не подходило, поэтому Альзес имел возможность полюбоваться фигурой девушки в одном белье.
Утром Диана проснулась легко, с некоторым изумлением обнаружив себя укрытой одеялом. Стоило ей встать, так вскоре дверь открылась, и слуга, под присмотром охраны, предложил проводить её умыться. Спорить девушка не стала, и, застегнув платье, отправилась в уже знакомую ванную комнату.
Букет цветов вызвал искреннее удивление, а записка — смех. Сев на край кровати и любуясь ими, Диана заплела свободную косу. Подумав, чем заняться, она решила обдумать и почитать, так как порез оказался всё же глубже, чем показался на первый взгляд. Информация в них увлекла так, что завтракать пришлось с книгой в руке. День умственной нагрузки сменился днём физической. Проигнорировав возможное наблюдение, девушка сняла платье и стала тренироваться. Закончив упражнения, она вновь села читать, спасаясь от скуки. И даже желая продолжения беседы.
Видео было включено, видимо, уже под конец, потому что Диана сделала несколько упражнений на снятие напряжения, остановилась, и начала одеваться.
Альзес почувствовал некоторое сожаление, пусть и любовался он девушкой, как любовался бы новой картиной или статуей. Надо было признать, Диана была на удивление гармоничной личностью и физическая подготовка сочеталась с сообразительностью. Поэтому около пяти часов на пороге импровизированной "камеры" появился слуга и сообщил, что граф Альзес хочет увидеть свою гостью. Отложив книгу, Диана посмотрела на цветы в вазе, на записку...
— Сейчас... — Девушка поспешно распустила косу, собирая волосы в высокий хвост, и, секунду подумав, всё же опять закрепила цветок в волосах. — Вы меня проводите, или граф за мной зайдёт лично?
Быстро обувшись, она сделала пробные шаги. После ботинок туфли показались непривычными, но вполне удобными. Почему-то ей сильно захотелось вновь услышать восхищение в голосе графа, когда он здоровается или говорит комплименты.
— Вас провожу я, — отозвался слуга. — Граф уже ожидает вас.
На этот раз их сопровождал только один телохранитель. Парень вел её уже по знакомым коридорам к комнате, куда Альзес привёл её в первый раз. Диана старалась идти быстро, но даже на невысоком каблуке сохранять привычный темп движения было сложно. Тем не менее, ей это, на чистом упрямстве, удавалось.
— Добрый вечер, граф. Чем обязана вашему вниманию? — Поздоровалась она, с некоторым ехидством в голосе. Граф отвернулся от окна, за которым что-то рассматривал, и улыбнулся при виде девушки. Быстрый цепкий взгляд скользнул от макушки до края платья.
— Добрый вечер, Диана, — отозвался он. — Как видите, снова бесчеловечно издеваюсь над бесправными узниками. Сегодня мне честно пытались доказать, что дела в легкой промышленности идут очень плохо. Я очень огорчился, разозлился, и теперь буду жестоко пытать вас чаем с жасмином и четырьмя видами печенья. Оно все так вкусно выглядит, что вы должны просто страдать от невозможности решить какое съесть первым. Правда, я жестокий?
С этими словами он подошёл к девушке и подал ей руку, собираясь проводить к столу, и негромко произнёс:
— Предупреждаю.
Помня о поцелуе два дня назад, Альзес справедливо решил, что Диана вряд ли откажется.
— О, вы весьма жестоки, граф! Мне придётся долго тренироваться, чтобы поддержать фигуру в нужном состоянии, после вашего угощения. — Со смехом ответила девушка, смотря на Альзеса. Когда мужчина подошёл вплотную, она не отказалась принять руку, и опять прикосновение показалось слишком горячим.
— Благодарю за то, что вы помните. Ну... И за незаметность охраны. — Не удержалась от лёгкой шпильки пленница.
— Я не любитель свиданий втроем, — со смехом отозвался мужчина, проводив Диану к столу и отодвинув стул. Когда она села, то склонился к ней и шепнул:
— Вы сегодня удивительно хороши. Настоящим женщинам идут живые цветы.
Выпрямившись, он обошел стол и опустился на своё место.
Парень-слуга тут же принялся разливать чай.
— Вы тренируетесь сейчас? — поинтересовался Альзес.
— Мне просто показалось уместным небольшое напоминание о нашем последнем разговоре. — С небольшой заминкой пояснила девушка, стараясь сдержать счастливую улыбку от комплимента. — Вчера нога ещё болела, а сегодня я возобновила разминку. Надеюсь, это не было воспринято попыткой побега?
К концу фразы ей удалось справиться с эмоциями, и голос звучал иронично, с лёгкой усмешкой.
— Нет, но я учту, что вы в хорошей форме и сам постараюсь держаться на достойном уровне, — заверил Альзес, беря наполненную чашку. — Поэтому тренируйтесь... Вам удобно, хватает размеров комнаты?
— А вы хотите предложить мне спортзал? — Диана еле сдержала нервный смешок от нелепости происходящего. Плен, но какой-то странный, со свиданием, цветами, и разговорами. Если же граф Титания предложит тренировки в спортзале, то будет даже слегка неловко бежать. — Для разминки хватает комнаты, а всерьёз я буду тренироваться уже после...
— А вы бы согласились? — Мужчина приподнял бровь. — Нет, хотя бы одну из галерей. Но в таком случае охрану придётся увеличить, поставив через каждые десять шагов. Не думаю, что вы согласитесь и на этот вариант. Так что придётся оставить как есть.
Он сделал глоток чая и прикрыл глаза.
— А до армии вы занимались каким-то видом спорта?
— Стрельба из пистолета, и борьба. Чтобы было больше шансов попасть в армию. — Диана задумчиво взяла печенье и, чуть откусив, вертела в руках. — Всё в большой тайне от родителей.
Альзес выглядел озадаченным. И не только из-за озвученного занятия. Да и девушки таким иногда действительно занимались.
— Даже от отца? — спросил он. — Мне всегда казалось, он мог бы понять и разделить ваше увлечение стрельбой.
— Скажите, граф... У вас много свободы? Именно в выборе сферы деятельности? — Вопросом на вопрос ответила Диана. — Меня готовили, как будущую жену из знатного рода, учили музыке, пению, экономике... Мои детские забавы были приняты как причуда, которую я перерасту. И на мой шестнадцатый день рождения намечалась помолвка. Я успела сбежать раньше.
Слова графа нечаянно затронули достаточно болезненную область воспоминаний. Диана даже чуть отвернулась, пряча эмоции. Чай и печенье были забыты за разговором. Она сама не знала, зачем рассказала о себе столько. Но, как ни странно, от этого становилось легче.
Альзес выслушал девушку, понимая, что второго момента откровенности придётся ждать долго: Диана что-нибудь рассказывала только в момент сильных эмоций. И он её мог понять, потому что происхождение и положение в обществе обязывало. Отставив чашку, он подался вперёд и мягко коснулся руки девушки, словно извиняясь и поддерживая.
— Я понимаю вас, — негромко сказал он. — Мы все — заложники правил, пленники титулов... Но мне все же повезло чуть больше. Я — младший. Для меня главное — просто не бросить тень на семью. А в остальном я был куда свободнее вас — я мог выбрать военную карьеру, или дипломатическую, или в области экономики... Другое дело, что я никогда не стог бы стать художником, не мог бы собирать корабли своими руками... Даже моих рыб и мои предпочтения в выборе партнёров считают блажью избалованного аристократа. Не обижайтесь, Диана, прошу. Тут мы с вами на одной стороне.
От слов графа стало неожиданно тепло, спокойно.
— Я знаю, что вы не хотели меня обидеть. — Диана не отстранилась от прикосновения, наоборот, сама взяла его за руку, доверяя. — И даже более того, я благодарна вам за понимание и поддержку.
Альзес снова чуть вздрогнул, как от поцелуя, но руку не убрал. Не станет же Диана сейчас её ломать... После всех её поступков — весьма разумных — совершить такую ошибку будет не в её стиле.
— Мы враги, но даже враги — все равно люди. А у людей иногда бывают схожие проблемы. И тогда возникает понимание, даже, невзирая на разногласия, — улыбаясь, заметил тот. — И мы сейчас вроде бы одни...
Последней фразой он напоминал девушке об их недавнем разговоре перед сном.
— Чем больше власти, тем больше и ответственности за свои поступки, если, конечно, хочешь эту власть потом передать достойному, а не отдать её принудительно. — Диана не спешила убирать руку, хотя и было неудобно сидеть, перегнувшись через стол. — Благодарю за напоминание... Альзес. Я просто не решилась первой напомнить вам о разрешении.
Он улыбнулся, слегка погладив её пальцы:
— Не в моих привычках забывать обещания. Поэтому когда вы начали меня титуловать, я решил напомнить.
Диана подалась ему навстречу, и покрой платья прекрасно подчеркнул её грудь. Альзес позволил себе чуть задержать взгляд на декольте, а потом с неохотой отпустил её руку.
— Надо в следующий раз лучше продумать место для чаепитий, — задумчиво сказал он. — Чтобы в таких случаях вы не испытывали неудобств. А насчёт власти вы правы... Иначе я бы сейчас носился по галактике за Хьюликом, а не сидел с вами.
— Если хотите, я могу сесть рядом, Альзес. — Внезапно предложила девушка, со вздохом сожаления садясь прямо. — И вы расскажете мне, что ещё вас волнует, из личного. Ведь мы же договорились не обсуждать политику.
Альзес улыбнулся, с интересом глядя на неё. Предложение не оставило его равнодушным. И потом — когда они сидели возле аквариума или прогуливались, им было вполне комфортно.
— А вам самой хотелось бы этого? — спросил он, подавив внезапное желание предложить Диане сесть к нему на колени. Как воспримет девушка эту степень близости, он не знал
— Если бы не хотела — не предлагала. — Диана смотрела вопросительно, ожидая ответа. Решив не дёргаться напрасно и, в ожидании случая, попытаться понять Альзеса, она получала искреннее удовольствие от их общения. — Или это предложение нарушает уже вашу зону комфорта?
— Нет, — Мужчина лукаво посмотрел на девушку. — Оно нарушает мою зону галантности.
Граф легко поднялся со стула и переставил его так, чтобы сидеть рядом с девушкой, потом перенес свою чашку и снова сел.
— Так лучше? — спросил он.
— Да, теперь, если вам захочется взять меня за руку, то не придётся для этого тянуться через стол. — Усмехнулась Диана, и прикоснулась к цветку в волосах. — Не знаю почему, но ваши сокращения дистанции не вызывают дискомфорта, даже когда вы таскали меня на руках.
Вспомнив про недоеденное печенье, девушка отвлеклась от беседы, с удовольствием поглощая лакомства. Альзес был прав, выбор между видами печенья был сложный. Как истинный представитель семьи, граф Титания знал толк в качестве, неважно, в вещах или в еде.
— Наверно потому, что я знаю, когда стоит остановиться, – предположил Альзес, снова делая глоток чая. То, что девушке пришлось по вкусу угощение, не могло не радовать, он сам с удовольствием составил ей компанию.
— Я понимаю, что в вашем положении на особое разнообразии е рассчитывать не приходится, но все же... – продолжил граф. — Продолжаете читать?
— Может, потому, что вы искренни в своих словах, и говорите комплименты без какой-либо цели? — Продолжала размышлять Диана. То, что они теперь сидели совсем близко, ближе, чем при прогулке у бассейна, казалось правильным и уютным, что не переставало удивлять её. — А за книги — благодарю. Очень познавательное чтение, особенно про военные победы и поражения клана. Вы можете дать мне карандаш и лист бумаги? Хочу подумать над некоторыми вещами, а в процессе записей думается лучше.
Альзес пожал плечами, словно говоря, что и такое возможно.
— Я не вижу причин вам врать или льстить. Это было бы недостойно — вы с самого начала показали себя достойным противником. Да, наша семья далеко не ангелы, но по большей части своих противников мы стараемся уважать. Даже если это в глубине души. Очень в глубине.
Его глаза весело блеснули, когда он взглянул на Диану:
— Забавно, у меня такая же привычка с детства. Не то, чтобы я плохо запоминал, но выписанные на листок тезисы или нарисованная схема иногда помогают лучше разобраться.
— А как себя вела Лира? — Вдруг спросила девушка, допив чашку чая. — Просто интересно, что это за личность. По описанию Фана — прелесть, как хороша, красивая, и сильный боец, который его отлупил, когда он нечаянно сунулся в ванную комнату не вовремя.
Диана рассмеялась, вспоминая рассказ Хьюлика. Он с таким искренним недоумением спрашивал, за что ему попало!
На лице Альзеса был написан явный интерес — скорее к Фану вообще, чем к подробностям личной жизни оного же Фана. Ему был вполне понятен такой же интерес Дианы, которая, скорее всего, хотела знать, что за личность их новый товарищ.
— Легко могу себе это представить, — улыбнулся граф, выслушав рассказ. — Как вела? Как с врагом. Которому нельзя верить, с которым нельзя договориться. И которого можно только уничтожить. Она умная, находчивая — и при этом упрямая и совершенно не гибкая. Или все — или ничего. Чай с ней я, по крайней мере, не пил. Иначе чашку мне надели бы на голову.
— Я старше её ненамного, но, по вашему описанию, мы бы вряд ли поладили. — Диана задумчиво улыбнулась, и вновь прикоснулась к цветку в волосах. — На мой взгляд, очень скучно делить мир на два цвета. Ведь даже в сочетании чёрного и белого множество оттенков, не говоря уж о других цветах. Наша вражда ничуть не мешает нам пить чай и беседовать. Так же, как и вам устроить мне свидание, а мне — согласиться на это. Надеюсь, Лира будет счастлива с Фаном и немного повзрослеет.
Альзес кивнул, соглашаясь с ходом её мыслей:
— Точнее ей не помешало бы сначала повзрослеть. Иначе, боюсь, счастья Фану не видать. Пока не возглавит сопротивление и не разнесет Уранибург.
Он взял с блюдца печенье и откусил кусочек.
— Я раньше тоже был таким. Надеюсь, мне удалось немного поумнеть.
— Судя по нашим беседам, вам это превосходно удалось. — Девушка посмотрела на пустую чашку, вздохнула. — Можно мне ещё вашего вкусного чая? Или у вас запланирована ещё какая программа на вечер?
— Конечно можно, — повинуясь привычному безмолвному приказу Альзеса, слуга снова налил Диане чай. — А у вас есть какие-то пожелания? Может быть, поделитесь? Если это будет в моих силах, то почему бы нет?
— О, я совершенно доверяю вашей фантазии! — Рассмеялась Диана, и посмотрела на собеседника. — Пока что за два дня вы только и делали, что удивляли меня.
Благодарно кивнув слуге, она сделала глоток чая, и потянулась за очередным печеньем.
— Я слышала много разного про ваш клан, от восторгов до ненависти. Но никто не говорил мне о том, как интересно просто беседовать с одним из вас.
— Может быть потому, что никто из тех, кто говорил о нас и не пытался беседовать? — предположил Альзес, в свою очередь, допивая чай и получая новую чашку. — Нас либо пытаются победить, либо что-то от нас получить, либо подчиниться... Стоять на равных могут немногие.
По губам графа скользнула таинственная улыбка. Он уже обдумывал пару вариантов времяпровождения, оставалось выбрать.
— Надеюсь, смогу удивлять вас и дальше, Диана.
С одной стороны, ему действительно хотелось показать девушке что-то необычное, чтобы увидеть удивление и радость на лице. С другой — Диана наверняка расскажет о своём пребывании в плену, пусть и не всё. Так что есть шанс показать себя противником, склонным к неожиданным ходам.
— Мне уже интересно, что же вы придумаете сегодня. — С любопытством сказала девушка, оставляя чашку. Граф был прав, никто из тех, с кем беседовала Диана, не видел в клане Титания просто людей. Пусть весьма властных и опасных, но людей, с кем можно поговорить, понять.
Альзес посмеивался, совершенно не собираясь делиться планами:
— Надеюсь оправдать ваши ожидания. В любом случае, вы увидите что-то кроме стен своей комнаты — и при этом не увидите ничего лишнего, что может вам повредить. И нам соответственно тоже.
Он предполагал, что либо из принципа, либо найдётся кто-то, кто заинтересован в Диане и девушку попытаются либо украсть, либо выкупить. Поэтому при всем разнообразии впечатлений, их причины стоило тщательно фильтровать.
Диана, вся в нетерпении от любопытства, поспешно допила чай, ждала приглашения Альзеса. Помня, сколько времени заняла подготовка к спасению Лиры, она пока что не ожидала атаки. И поэтому могла себе позволить непринуждённо общаться с ним, принимать его приглашения на свидания.
— Вы ужасно жестоки, Альзес! — Со смехом произнесла она. — Пытка любопытством страшная вещь для женщин.
— Мне положено — я ведь Титания, — поддразнил её Альзес с ехидными искорками во взгляде. Затем кинул взгляд за окном, потом на часы:
— Сейчас начало седьмого... И ещё очень светло. Сделаем так... Или вы тихо сидите в моём кабинете, пока я работаю до ужина — он будет около восьми, а там погуляем, пока не стемнеет. Или я пока возвращаю вас в вашу комнату, а потом за вами пришлю. Что решите?
Девушка чуть задумалась.
— Если вы уверены, что моё присутствие вам не помешает, я тихо посижу рядом с вами. — Всё же решилась она, чуть смущаясь. — Просто хочется лучше понять вас, а времени так мало.
Альзес рассмеялся, поднимаясь со стула и протягивая ей руку:
— Команда спасателей уже летит на помощь? Тогда идемте — и вы увидите невероятное: представители семьи Титания иногда даже работают. Почему-то наши оппоненты уверены в обратном.
Диана кивнула, принимая руку графа.

@темы: фанфики, гет, весенний фестиваль AU, Tytania

---

Новая жизнь

[kamili-kem]

Даже не знаю, в рамках весеннего феста или нет. Это не уползательный, а оздоровительный фик, если так можно выразиться.

Название: Новая жизнь
Автор:  kamili-kem
Бета:  Анонимный_Кокер
Размер: мини, 1292 слова
Персонажи: Фан Хьюлик, Жуслан Титания, дарк!Франсия
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: пост-канон
Краткое содержание: Фан не разминулся с Франсией и Жусланом...
Примечание: написано на весенний фест "Спаси героя назло Танаке!"
Размещение: пришлите автору ссылку


Со времени победы при Ураниборге Фан Хьюлик совершенно не изменился. Он всё также носил комбинезон цвета хаки и такую же куртку, его морковные волосы перехватывала бандана. Он по-прежнему предпочитал омлеты на завтрак и мотался на «Честном старикашке» по разным планетам.
Сейчас Фан Хьюлик шёл на переговоры насчёт возможного фрахта. На душе у него скребли кошки: покидая корабль Миранды, он пессимистично предполагал, что беседа юокончится неудачей. Потенциальный заказчик наверняка догадается о затруднительном положении «Честного старикашки» и выставит чересчур жёсткие условия, на которые даже доведённый до отчаяния экипаж согласиться не сможет. Фан тяжело вздохнул.
Путь Фана пролегал через торговый центр. Это была короткая дорога, и пробираться через толпу посетителей было быстрее, чем петлять по улице. У него ещё оставалось время, чтобы побродить по магазинчикам, но он не стал этого делать. И не только из-за недостатка денег: продавцы и покупатели раздражали его. Они казались такими беззаботными, такими обеспеченными по сравнению с ним… Фан старался не смотреть на них. Но вот в глаза ему бросилась высокая черноволосая девушка, которая резко выделялась из толпы своей красотой. Фан невольно сглотнул – и только потом обратил внимание на её спутника. Девушка катила инвалидную коляску, в которой сидел молодой, хорошо одетый мужчина, вдруг показавшийся странно знакомым. Тёмные очки скрывали пол-лица, но Фан всё равно его узнал. «Лорд Жуслан! Не может быть!» – подумал Хьюлик и нырнул за ближайшую колонну, чтобы, с одной стороны, не быть замеченным девушкой и её спутником, с другой – чтобы людской поток не увлёк его прочь.
Лорд Жуслан сидел с выражением скуки, нет, пожалуй, даже обречённости. Таким Фан не видел его ни разу. А вот девушка, наоборот, вся лучилась: от неё за милю веяло энергией и прекрасным настроением, а также решимостью оградить своего подопечного от кого бы то ни было. Она не напоминала сострадательную сиделку, и Фан ощутил, как холодок пробежал по его спине. Однако выбора не было. «Может, попросить у него денег в долг? Он же богатый, как все Титания. Ну же, вперёд, лорд Жуслан – мой последний шанс, иначе Миранда меня убьёт, или мне придётся искать другую работу». Пока он колебался, коляска отъехала достаточно далеко, и Фану пришлось не слишком вежливо протискиваться сквозь толпу, чтобы догнать.
Коляска ехала медленно, и Жуслан догадывался, что это из-за большого скопления людей. Он их не видел, но слышал их голоса, их шаги, шуршание их одежд. Вместе с льющимися из динамиков музыкой и рекламой всё это создавало шум, от которого у него почти сразу же разболелась голова. Очередное бессмысленное путешествие, очередной торговый центр. Неужели Франсии до сих пор не надоели эти поездки? Или так она вознаграждает себя за вынужденное затворничество прошлых лет, когда Жуслан был здоров?
В торговом центре стояла духота. Но Франсия была неумолима – ей требовалось сделать кое-какие покупки, а оставлять Жуслана одного либо в номере гостиницы, либо на улице она хотела. Он начал задрёмывать и не сразу понял, что коляска сначала поехала быстрее, куда-то заворачивала, как будто спасаясь от преследования, затем резко остановилась. Сквозь сон он услышал, что Франсия прошипела, точно рассерженная кошка:
– Отпусти меня!
– Отпущу, если не убежишь.
– Ладно.
– Вот и замечательно.
И тут Жуслан узнал голос:
– Фан Хьюлик?!
– Он самый. Я рад, что вы живы, лорд Жуслан. Мы так давно не виделись.
– Из нас двоих видеть сейчас можете только вы. Франсия, найди нам, пожалуйста, тихое местечко, где я мог бы спокойно побеседовать с мистером Хьюликом.
Девушка метнула на Фана взгляд, полный ненависти, однако тут же взяла себя в руки и очаровательно улыбнулась:
– За углом есть неплохое кафе. Мистер Хьюлик, вы справитесь с коляской? Я пока пройдусь по бутикам. Двух часов вам хватит?
– Вполне, – Жуслан вынул из кармана кредитную карточку и протянул её Франсии.
Кафе действительно оказалось уютным – Франсия не обманула.
Кондиционер работал на полную мощность, Жуслан вскоре почувствовал, что замерзает, но всё же это было лучше, чем духота и шум в крытых галереях. К тому же, он почувствовал, как к нему возвращаются силы и ясность рассудка.
Жуслан заказал два кофе и замолчал.
Надо было как-то начинать разговор, и Фан, дождавшись, пока официант принесёт напитки, решился:
– Я рад, что вы живы, лорд Жуслан. О вас ничего не было известно с тех пор, как Ураниборг пал.
– В этом нет ничего странного. В рядах Титания не должно быть слабых.
– Слабых? – искренне удивился Хьюлик. – Но ведь это неправда! Князь Аджиман сошёл с ума, однако продолжал править.
– Тогда никто не знал о его слабости.
– Вы называли себя еретиком. Так докажите ещё раз, что правила могут меняться в зависимости от обстоятельств.
– Это невозможно. Я больше не нужен Титания. А Титания не нужна мне.
– Мир – это не только Титания, – возразил Фан. Разговор принял совсем не тот оборот, на который он первоначально рассчитывал, однако в голове у него мелькнула некая мысль, и он ухватился за неё.
– Сомневаюсь, что такая часть мира могла бы меня заинтересовать. Чего вы хотите от меня, мистер Хьюлик?
– Сотрудничества. Возможно, благодаря вам мне удастся сделать то, чего я не сделал до сих пор.
Жуслан отпил кофе и задумался. Хьюлик, сам того не зная, произнёс фразу, похожую на ту, которую сказал ему Ариабарт после поражения при Цербере. Интересно, как бы брат отреагировал на то, что Жуслан опустил руки?
– Это – единственная причина? – спросил он, чтобы не дать грустным мыслям увлечь себя.
– Конечно, нет! Ваш повар готовил восхитительные омлеты. Возможно, вы снова наймёте его.
Фраза про омлеты была сказана беззаботным тоном, однако Жуслан уловил в ней намёк. Значит, у мистера Хьюлика тоже дела идут не лучшим образом? Тем не менее, он цепляется за жизнь, в отличие от Жуслана, который позволил обстоятельствам взять над ним верх. Искалеченный, беспомощный и разочаровавшийся в себе, он уже ни на что не надеялся. Всё, что ему оставалось – это до конца своих дней зависеть от перемен настроения Франсии. Но так ли это? Титания списала его со счетов, выделив определённую сумму на содержание, однако после слов Хьюлика Жуслан понял, что не согласен навсегда застрять на обочине.
– Вы правы, мистер Хьюлик. Мои каникулы затянулись.
– В таком случае, составите мне компанию? Как представителю капитана корабля «Честный старикашка», мне нужно договориться о фрахте.
Жуслан кивнул. Пока Фан вёз его к выходу из торгового центра, он позвонил Франсии, чтобы предупредить о смене дислокации. Нет ответа. Это не было похоже на неё. Снова и снова Жуслан набирал её номер – с тем же результатом. Он не знал, что и думать. Оставалось надеяться, что Франсия вернулась в гостиницу, и они встретятся там. Возможно, она спит или моется, поэтому не слышит звонка.
Так как они задержались, пришлось вызывать с такси. Фан расплатился за поездку с тяжёлым сердцем, однако вскоре стало ясно, что он зря волновался. Благодаря дипломатическому искусству Жуслана переговоры с клиентом увенчались успехом. Заказчик не только принял условия, на которых «Честный старикашка» был готов перевезти груз, но и предложил дальнейшее сотрудничество в случае благоприятного окончания рейса.
Оговоренные два часа давно истекли, и Жуслан начал всерьёз беспокоиться о Франсии. Она так и не вышла на связь.
Когда Фан вкатил коляску с Жусланом в его номер, то обнаружилось, что Франсия удрала. Шкафы были открыты, ящики выдвинуты, и все предметы, принадлежавшие ей, отсутствовали. Её телефон валялся на кровати. Фан помог Жуслану собраться, и вдвоём они отправились на «Честного старикашку». Никто из команды не возразил против новичка: деловая хватка Жуслана и его умение вести переговоры сулили неплохие заработки в будущем. Таким образом, вылазка Фана в город оказалась гораздо более успешной, чем кто-либо из экипажа «Честного старикашки» мог предполагать.
Причина внезапного побега Франсии выяснилась позже.
Вечером у Жуслана поднялась температура и разболелось горло: видимо, его всё-таки протянуло в кафе. Корабельный врач взял у него экспресс-анализ крови. И обнаружил, что лорду Жуслан принимал препараты, из-за которых не могли восстановиться ни его зрение, ни способность двигаться. Врач сказал, что лорд Жуслан со временем будет видеть и ходить, как прежде.
Кроме Франсии, такое было больше некому провернуть. Только она проводила с Жусланом достаточно времени, чтобы подмешивать ему яд в пищу или в питьё. Придумала ли она это самостоятельно или действовала с чьей-либо подачи – Жуслан пообещал себе, что однажды доберётся до истины. А пока ему предстояло начать новую жизнь.

@темы: фанфики, весенний фестиваль AU, джен, Tytania

---

А прошлое кажется сном…

[Tara Aviniony]

Фандом: Tytania
Мероприятие: весенний фест "Спаси героя назло Танаке!"
Название: А прошлое кажется сном…
Автор: Tara Aviniony
Размер: драббл
Персонажи: Жуслан Титания, Ариабарт Титания.
Категория: джен, при желании – намеки на слэш.
Жанр: АУ, броманс.
Рейтинг: G
Краткое содержание: а он взял и не умер!
Примечание/Предупреждения: граф Альзес, вас я в другой раз спасу! Вместе с Лирой Флоренс!

А прошлое кажется сном…

А прошлое кажется сном…

- Берти! Берти!
Князь Жуслан сидит на кровати, глядя широко раскрытыми глазами в пустоту.
Будить человека в таком состоянии опасно, это всем уже не раз объяснили. И не зная, что делать, ураниборгский дворецкий смотрит на человека, охваченного кошмаром.
- Берти, не умирай!
А дежуривший в приемной курьер неожиданно срывается с места и мчится куда-то по коридору.
Через несколько минут князь Ариабарт Титания решительно и уверенно входит в комнату Жуслана, присаживается на кровать и, мягко обняв брата, начинает тихонько его укачивать, почти беззвучно шепча какие-то слова.
Сонное дыхание Жуслана сбивается, и, проснувшись, он краснеет и прячет лицо у брата на груди.
Ему снова стыдно, что он до такой степени потерял над собой контроль, но он ничего не может поделать с собой ни в этом сне, в котором Берти снова истекает кровью у него на руках, ни сейчас, вернувшись к благополучной яви, и тихо всхлипывает.
Кивком головы Ариабарт отпускает прислугу:
- Спасибо, больше ничего не нужно, я побуду с князем.
- Берти… Берти… - вздыхает измученный тяжелым видением Жуслан.
- Все хорошо, все хорошо. Это просто сон. Страшный, но всего лишь сон. Я живой, вот я, живой, теплый, - Ариабарт гладит брата по спине.
И тот успокаивается в колыбели сильных рук.

@темы: слэш, фанфики, весенний фестиваль AU, фикатон, джен, Tytania

---

На одном берегу

[DarkLordEsti]

Фандом: Tytania
Название: На одном берегу
Автор: DarkLordEsti
Размер: мини
Персонажи: Фан Хьюлик, Альзес Титания
Категория: джен, пре-слэш
Жанр: АУ, ангст, романс, драма
Рейтинг:R
Краткое содержание: Фану удалось спасти Лиру, но вместе с ней и противника. Что делать теперь? и что будет, если людям "с разных берегов" придется действовать вместе?
Примечание/Предупреждения: несмотря на то, что все уползли, альтернатива вышла грустная.

Позже и Лира, и Миранда говорили, что только он мог сделать такую глупость, что в таких случаях не до гуманизма и не до совести. Фан и сам не знал, почему, вытащив из бассейна Лиру - едва дышащую, но, к счастью, живую - протянул руку врагу. Ведь, когда граф Альзес цеплялся за скользкий край, столкнуть его обратно было бы проще простого. Ударить посильнее, чтобы уже не выплыл, и пусть бы утонул или достался бы на корм своим же рыбам. Но не хватило жестокости. Одно дело, когда смерть происходит в космосе и ты не видишь, кого убиваешь, а совсем другое - видеть, как борется за свое существование человек рядом. О таком шутить не получится.
- Его-то зачем вытащил?! - зло спросила Миранда, глядя, как разъяренная тигрица.
Фан виновато ответил:
- Не знаю... в заложники, что ли?
Он крепко держал титанийца, прижимая к себе, хотя от вида окровавленной половины лица стало жутко. Лира кашляла и всхлипывала, раздражая Миранду этим еще больше.
- "Что ли!" - передразнила его капитан. - Ладно, спас, не выбрасывать же теперь обратно. Держи его, тащи, отступаем.

По пути на корабль пленник почти не сопротивлялся, только стонал от боли. От запаха водорослей и крови Фану было трудно дышать, а перспектива объяснения с командой радости не добавляла.
Лиру встретили радостно, тут же повели в каюту, чтобы она могла переодеться в сухое, предлагали выпить чаю или чего покрепче. А вот от "добычи" в восторге не был никто.
- Это такая шутка? Вовсе не смешно, - нахально сказал Алан, увидев, что Фан тащит пленника за собой. - У нас и на своих запасов не хватает, еще и лишний рот кормить.
Кормить, а еще ведь переодеть, хоть как-то рану обработать... и это пока из-за боли граф не сопротивляется и слушается приказов, а что потом-то будет?.. М-да, своей одежды и так самый минимум, будет еще меньше. И Уилл не придет в восторг, его ведь лишили практики за то, что помог подозреваемым в антититанийском заговоре.
Врача Фан уговаривал, обещая дальше заботиться своими силами, только бы не отказал в первой помощи и объяснил, что делать дальше. Уилл только покачал головой, принимаясь за дело:
- Я, в отличие от некоторых, различий не делаю. Больной есть больной. Посмотрим... - он аккуратно осмотрел и обработал повреждения. - Еще и не глубоко кусали, жить будет, вот только о красоте можно забыть, шрамы останутся. Фан, дашь ему на ночь обезболивающую таблетку.
- Не надо, - огрызнулся граф. - Тут уже кто-то говорил, что запасов не хватает и на меня тратиться не хотят.
- До ночи пациент еще успеет передумать! - на этом Уилл посчитал свои обязанности выполненными.

Титанийца пришлось запереть в каюте Фана.
- Вот у тебя он и будет жить, раз ты его притащил, - решила Миранда. - Я для этой твари отдельные апартаменты выделять не обязана.
- Будет тебе хоть какая-то замена бабам. Личико, конечно, подпорчено, но можно и не смотреть, - пошутил Алан и нарвался на подзатыльник прежде, чем успел продолжить насчет того, как именно избегать неприятных эстетических впечатлений.
- Дурак, это же брат одного из глав четырех семей! - возразил Фан. - Если придется вести переговоры, он нам пригодится.
- Сомневаюсь, - холодно рассудил доктор Ли. - Неизвестно, захотят ли в Уранибурге жертвовать хоть чем-то ради паршивой овцы в семье.
- Допросить его, что ли? - предложил Пажес. - Хотя что с провинциального дворянина возьмешь...
- Короче, Фан, поступил ты благородно, но вышла фигня, - высказался Валенков и скептически спросил: - Думаешь, титаниец бы кого-то мог вытащить потому, что "человека жалко"?
- Да не знаю я! - Фан растерянно смотрел на своих. - Это моя проблема, я притащил, я и разберусь. Поделюсь своим пайком, жить он будет у меня. А там - может, его брат все-таки согласится на переговоры.

Притащил на свою голову...
И так в каюте особо развернуться негде, а с этим и в тесноте, и в обиде. Учитывая, что новый жилец хоть легко, но ранен, отдать одеяло и заставить спать на полу казалось зверством, самому жертвовать удобствами - излишним благородством. Оставалось тесниться на койке вдвоем.
Ну и ночка выдалась! От мыслей о том, что будет дальше, не спалось и так, да еще и Альзес, гордая титанийская сволочь, от таблетки отказался и потому вертелся, тяжело дышал, метался то ли от боли, то ли от кошмаров.
- Я с тобой, как с человеком, а ты брыкаешься, - Фан в очередной раз проснулся от тычка локтем. - Так, ладно, попытаюсь представить себе, что ты девчонка. Обниму, даже по спинке поглажу, только выспаться дай хоть полчаса.
- Мог и не спасать! - возразил Альзес, но из объятий не вывернулся, устало склонил голову ему на плечо.
Неудобно-то как. Перед друзьями - за все эти трудности. Перед Лирой - что вытащил того, кто заставил ее жениха пойти на предательство... вытащил того, кто приказал убить ее бабушку.
А сколько еще людей, натерпевшихся горя от Альзеса и его подчиненных! И вот теперь, выглядеть защитником этой сволочи... но и ненавидеть того, кому спас жизнь, не получалось.

*

Больше всего Фан злился на себя. Ситуация ведь вышла совсем паршивая! Корабль покинул Эменталь в ту же ночь. Они остановились на нейтральной орбитальной станции, в убежище, где пришвартовывались контрабандисты и мятежники всех мастей.
С запасами было туго, еды раздобыть удалось немного и то втридорога, да еще и из-за этого проклятого титанийца приходилось поменьше высовываться и общения с командами других шаттлов по возможности избегать.
- Фан, что мы будем делать? - спрашивала Лира. - Ребята сказали самым любопытным, будто пока мы не можем приглашать их на свой корабль, потому что у нас на борту заразный больной. Но потом-то что-то придумать придется.
- К тому времени всё решится. Недели две, Лира. Если не раньше. Я же не прошу тебя общаться с ним. Да и знаешь, он мне проблем не создает. Лежит, молчит, смотрит в одну точку.
- За-ши-бись! - воскликнул Луис, услышав этот разговор. - У нас не просто заложник и враг, он еще, того и гляди, тронется умом.
- Скорее всего, шок и депрессия, - возразил доктор Ли. - Он потерял всё, никому он не нужен, нас из-за него пока даже толком не ищут.
- Это дома у него могла быть депрессия! - рявкнула Миранда. - А тут он просто ничего не делает. Фан, раз ты его приволок, ты его и заставь вылезть из каюты и заняться полезным делом. Почему все по очереди дежурят, а он будет лежать в депрессии? Убирать нужно, готовить на всех нужно. Или бери на себя две смены, за себя и него.
- И готовить тоже? Может, не надо? - Фан состроил жалобную гримасу.
- Когда на завтрак есть омлет, ты не говоришь "не надо"! Я сказала, пусть работает. Еще неизвестно, что его семейка сделает, будет ли искать и скоро ли узнают, где он.

*

Решение команды Альзес принял все с тем же равнодушием. Впечатление, что он не в себе, усиливалось. На насмешки или упреки не отвечал, заботу Фана точно так же игнорировал - последнее было особенно обидно. "Я в личные врачи не нанимался! Снять бинты, обработать укусы, перебинтовать заново, а он хоть бы спасибо сказал".
У непривычного к выполнению бытовых обязанностей человека, да еще и угнетаемого мыслями о пережитом унижении и о неясном будущем, всё валилось из рук. Фан и сам не мог бы претендовать на звание идеальной домохозяйки, но в кои-то веки кто-то мыл посуду, убирался и готовил хуже него! За Альзесом приходилось переделывать большую часть результатов, из-за нескольких разбитых им тарелок пару "ласковых" слов услышали оба, а полы Фан вымыл и в свою, и в его очередь - чтобы не нарываться на новые разговоры на одну и ту же опостылевшую тему: кто виноват, что делать и как жить дальше.

За две недели ожидания обстановка накалялась медленно, но верно - так постепенно и почти незаметно закипает вода. Вроде бы о пленнике особо и не говорили, упрямое молчание отбивало всякую охоту подшучивать над ним или срывать зло за все его прегрешения... Но попытки жить так, будто его здесь нет, напоминали стремление обитателей дома, где случилось несчастье, не говорить о произошедшем.
Лира все еще переживала гибель бабушки и предательство жениха, Ли пытался ее утешить, но выходило не совсем удачно: он приводил рациональные аргументы: что рано или поздно близких теряет каждый, а быстрая смерть от пули не так страшна, как медленное загнивание от болезни; что первая любовь счастливой не бывает и рано или поздно любые отношения гибнут под влиянием условностей, стрессов, быта и многого другого. Девушка огрызалась, называла его бечувственным сухарем и безжалостным исследователем. Но почему-то не разговаривать совсем эти двое не могли.
Перед друзьями было стыдно. Луис и Михаил все еще верили, что Фан что-то придумает, что если он бережет титанийца, то в этом есть некий замысел. Он поддерживал видимость, что так и есть - и со страхом ждал дня, когда отсутствие гениального плана откроется.

*

Неприятности не заставили себя ждать. Новости узнал доктор Ли. Клан объявил графа Альзеса без вести пропавшим, предположительно погибшим во время штурма особняка. В публичном выступлении Безземельный Лорд объявил, что семья будет мстить за потерю...
- Они деликатно обозначили как "потерю" любую из возможностей, - прокомментировал Ли рассказанные факты. - Решили убить одним выстрелом двух зайцев. Получить законный повод для расправы, причем не одной, ведь имидж несчастных и скорбящих родственников многое оправдывает. И избавиться от неудобной им личности, что бы ни случилось на самом деле.
- Теперь мы вправе сделать с этим ублюдком всё, что можно! Всё равно за него будут мстить, - Миранда с ненавистью взглянула на пленника, сидящего рядом с Фаном.
Муж слегка прикоснулся к ее плечу, будто уговаривая не принимать скоропалительных решений и не злиться.
- Ты уже знаешь, что нам делать, Фан? - с надеждой спросила Лира. - Ты ведь придумаешь, как нам быть?
- Оставаться здесь. Вряд ли титанийцы сунутся на нейтральную территорию. Вряд ли так быстро. И они же не знают точно, где мы.
- Если захотят, узнают, - возразил Луис. - Мы же не сможем прятаться вечно. Да и другие здешние обитатели могут заподозрить, что мы кого-то или что-то скрываем.
- Он все равно для них почти что мертв. И всё равно придется воевать. Нет у нас никакого выбора, - Михаил постучал пальцами по столу. - Да его у нас бы не было в любом случае. Фан, ты бы не таскался с нашей добычей, как я не знаю с чем. Одни неприятности у него, и тебе ведь нужно будет командовать, а не строить из себя няньку при великовозрастном дитятке.
- За тебя, Фан, назначили награду. Тот, кто поймает тебя, станет миллионером, - сказал Ли. - А вот розыск тела родственника или его самого живым никто не объявлял. Для себя они всё решили.
- Будем решать проблемы по мере их поступления, - Фан стоял на своем. - За нами же никто не гонится прямо сейчас! Будет бой - тогда и примем.

Он цеплялся за сохранение жизни Альзеса просто ради того, чтобы не убивать титанийца своими руками. Потому что знал, что если тогда не смог, то и теперь не будет в силах ни расправиться сам, ни быть свидетелем того, как это сделают другие. Пусть между ним и пленником сохранялась все та же невидимая стена молчания и непонимания... как решиться поднять руку на того, с кем делил паек, с кем так и спал в одной постели, не решившись выгнать спать на пол после того, как укусы рыб зажили окончательно...
День прошел в напряженном молчании - половинчатое решение устраивало с виду всех, но по факту никого. Ночью Альзес уже не мог держаться в своем "коконе", плакал сквозь сон, звал мать и брата, жалел о потерянной красоте.
- Мое лицо... я никогда не буду таким, как раньше... мама... братик...
- Хватит реветь, дай уже поспать! - Фан пытался разбудить его, но Альзес только сильнее цеплялся за его футболку, и всхлипывал, не просыпаясь.

Днем оба бродили, как сонные мухи, не решаясь смотреть друг другу в глаза. Фан злился всё больше - на себя, на Альзеса, на его проклятых родственничков, которые сбросили с себя всю ответственность и решили поймать неплохую добычу в мутной воде. Да катись оно всё куда подальше - и войны, и революции, и мятежи, и Титания!.. Он хотел нормально выспаться, нормально поесть, не думать о том, что вот еще немного, и осень, обуться и одеться не во что самому, не говоря уже...
Тут до конца лета дожить бы. Еще не факт, что осеннее понадобится.
Сам дурак.
Ни дома, ни семьи, ни работы. Только мутные перспективы и Альзес Титания, чтоб его.

*

Чтоб его!..
Фан был рад только тому, что все свои находились далеко от кухни. Ему стоило ненадолго всего отвлечься, а уже...
- Что это было?! - он сам не думал никогда, что сможет так рявкнуть, но картина, которую он увидел, напоминала какое-то побоище. Всё вокруг было в муке, на столе и в раковине громоздились тарелки, ложки и чашки... - Ты мог подождать и меня спросить? Вот что это было?
- Я собирался испечь пироги, мы же договаривались, - еле слышно ответил Альзес.
- Мы договаривались их печь вместе! Вместе. Вашей графской светлости известно такое слово? Или ты хотел справиться быстрее, чтобы поменьше терпеть меня и работу? Доигрался!
- Я всё делал, как сказано в кулинарной книге, - возразил пленник таким тоном, будто до сих пор был у себя дома, при титуле и власти.
- Вот это сам и будешь объяснять Миранде! У нас и так было немного муки. Как мы все будем обедать, скажи мне?
- Я не знаю! Мне всё равно! От меня все отказались, а ты придираешься из-за каких то несчастных пирогов! - Альзес отвернулся от него, дрожа как тогда, ночью.

Фан молчал.
Ему самому было стыдно за такой всплеск эмоций. Впервые за всё это время он присмотрелся к Альзесу внимательно, видя не титанийца, врага и обузу, а растерянного двадцатитрехлетнего парня, кажущегося еще младше без униформы и светской чопорности.
Роскошные волосы для удобства собраны в хвост, чтобы не мешали во время работы - даже не осталось возможности прикрыть изуродованную щеку спадающими на лицо прядями. На заметно похудевшем теле свободная футболка висела, будто на вешалке. Альзес прижал ладони к щекам, дрожал, стараясь подавить всхлипывания.
- Я думал, они сделают хоть что-то! А им удобнее считать, что меня убили... а ты... тоже, нашелся герой... ты вообще ничего не знаешь, ни что со мной делать, ни что приказывать всей этой публике...
- Хватит... да не злись ты на меня, я погорячился... - слова не шли на ум, как-то и в самом деле становилось неловко прибавлять свои упреки ко всему тому, что уже случилось.
Альзес не обращал внимания, он уже больше не мог держаться, будто пережитые беды были лавиной, тронувшейся от всего одной пылинки, от мелочи.
- Извини, я был неправ, - Фан подошел ближе и прижал его к себе. - Ну ее, ту готовку, сейчас мы всё отмоем и уберем, и я сварю суп из полуфабрикатов. Альзес, не надо, хватит плакать, ничего от этого не изменится. Шшш, хватит, выкрутимся, я что-то придумаю...
- Они тебя объявили врагом и будут мстить, им выгоднее считать, что меня нет. Ты зря меня спас, теперь я каждый день буду ждать смерти, а это намного хуже!
- Не говори глупостей. Давай мы оба попробуем успокоиться и подумать.

*

Взъерошенные, дрожащие от эмоций, они неохотно отстранились друг от друга, принимаясь убирать на столе и мыть тарелки. Монотонное занятие отчасти успокоило.
- Слушай, - вдруг тихо сказал Альзес, - а кто-то из твоих может подать сигнал на Балгашу, скрыв при этом местоположение самого корабля?
- Хм. Не знаю точно, надо подумать, - Фан все еще не был готов на сто процентов доверять титанийцу, даже после того, что их связывало.
- На Балгаше работает представитель семьи, граф Эрман. Он не тот человек, который будет принимать поспешные решения и применять силу в любой не до конца понятной ситуации. Я могу связаться с ним, дать знать, что я не погиб, а значит, мстить за меня не имеет смысла.
Фан поставил вымытую тарелку на полку и отвлекся от дела.
- Ну, допустим, он получит известие, что ты жив. Как он убедится, что из неизвестной точки ему подаешь сигнал ты, а не какой-то самозванец?
- Индивидуальные коды, которые свои у каждого члена семьи. И что-то вроде искусственного языка, который используется только нами. Чужой человек всех особенностей не подделает, - когда Альзес говорил о семье, его голос дрожал.
- Если бы дело было только в нас двоих, можно было бы рискнуть. Но речь идет о многих людях.
- Тебя всё равно будут искать. Могут задержать любой корабль, который вызовет подозрение, даже не важно, принадлежащий ли к Армии Метеора, и допрашивать людей, не известно ли им что-либо о тебе. Могут просто палить по всем неугодным шаттлам или группам шаттлов, под видом мести за меня. Луис и Михаил были правы, когда говорили тебе, что чем дольше тянуть время, тем хуже могут быть последствия. Я ведь не предлагаю тебе дать мне связаться с моим братом, с лордом Ариабартом или лордом Идрисом, - по мере того, как Альзес развивал идею и обдумывал выход из положения со всех сторон, он приобретал уверенность, оказываясь в своей стихии. - Второй вариант - отправить кодовое послание лорду Жуслану... но в этом случае я не настолько уверен в успехе. Чем ближе к столице, тем опаснее.
- Умом ты работаешь лучше, чем руками! - Фан невольно засмеялся. - Не лезь, справлюсь с готовкой сам. Эх... куда ни кинь, всюду ловушка.
- Я не настаиваю на своем предложении, ты не подумай ничего такого. Просто это одна из возможностей.

*

Фан не решился сразу обсуждать идею при всех, для начала рассказав только Миранде и доктору Ли. Экс-герцогиня насторожилась:
- Доверить средства связи графу Титания? Это похоже не на план, а на способ самоубийства!
Ли был не столь категоричен.
- Не будем отрицать то, что наш пленник знает свою семью лучше. Как минимум он прав в том, что, пока его считают мертвым или пропавшим без вести, у семьи есть оправдание на любые действия.
- Эти ублюдки могут хотеть и рыбку поймать, и лапок не намочить! - возмущенно сказала Миранда. - Что им помешает принять сигнал, забрать своего родственничка и вычислить, где находимся мы?
Ученый задумался, какое-то время, прикрыв глаза, прикидывал возможности.
- При передаче данных можно скрыть, откуда они поступают, или дать указание на ложное местоположение. Выдать сигнал за исходящий с Эменталя или другой провинции. Никто графа к терминалу не пустит, хочет подать о себе весть - пусть запишет, какой номер набирать и какую фразу ввести.
- Хорошо, предположим, что мы сообщим благую весть и даже, что нам поверят. Как мы, кстати, получим обратную связь?
- Написать в сообщении: если поверили, пусть официально разрешат мне побывать на Балгаше без риска быть задержанным, - Фан провел ладонью по волосам, взъерошив и так неидеальную прическу. - Я доберусь туда вместе с Альзесом, доставлю его туда, откуда его смогут забрать к родным, и вернусь обратно.
- Добраться нелегальным рейсом вы вдвоем можете. Но нет никакой гарантии, что тебя не обманут, - напомнила Миранда.
- Или рискну я, или может достаться и тем, кто в этом деле ни при чем! Виноват-то я, мне и брать всё на себя... - Фан опустил взгляд. - Говорил же я с самого начала, не выйдет из меня лидера революции.
- Не хватает тебе жесткости, - с горечью признала Миранда. - Ладно. Попробуем по-твоему. Главное, чтобы ты остался жив и невредим, остальное поправимо. Но все равно я не пойму, какого ты так переживаешь из-за этого придурка? Он сам создал себе такое "счастье", не мучил бы людей, не попался бы! И после того, что он сделал Лире, ты имел полное право оставить его наедине со всеми его проблемами.
- Я сам всё это знаю... а вот помешало что-то!

*

Послание содержало начальный код, используемый членами семьи, и одобренное всей командой сообщение для графа Эрмана о том, что Альзес жив и Фан может доставить его на Балгашу при условии отсутствия преследования на этой планете. Но казалось, никакой реакции на это не последовало.
Неделя без новостей. Две.
С другой стороны, отсутствие событий было в этом случае хорошей новостью. Имперский флот не нападал на корабли, принадлежащие другим странам или неопознанные. Ничего не слышно было об арестах и репрессиях.
На третью неделю пришел ответ.
- Граф Эрман не так прост, как это могут считать его противники или его родственники, - сказал Ли, получив сообщение. - Он смог вычислить терминал, с которого пришло известие.
- Доигрались, - холодно сказала Миранда. - Придется сняться с места и искать новую стоянку.
- Не помешает, - кивнул доктор. - Тем не менее, граф Эрман пишет, что согласен принять племянника у себя и взять на себя решение семейных дел. "Готов также обеспечить всем необходимым сопровождающего, который прибудет на место".
- Мягко стелет, только фиг выспимся, - Фан почесал в затылке. - А, ладно, отступать некуда.
Усталость наваливалась тяжелой волной. Как же он устал. Устал балансировать, как акробат на веревке на высоте, между долгом перед друзьями и сочувствием к Альзесу, устал просыпаться от стонов и шепота: "мамочка... братик...". Устал от собственного бессилия и невозможности помочь.
Как будто за эти пару месяцев он стал старше лет на десять.

Грузовой контрабандистский корабль мог принять еще двух нелегальных пассажиров через день.
Самое тяжелое время осталось позади - но что будет дальше?..

@темы: слэш, фанфики, весенний фестиваль AU, джен, Tytania

---

Девушки бывают разными

[Арнель]

Нам с Рэн очень захотелось спасти Альзеса, и мы честно планировали написать мини. "Ха-ха" сказало воображение, и в итоге к 12 апреля мы смогли написать только первую часть, которую выкладываем здесь.

Фандом: Tytania
Название: Девушки бывают разными
Автор: Арнель, соавтор – Рэн-ним
Бета: Арнель
Размер: предположительно макси
Пейринг/Персонажи: Альзес Титания/Диана Джонс, намек на Фан Хьюлик/Лира Флоренс
Категория:гет,
Жанр: экшн, романс, АУ
Рейтинг: R
Краткое содержание: Лира сбегает с Фаном, но вместо нее в руках Альзеса оказывается девушка по имени Диана. Так начинается странная игра — Диана ждет, когда ей придут на выручку, Альзес готов сделать все, чтобы не дать ей сбежать. Но в плену можно гордо молчать и сидеть в своей комнате — а можно воспользоваться возможностью узнать своих противников в лицо и... полюбить?
Ну или хотя бы узнать, что девушки в Армии Метеора и представители семьи Титания бывают очень разные!
Примечание/Предупреждения:
1. Легкий ООС
2.ОЖП.
3. АУ - Альзес здесь бисексуал
Часть 1
— Или сдавайтесь, или прыгайте в бассейн с рыбами. — Альзес был сама серьёзность, рука с пистолетом не дрожала. Лира в панике посмотрела на Фана который молчал. Сказать было нечего, но и сдаваться не хотелось. Вдруг его внимание привлекла тень позади графа Титания, и он сжал руку Лиры, предупреждая попытки прыгнуть.
— Может, договоримся как-нибудь? — Ляпнул он, отвлекая внимание.
Если план может пойти наперекосяк — он именно так и пойдёт, в этом Диана успела убедиться за свою пусть весьма юную, двадцать один год всего, но насыщенную жизнь. Вот и сейчас она наблюдала очередное подтверждение этого правила и порадовалась тому, что навязалась страховать Хьюлика. Медлить девушка не стала — в синей глубине за спинами Лиры и Фана скользили опасные тени. Поэтому она, оценив расстояние до Альзеса, приготовилась и бросилась вперед. Нужны были буквально секунды, чтобы Фан и Лира успели сбежать. Помочь в очередной раз пнуть Титания — да, это было приятно. Пусть латают дыры и ищут слабые места — Дианой никогда не двигала ненависть, только любопытство и увлечение этой игрой.
Врезавшись в графа и толкнув его под руку, держащую пистолет, сбивая прицел, она успела только крикнуть:
— Бегите!
Выстрел всё же раздался, но мимо. Альзес, не ожидая нападения, упал на землю. Но не один, успев прихватить с собой противника... противницу?.. С изумлением он обнаружил, что так яростно дерётся с ним именно женщина. Причём победить её не так-то легко, оружие уже выпало.
— Стой, дура, оба упадём в бассейн сейчас! — Прошипел мужчина, увидев в последнюю секунду, куда завела их борьба. Падать к своим питомцам ему не хотелось, как и ронять единственную пленницу, которая может хоть что-то сказать. Услышав топот ног за спиной, Диана с трудом подавила вздох облегчения — практичные ребята не стали строить из себя героев и мешать ей. Теперь можно было сосредоточиться на противнике, вкладывая в попытки отбиться всю силу и умение... Впрочем, не упуская из виду обстановку — совсем рядом плеснуло, да и слова графа подтвердили опасения. Диана изловчилась и приготовилась хорошенько наподдать Альзесу, в надежде вырваться из его рук и догнать товарищей.
Альзес примерно угадывал мысли противницы — выиграть время и убежать. Что он совершенно не собирался позволять ей делать — хватало и того, что Хьюлик улизнул от него второй раз. Рука скользнула по плечу девушки, уперлась в грудь... пришедшая в голову идея была совершенно нелогичной, но давала шанс на победу. Альзес подался вперёд и поцеловал девушку в губы. Та замешкалась... И этого хватило, чтобы скрутить ей руки за спиной. От дома нарастал шум — встревоженная выстрелом охрана бежала к нему.
Нет, такой наглости от графа Титания Диана не ожидала. Первый рефлекс был — укусить или дать пощёчину, но не успела, руки оказались надёжно зафиксированы за спиной.
— Ну, ты и оборзел! — Совершенно искренне высказалась она, пытаясь вырваться или хотя бы ударить головой в лицо. Вырваться не выходило. Никак. Мужчина держал очень крепко, и умудрялся уклоняться от её ударов. Когда подоспевшая охрана переняла эстафету, связав руки за спиной, ей оставалось только от души ругаться. И надеяться, что друзья придумают план по её спасению.
— А как я тогда должен назвать твои действия? — возмутился Альзес, передавая пыхтящую и отбивающуюся девушку охране. — Ворвалась на частную территорию, напала на хозяина...
Граф попытался пригладить волосы, взглянул на основательно перепачканную ткань мундира, подобрал пистолет и нехорошо посмотрел на стоящую перед ним девушку. Впрочем, взглядом все и ограничилось.
— Запереть её, — бросил Альзес, отворачиваясь и направляясь в дом. Охранники выдохнули "Есть!" и потащили девушку следом. Диана промолчала. Хоть про графа Альзеса и ходила весьма нехорошая слава, но девушка была уверена, что справится. Ей бы хоть секунду без охраны и связанных рук... теперь она точно не промахнётся в драке. Главное — продержаться, возможно, прикинуться покорной. Может — сдать что-то совсем неважное, вроде количества кораблей. Всё равно секретной информации у неё не было, названый брат берёг её от опасности плена, зная, что всё равно она не откажется от силовых операций, в той или иной форме.
Рассудив, что где была одна пленница, второй тоже найдётся место, девушку поместили в комнату, где до этого находилась Лира. Альзес же не спешил вызывать её к себе и общаться. Он был уверен, что такая яркая девушка не останется незамеченной, к тому же с явными замашками боевика. Таких вообще можно считать по пальцам — так что хоть какая-то информация должна была быть. И этим он планировал заняться — в какой-то мере вечер обещал стать развлечением.
Оставшись одна, Диана первым делом обследовала комнату, с сожалением убедившись, что использовать в качестве оружия нечего. Разве что попробовать швырнуть в графа подушкой, и под шумок попытаться сбежать. А далее — пересидеть в трущобах, где прятали Фана. Дождаться сигнала, и сбежать уже окончательно. Но шанс только один. Чтобы не тратить время зря, она принялась разминаться. Пыльная одежда ужасно бесила, но просить что-то у Титания? Ни за что. Когда разминка была окончена, она стала отрабатывать приёмы боя.
Понаблюдав записи с камер слежения, Альзес отметил, что новая пленница сдаваться не собирается и в случае чего рассчитывает исключительно на себя. Так же как он сам. И это вызывало уважение пополам с интересом. Вот только приближаться к ней следовало осторожно, иначе он рисковал быть закиданным подушками — уж очень основательно девушка (которую, как выяснилось, звали Диана) взвешивала их в руке. Но попытка не пытка. Тем более, надо же что-то соврать Идрису при отчете. А лорд будет зол, очень зол. Поэтому стоило пообщаться с девушкой хотя бы приличия ради. Закончив тренировку, Диана ощутимо заскучала. Книг в комнате не было, а заняться было больше нечем. Сильно изматывать себя она не собиралась, чтобы не упустить шанс. Прислонившись к стене возле двери так, чтобы сразу кинуться на первого же зашедшего в комнату, девушка всё же отказалась от мысли использовать подушку. Слишком малый шанс нанести удар достаточной силы, лучше полагаться на свои руки. И потекло время ожидания. Сколько она так ждала, Диана не засекала, но вот наконец-то дверь открылась. И девушка тут же прыгнула, пытаясь нанести удар. При всех амбициях, Альзес научился адекватно оценивать свои возможности. И совсем идиотом себя не считал. Поэтому хоть и пришёл к пленнице сам, но не в одиночку. После просмотра камер, сомнений в "теплом" приеме у него, не было, а кто предупрежден, тот вооружен. Поэтому перехватить бросившуюся на него Диану, он успел. За спиной предупреждающе щелкнули курки на оружии двух телохранителей.
— Вам так понравилось со мной целоваться, что решили повторить? — вкрадчиво поинтересовался Альзес, попутно отмечая, что девушка довольно высока — почти с него ростом. — Сожалею, но вы не в моём вкусе.
— К вашему же сожалению, вы тоже не в моём вкусе. — Диана насмешливо посмотрела на поймавшего её мужчину. Жаль, что сбежать не вышло, но не попытаться она не могла. — Впрочем, как я думаю, вы пришли сюда не за тем, чтобы беседовать о столь личных вопросах. Сразу говорю, что я мелкая сошка, информации, кроме общедоступной, у меня нет. Выторговать за меня вы ничего не сможете.
— А кого предпочитаете? — на лице Альзеса было написано любопытство, хотя про себя он только посмеивался. — Блондинов, шатенов, рыжих? Уверен, лорд Идрис и лорд Залиш будут рады с вами познакомиться... хотя, конечно, не так, как с адмиралом Хьюленом.
Отпустив девушку, Альзес галантно предложил ей руку.
— Тех, кто не носит фамилию Титания. — Хмуро ответила Диана, демонстративно игнорируя любезный жест мужчины. Даже наоборот, чуть отодвинулась вглубь комнаты. — Хотите допрашивать — допрашивайте, тратьте время на бесполезное занятие.
Альзес отметил спокойствие девушки, несмотря на привычное для любых пленников "допрашивать бесполезно, я ничего не знаю" — оно говорило о ясном уме и самообладании. Полезные качества даже для боевика. Шагнув вперед, он склонился к уху Дианы и доверительно, словно сообщая секрет, произнес.
— Если бы я хотел вас допросить, я говорил бы с вами не здесь и не так. И вообще — не факт, что я, мне лег бы на стол протокол допроса. А я предлагаю побеседовать. – Отстранившись, граф шагнул назад и широким жестом предложил Диане выйти из комнаты. — Раз вы не любите мужчин с фамилией Титания, то предлагаю вам этих замечательных спутников. Их фамилии Вайсс и Керри. Бежать и нападать не советую, их реакция не хуже моей, а пулевое ранение куда менее приятно, чем поцелуй.
Диана не тронулась с места. По-прежнему хмуро глядя на мужчину, она задала вопрос.
— О чём же вы хотите побеседовать? Думаю, ничего нового ни вы, ни я, из беседы не извлечём. — Девушка демонстративно посмотрела на охранников, смерила их оценивающим взглядом. Вздохнув, Диана вновь перевела взгляд на графа Альзеса. – Фан Хьюлик уже в безопасности, вместе с Лирой. Значит, я не зря попала в плен.
— Вы обладаете ясновидением? — на губах Альзеса появилась чуточку насмешливая улыбка. — Ничем иным объяснить вашу уверенность в том, что мы оба ничего нового не узнаем, я не могу. В таком случае, я даже выиграл, получив вас вместо Хьюлена.
— Во-первых, его зовут Фан Хьюлик. — Холодно ответила Диана, демонстративно отойдя к кровати и присев на край. — Не думала, что у кого-то из Титании могут быть проблемы со слухом или памятью. Во-вторых, почему я уверена, что в беседе мы ничего нового не узнаем? Мне неинтересно то, что можете сказать вы. А вам мне сказать нечего. Вряд ли вас интересует моя биография.
Альзес выслушал её и кивнул в знак того, что понял её позицию.
— Я бы возразил, сказав, что всегда интересно познакомиться с новым человеком... Но ведь вы сами сказали, что вам это неинтересно, не так ли? – Граф шагнул к дверям и замерев на пороге бросил.— Я предлагаю вам присоединится ко мне за чаем. Если же нет... Что ж, я и так пренебрег всеми правилами приличия, докучая вам.
Диана, секунду подумав, всё же решила избежать глупой демонстрации. К тому же пить и в самом деле хотелось.
— Если вас устроит мой внешний вид, я согласна. — Она встала с кровати, и подошла к двери. — Так же я могу принести извинения за это вторжение, хоть вы и понимаете его причины.
Альзес прикинул, стоит ли намекнуть на возможность переодеться, но решил не давить. Диана и так сделала уступку. Дипломат и представитель дома Титания — Альзес знал, когда стоит отступить и подождать.
— Будем считать, что вы уже извинились — самим фактом этого признания. Что касается одежды — это ведь не прием в Уранибурге, там будем только вы и я... Ну и ещё эти ребята за дверями.
Второй раз предлагать руку граф не стал, памятуя, как настороженно отнеслась к этому девушка, просто переступил порог, освобождая выход, если Диана последует за ним. Девушка, насмешливо посмотрев на телохранителей, пошла рядом с Альзесом, гордо вскинув голову. Попыток лезть в драку она больше не предпринимала, опытный боец знает, когда шанс есть, а когда его нет. Глупо погибать под пулями Диана не собиралась, как и вообще напрасно жертвовать собой. Нет, предавать своих и сдавать информацию она не собиралась, но если с какой-то неведомой блажи граф решил напоить её чаем и спокойно побеседовать, то почему бы и нет? Может, что удастся узнать полезного за этой беседой.


Чем дальше шло дело, тем острее Альзес ощущал любопытство. Похоже, ему предстояло самое запоминающееся чаепитие за последнее время. Идя рядом с Дианой, он искоса наблюдал за ней, отмечая какое впечатление производит на нее дом, который обставлял в соответствии с собственным вкусом. Была интересна не столько реакция на возможную роскошь, сколько на предметы искусства — картины, вазы, статуэтки.
Сегодня он распорядился накрыть стол к чаю не в обычном зале, а в светлой комнате, окна которой выходили в сад. На столе уже были расставлены приборы для двоих, а телохранители, повинуясь легкому жесту руки, остались за дверями.
Альзес улыбнулся девушке и предложил любое место на выбор. Диана смотрела с лёгким любопытством, которое, впрочем, не сильно афишировала. Хоть взгляд и задержался на большой картине с изображением оргии, но лишь на секунду. И она дальше принялась украдкой смотреть по сторонам. Отвращения или шока ничего не вызывало, лишь спокойное признание хорошего вкуса у хозяина дома. А когда дошли до столика, то девушка уже успокоилась окончательно. До возможности побега надо было ещё дотянуть, поэтому она, по возможности изящно, уселась на ближайший к ней стул, и замерла в вежливом ожидании.
Едва Альзес опустился напротив Дианы, словно из воздуха материализовался мальчик-слуга, разливая чай по белоснежным чашкам с голубоватым узором — сначала девушке, потом мужчине. Граф первым поднес свою чашку к губам и сделал глоток, не отводя взгляда от Дианы:
— Как вы заметили — нам наливали из одного чайника, и я пью первым. Можете не бояться отравы. Может я и не идеал, но к бессмысленным убийствам не склонен.
Он подбодрил девушку улыбкой. Дождавшись, пока Диана сделает несколько глотков и перестанет опасаться, Альзес откинулся на спинку, продолжая держать чашку в руках и внимательно рассматривая девушку.
— Надеюсь, вы не сочтете наглостью мой вопрос... Но чем именно вам — не вашей планете, не армии сопротивления, именно вам — так не нравится Титания?
Диана ждала чего угодно, но не такого вопроса. Чуть не поперхнувшись чаем, она какое-то время молчала, задумчиво обводя пальцами узор на чашке.
— Так же, как и Фан, по причине того, что из-за вас я осталась без работы. Я из семьи потомственных военных, а нашу армию расформировали. Идти к вам я не захотела, да и не предлагали. — Честно ответила девушка, и посмотрела в глаза собеседнику.
Ситуация описанная Дианой не была чем-то новым на памяти Альзеса — такое происходило сплошь и рядом, если государство входило в состав Империи в добровольно-принудительном режиме.
— Мне жаль, что так вышло, — ответил граф, словно раздумывая. — Нет, действительно жаль — я не сторонник разбрасываться кадрами. А вы умны, сообразительны и хорошо подготовлены. Даже немного жалею, что не успел с вербовкой...
Он серьезно и без капли иронии посмотрел на Диану:
— А в нынешнем положении вас устраивает все?
— Как ни странно, в жизни среди повстанцев меня всё устраивает. — Вновь немного подумав, и тщательно подбирая слова, ответила девушка. — Там я именно своя, неважно, откуда я. Ценят за мои умения, а не за что-то придуманное. Впрочем, неважно. Так же, как и размышления о вашем сожалении. Что было — то уже не вернуть.
Альзес обезоруживающе улыбнулся:
— Поэтому я не стану тратить время и слова и уговаривать вас перебраться к нам. Если человек на своём месте и понимает это, то он не станет что-то менять.
Все ещё улыбаясь, он сделал глоток чая и бросил взгляд в окно.
— Поэтому оставим наши политические взгляды и поговорим о чем-нибудь еще... Скажите, вам много довелось увидеть планет?
— Достаточно много. — Лаконично ответила Диана. Несмотря на жажду, пила она маленькими глоточками, осторожно. Чай был очень вкусным, а беседа приятной. Но девушка не спешила расслабляться, рассказывать о себе. Да, ничего лично против графа Альзеса Титания она не имела, но и доверять хоть немного кому-то из семьи Титания было бы глупо.
Казалось, недоверие и прохладное отношение Дианы нисколько не беспокоят Альзеса — во всяком случае, он продолжал оставаться вежливым и радушным хозяином. Отчасти так оно и было — начни девушка демонстрировать восторженный интерес, и он сразу бы насторожился. Впрочем, расслабляться Альзес тоже не спешил:
— И какая же вам запомнилась лучше всего? Ну и какая понравилась? Это ведь не всегда одно и то же...
— Запомнится, скорее всего, Эмменталь. — Усмехнулась девушка, допивая остатки чая из маленькой чашки. — Плен, пожалуй, самое запоминающееся событие в жизни, не считая вообще проигрышей. Думаю, лорд Ариабарат со мной согласится. Хоть ему и не доводилось попадать в плен, но он уже отведал горечь поражения. А какая понравилась... Вы не поверите, но на этот вопрос сложнее ответить. Везде есть свои плюсы и минусы. Где-то в минусах Титания, где-то скука.
Альзес негромко рассмеялся.
— Позвольте расценить это как комплимент. Мне будет приятно, если моя планета останется у вас в памяти. Совсем хороших впечатлений, как вы понимаете, не гарантирую, но ярких — почему бы и нет?
Он чуть сощурил глаза. Параллель, проведённая Дианой между собой и одним из лордов с одной стороны возмущала — ничего себе мнение! — с другой восхищала образностью.
— В таком случае себя бы я могу сравнить себя с Фаном Хьюликом? Мы оба сделали неожиданный и нестандартный ход — и победили.
На мгновение у Альзеса мелькнула мысль, что братец лопнул бы от смеха, услышав его сейчас.
— Я предпочитаю жить так, чтобы было, что вспомнить. Хорошее или плохое уже не так важно. Всё лучше скуки. — Диана засмеялась, чуть прикрыв рот рукой, и внимательно посмотрела на собеседника. — Вот с Фаном я бы вас точно не сравнила, у вас разный стиль мышления. Он скорее удачливый, чем стратег.
— Ну судя по состоянию моего дома, у него обнаружились стратегические замашки, — пожал плечами Альзес. — Вы же не станете меня уверять, что все это — спонтанно, из разряда "а давайте нападем на кого-то из Титания? А давайте!". Оружие и технику надо найти, союзников на планете надо найти... Так что я не отрицаю долю удачи у Фана, но на одной удаче такое не провернешь.
— Он победил при Цербере, для многих этого достаточно, чтобы сделать его своим знаменем. Впрочем... вам не кажется, что разговор зашёл в сторону политики? Есть множество куда более приятных и уместных тем, кроме моих рассуждений о наличии или отсутствии стратегического таланта Фана Хьюлика, которого, к тому же, я почти не знаю. — Диана лукаво улыбнулась, строя гримаску "ах-я-девушка-я-в-этом-не-разбираюсь", которая частенько срабатывала раньше при нежелании девушки продолжать разговор. — Предлагаю поговорить об искусстве. У вас столько картин и скульптур...
Альзес неопределенно хмыкнул, отставляя чашку и начиная крутить в руках печенье.
— Вы так отважно кинулись защищать человека, которого почти не знаете...или это вы про его талант? В таком случае, предположу, что для вас он тоже символ... Символ галактики без Титания. Благодарю, я понял вашу позицию.
"Но не поверил ни единому слову", закончил граф про себя. " Вы уже зарекомендовали себя как человек, рассуждающий трезво, Диана. Значит, Хьюлик вам безразличен... но возможно нужен кому-то из вашего окружения. Вы — боевик, вы спланируете атаку, операцию, но это значит, что рядом должен быть тот, кто спланирует что-то более масштабное".
Свои мысли он скрыл за улыбкой, словно и впрямь ничего не произошло.
— Признаюсь, питаю слабость к красивым вещам и красивым людям. Само собой, часть — репродукции и копии, но кое-что удалось достать и в оригинале. Вы любите искусство, Диана?— Я ведь женщина, и как большинство представительниц моего пола, люблю красоту. — Диана задумчиво посмотрела на чашку, повертела её в руках. — Когда хочется пить, то неважно, из чего пить. Но когда есть выбор, то женщина выберет то, что более красиво. Так и картины. Они несут в себе красоту, мысли художника. Когда я была ребёнком, я любила смотреть на портрет матери в комнате родителей. У вас, граф, своеобразный вкус, но достаточно гармоничный.
Девушка поставила пустую чашку вновь на стол. Беседа оказалась действительно интересной, и было какое-то странное удовольствие, сидя за столом в качестве пленницы, обмениваться тонкими шпильками. Похожие беседы бывали и с Ли, при первом же разговоре они схлестнулись так, что их разнимали. Потом привыкли, подружились. "Эх, братик, я на тебя надеюсь". Подумала девушка, чуть прикрыв глаза.
Альзес сделал знак и дежуривший неподалёку слуга тут же наполнил чашку Дианы новым чаем.
— Я учту ваши пожелания, — заметил граф, но по интонациям было трудно понять, всерьёз он говорит или нет. — Что касается своеобразия... Я живу здесь один, не считая слуг. Поэтому создал обстановку, в которой мне было комфортно. Само собой, проследив, чтобы это не стало безвкусной нелепицей.
Альзес помолчал, словно обдумывая слова, на самом деле пытаясь отогнать неуместные воспоминания — мамин портрет на стене, солнечный день и улыбающаяся матушка перед нацеленным на них объективом, а рядом — пытается быть серьёзным брат.
— Сейчас чтобы остановить мгновение или запечатлеть чье-то лицо не требуется столько усилий, — наконец произнёс он. — И фото порой не уступают картинам. Но, тем не менее, я соглашусь с вашим взглядом на те картины, что создаются руками. Не говоря уже о разнообразных техниках письма — ни один фильтр такого не даст.
По губам Альзеса скользнула странная, иронично-печальная, полуусмешка.
— Мы покорили звезды и преодолели световые года — но все так же ищет тепло солнечных лучей в картинах мастеров.
— Вы что-то вспомнили, граф... — Диана задумчиво посмотрела на чашку, впрочем, не спеша делать глоток. Куда больше её интересовал разговор, в котором один из Титания неожиданно начал раскрываться. — Поделитесь со мной частичкой воспоминаний?
Девушка сама не знала, что просила о невозможном. Как бы ни был прекрасен тот день, Альзес носил его в глубинах своей памяти, предоставив окружающим видеть ироничного, властного, порой жёсткого мужчину. Даже собственная семья давно не видела его иным.
Поэтому Альзес рассмеялся, его глаза блеснули:
— А почему бы и нет? Раз уж речь зашла о картинах... Мне было шесть лет и мне попали в руки краски. Я умудрился заболеть, поэтому меня не выпускали в сад гулять. Результатом этого стал невероятный шедевр на стене моей комнаты — зеленое солнце, синий космический корабль и ярко-красная корявая лепёшка, призванная изображать Уранибург. Меня даже не ругали, хотя в наказание отмывал стену сам. На этом моя карьера художника закончилась.
Это была не ложь. Но и не то, что возможно хотела бы услышать Диана. Альзес из-под ресниц наблюдал за ней, отслеживая реакцию.
Девушка, представив рисунок, искренне рассмеялась.
— Это как я решила помочь маме, приготовить обед. Тоже в том же возрасте. Кастрюлю, после моей попытки сварить суп, пришлось выбрасывать. Наверное, вы были непоседливым ребёнком? — Диана потянулась за чашкой чая, с тоской смотря на явно вкусное печенье. Но привитое в детстве родителями "не есть грязными руками" было слишком сильно даже сейчас. Поэтому она со вздохом отвела взгляд от лакомства.
Альзес не знал, был ли ответный рассказ вежливостью или Диана действительно поддалась настроению, но веселился он вполне искренне. Собственный опыт "помощи" еще не был забыт, поэтому картинка представилась живая и яркая.
— До определенного момента — да, — ответил он на вопрос. — А потом я открыл книги. Но и тогда не отказывался влезть на дерево или побегать
Заметив замешательство Дианы, Альзес счел нужным поинтересоваться:
— Что-то не так?
— Всего лишь остатки того воспитания, которое привили в детстве родители. Как вы понимаете, перед едой я не могла помыть руки... — Диана усмехнулась своему объяснению. Друзья уже привыкли, что бесполезно предлагать ей перекусить на улице, и только подшучивали над чистоплотностью девушки. — Впрочем, неважно. Я вполне могу обходиться какое-то время и без еды. Хорош солдат, не умеющий немного поголодать.
— Аскетизм и выдержка это, безусловно, похвально, — согласился Альзес. — Но зачем, если в этом нет необходимости?
Подозвав слугу, он распорядился проводить Диану в ванную комнату и проследить, чтобы у девушки было все необходимое, если она захочет умыться.
Играть — так по всем правилам и на равных условиях, решил Альзес.
Диана удивлённо посмотрела на мужчину, но отказываться от любезного предложения не стала. Раз о побеге думать пока бесполезно, как и проверять охранников на меткость стрельбы, то почему бы и не умыться?
— Благодарю вас. — Коротко ответила она, благодарно кивнув. Ванная комната поражала роскошью и изобилием средств по уходу за телом. Девушка даже не сразу разобралась, где что. Слуга остался за дверью, как и охранники, поэтому она смогла спокойно вымыться. Когда она уже прополоскала волосы, дверь ванной открылась, и всё тот же слуга невозмутимо положил на тумбочку у входа полотенце и женское платье достаточно простого покроя. Диана, продолжая удивляться, вытерлась и оделась. В платье было непривычно и неудобно, хорошо, хоть удалось самой застегнуть все застёжки. Одевшись, она вышла за дверь. Охранники молча указали дулами ружей, что ей следует вернуться к графу Альзесу.
Возле двери девушка непроизвольно замерла, прислушиваясь. Граф с кем-то разговаривал, причём слышно было только собеседника. Охранник подтолкнул её в поясницу стволом, и она всё же зашла в комнату, застав то, как лорд Залиш, высказавшись, прерывает связь.
Памятуя характер предыдущей пленницы, Альзес предполагал возможный отказ от одежды, и настаивать не планировал. Но на всякий случай платье передал.
И с интересом ожидал результата, выпивая вторую чашку и хрустя печеньем.
И надо же было именно в этот момент Залишу вспомнить о нем. Оставалось порадоваться, что это не Идрис.
— Я слышал, что ты упустил Фана, — сходу рявкнул брат, так что чашка Дианы задребезжала на блюдце, — причем прямо из-под носа!
— О, — Альзес чарующе улыбнулся, — твои люди оперативно работают, брат. Не поделишься подчиненными? Или предпочтешь поймать Хьюлена сам и забрать всю славу?
От возмущения Залиша даже в ушах зазвенело, хотя ничего принципиально нового Альзес не услышал — в последнее время брат был о нем невысокого мнения. Даже по привычке пить чай прошелся. Выговорившись, Залиш подозрительно уставился на Альзеса:
— Ты кого-то ждешь?
— Почему ты так решил? — почти натурально поинтересовался тот.
— Стол сервирован на двоих.
Дверь скрипнула, в щели мелькнул подол платья. Альзес сладко улыбнулся:
— Сам с собой пью чай, брат. Приятно, знаешь ли, проводить время в компании умного человека.
Залиш рявкнул что-то неразборчивое, но далекое от цензуры, и отключил связь.
Альзес выдохнул, поставил чашку и сжал пальцами переносицу. Потом заблокировал связь в доме. Выслушивать еще и вкрадчивое шипение Идриса настроения не было.
После чего поднял голову и, как ни в чем не бывало, улыбнулся Диане.
— Благодарю вас за предоставленную возможность привести себя в порядок, граф. — Вежливо произнесла Диана, медленно, придерживая подол, чтобы не запутаться, подходя к столу. — Простите, я не хотела мешать вашему разговору с братом...
Девушка, стараясь двигаться достаточно изящно, присела на стул, и с некоторым сочувствием посмотрела на мужчину. Она знала, как бывает обидно, когда несправедливо орут, или за дело, но вместо спокойного обсуждения ошибок устраивают крик в стиле женской истерики.
— О, вы нисколько не помешали, — откликнулся Альзес. — Мы как раз закончили к вашему приходу. Надеюсь, теперь вы сможете в полной мере насладиться чаепитием.
Про себя граф мысленно порадовался, что угадал с фасоном и цветом платья — достаточно простое и удобное и в то же время, подчеркивающее достоинства фигуры.
— Вы прекрасно выглядите, Диана, — почти не польстил он.
— Взаимно, граф. — Вежливо улыбнулась девушка, и взяла в руки чашку с уже остывшим чаем. — Ваш брат очень громкий мужчина... на мой взгляд, это признак неуверенного в себе руководителя. Был у меня такой командир когда-то, долго не продержался на своём посту, к счастью. Любил орать и спихивать вину на других.
Диана задумчиво сделала глоток чая, взяла печенье, и с видимым удовольствием откусила кусочек.
Несмотря на то, что где-то в глубине души Альзес разделял мнение девушки, вслух он такого сказать не мог. Каким бы ни был Залиш, он был его братом.
— Если бы все были такими неуверенными, — произнес он, улыбаясь, — наша семья воевала бы куда чаще. И потом — разве это он упустил Хьюлика? Так что замечание о перекладывании вины не имеет под собой основы. Здесь мой шумный брат, как ни прискорбно, прав.
Помолчав, он добавил:
— К сожалению, не всегда подобные качества и ум идут рука об руку, но это не тот случай и я надеюсь, что брат еще долго будет занимать свой пост... А вот ваше присутствие я разглашать не стал.
Диана скромно опустила взгляд.
— Не буду с вами спорить, вам виднее. Мне просто вспомнился случай с моей родины, и это было очень давно... — Вздохнув, девушка всё же добавила подробностей. — Так мы и проиграли вам, тот командир был в достаточно высоких чинах, благодаря родству. Впрочем, не будем о моём прошлом? Я рада, что вы не сообщили о моём пленении, вас я хотя бы не боюсь, как человека.
— Ну, я бы с интересом поговорил о вашем прошлом, — Альзес весело улыбался, графа забавлял этот диалог. — Но этот разговор — как и разговор о моем прошлом — будет неизменно сплетен с политикой. А мы договорились ее не затрагивать, не так ли? По крайней мере, сегодня... Тем более, нам больше никто не помешает — я отключил в особняке саму возможность вызова. Все еще не страшно?
— Разговоры о детских шалостях с политикой не связаны... — Улыбнулась Диана, доедая печенье, и делая глоток чая. От волнения, тщательно скрываемого и подавляемого, аппетита почти не было. — Насчёт страха, я бы сказала один старый пошлый анекдот, но он будет не в тему. А если серьёзно, то пожелай вы что-то сделать со мной, на это не повлияет отключённая связь.
Альзес чувствовал себя несколько озадаченно. Не то, чтобы он целенаправленно создавал репутацию великого и ужасного себя, но полагал, что после увиденного ночью, у Дианы сложилось не самое лучшее впечатление.
Но ведь нет — спокойно сидит напротив, рассказывает истории из детства, приняла от него одежду и еду и не стала вставать в позу.
Пожалуй, такому самообладанию могла позавидовать любая аристократка Титании.
— Я не стремлюсь к бессмысленным убийствам, — сообщил он. — Хотя признаюсь, под влиянием момента я мог бы убить Лиру Флоренс. Но сейчас во мне говорит любопытство.
— Вы не поверите, но во мне тоже. — Диана улыбнулась, взяв ещё одно печенье. — А страх имеет смысл лишь тогда, когда он нужен. Нельзя сказать, что я ничего не боюсь, нет, на самом деле есть куча вещей, которые я могу бояться. Но то, что, к примеру, я боюсь пауков, не значит, что я буду верещать и отпрыгивать, упади сейчас такой на стол. Я просто постараюсь его осторожно убрать или ещё что придумаю. Так и тут. От того, что я буду впадать в истерику, вы ведь меня не отпустите. Поэтому я сохраняю спокойствие и наслаждаюсь интересной беседой.
Девушка замолчала, сделала глоток чая. Объяснять свою позицию насчёт страха и демонстраций было не так уж и легко, по правде говоря, граф Альзес был единственным человеком, кроме Ли, кому она озвучила вслух свои взгляды.
Альзес отставил в сторону чашку и в тишине раздались негромкие аплодисменты. Их можно было бы принять за издевательство, не будь его лицо спокойно и серьезно.
— Залиш вас не получит, — заявил граф так, словно это было уже решенным делом. Об Идрисе он умолчал — к этому разговору следовало основательно подготовиться и не оставить ни малейшей лазейки. — Он просто не сумеет оценить всего интереса и всей красоты противостояния. Поэтому эту тему можно считать окончательно закрытой.
После этих слов Альзес откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники.
— Вы рассказали о своих страхах, Диана. Что бы вы хотели услышать от меня в ответ?
Девушка вежливо склонила голову, принимая правила этой странной игры. Беседа принимала весьма неожиданный оборот, всё же уходя с нейтральных тем в области достаточно личные. Но следовало соблюдать осторожность, не заходить в вопросах слишком далеко. На самом деле, Диане хотелось узнать, что же тогда вспомнил граф, когда речь зашла о картинах. Но она понимала, что в эту область лезть не стоит, пока сам граф не захочет рассказать. И поэтому задумалась над вопросом достаточно надолго, успев доесть печенье, и допить чай. Наконец, Диана вновь подняла взгляд.
— А что бы вы сами хотели рассказать? Именно о себе, как об Альзесе, а не как о графе Титания?
Альзес не торопил девушку, давая ей хорошенько обдумать свой вопрос. Он примерно представлял темы, которые могли бы ее заинтересовать, хотелось узнать только, как она это сформулирует. Надо было признать — вопрос был неплох. Он оставлял свободу для ответа. И в то же время был очень... острым. Тех, кого интересовало подобное, граф мог пересчитать по пальцам одной руки. Тех, кто действительно знал его таким было и того меньше.
— Смотря, какое впечатление хотел бы произвести, — наконец ответил он. — Если опасного и непредсказуемого человека — то рассказал бы о своих рыбах. Кстати, я действительно много о них знаю — пришлось ознакомиться, когда строил бассейн. Считал на сколько литров, как производить смену воды, сколько особей необходимо для экобаланса на такой территории, какое стекло поставить в подземных ярусах, чтобы оно выдержало давление воды... Нет, правда, как будто для себя дом строил. А началось все тоже в детстве — мелкие грызуны от меня сбегали, прочая пушистая живность умиления не вызывала, змею матушка отказывалась видеть в доме категорически... Тогда на семейном совете сошлись на рыбках. Надо сказать, совсем непохожих на нынешних. Это были вполне безобидные разноцветные создания в небольшом аквариуме. Может быть, они вполне равнодушны ко мне и воспринимают только как источник еды... но меня всегда успокаивало наблюдение за ними. Они по-своему прекрасны и грациозны — даже самые большие.
— Всё животные, так или иначе, важны для экосистемы. — Задумчиво произнесла Диана, машинально перекинув через плечо ещё влажную косу и принимаясь теребить самый кончик. — А у меня не было домашних животных. Даже рыбок в аквариуме. Родители считали, что я слишком безответственная, а потом у меня уже не было времени. Сейчас просто уже не хочется взваливать на себя ответственность за кого-то живого.
Этот разговор неожиданно затягивал, увлекал, и в то же время удавалось не касаться опасных тем, способных нарушить очарование момента. Напомнить собеседникам про их вражду. Редкий, почти невозможный случай, но, тем не менее, один из семьи Титания, мирно беседующий с противником, такое нарушать не хотелось никому из них.
— Для естественной — да, — согласился Альзес. — Но у меня искусственная и в ней одни рыбы, растения на дне и всякая донная мелочь, которую рыба добычей не считает. Так что все налаживать пришлось самому.
Он развел руками, словно говоря — вот так все и получилось. Для самого Альзеса было чем-то новым рассказывать о своём увлечении вот так. Не с целью произвести впечатление и напугать, а с точки зрения хозяина пусть странных, но чем-то увлекательных питомцев.
— Ответственность... — задумчиво произнёс он. — Да, пожалуй, это одна из причин, почему я тут. Перевозка и подготовка нового места займёт приличное количество времени... А сейчас для этого не самый подходящий момент.
— Фан упоминал про ваши аквариумы, так что я представляю масштаб... — Диана, спохватившись, отпустила косу, положила руки на стол. Для достаточно энергичной девушки было не так уж и легко вспоминать манеры, привитые в раннем детстве, но всё же удавалось вести себя достойно. — Думаю, это очень увлекательное занятие, ухаживать за кем-то живым.
Диана еле удерживалась от так и напрашивающейся просьбы показать аквариумы, настолько границы переходить она не собиралась. Неизвестно, как отреагирует граф на такой вопрос, поэтому лучше было сдержать своё любопытство.
Улыбка Альзеса приобрела привычный оттенок иронии:
— Вы не представляете, как мне приятно это слышать. Вот чего ему было не остаться? Ходил бы каждый день, любовался, — в голосе графа звучал тщательно сдерживаемый смех. — Может быть, вы как-нибудь согласитесь составить мне компанию? Будете потом дразнить Хьюлика.
— Если вы так хотите, граф, я с удовольствием приму ваше приглашение. — Ответила Диана, и, представив гримасу Фана, и тонкое ехидство Ли, засмеялась. — Вы правы, это будет интересный момент в моей жизни.
Иного от Дианы Альзес и не ожидал. Если она так спокойно согласилась на чай, то что там прогулка к рыбам... На это раз он не стал сдерживаться и тоже рассмеялся:
— Тогда вечером я пришлю за вами, и вы сможете увидеть все своими глазами.
— Буду с удовольствием ждать вечера. Это почти что как свидание выходит, мирная беседа, прогулка у аквариумов... — Не выдержав серьёзного тона, девушка вновь рассмеялась. — Простите мой юмор, просто представила реакцию своих друзей. Это будет самая удачная шутка, которую им доводилось слышать.
Несмотря на общее веселье, Альзес не мог не обратить внимания на слова Дианы о друзьях. Значит, она надеется вернуться, и не исключено, что с чьей-то помощью. Возможно, тех же самых людей, что помогли сбежать Хьюлику и Флоренс. Поэтому про себя Альзес отметил, что следует заняться безопасностью особняка. Вслух же заметил:
— Вам виднее, у меня не такой уж большой опыт в свиданиях... Кстати, как ваши друзья отнесутся к свиданию с представителем семьи Титания?
— На самом деле у меня тоже небольшой опыт именно в свиданиях. Больше по чужим рассказам знаю. — Сказала Диана первое, что пришло в голову, чтобы чуть потянуть время со второй частью вопроса. Немного помолчав, она ответила, задумчиво соединив кончики пальцев, и смотря прямо на собеседника. — Изумлённо и негативно, хотя спорить бы со мной не стали. Но это слишком фантастический случай, чтобы его рассматривать, и вы это сами понимаете.
Другой реакции ожидать было бы сложно — слишком многое разделяло те стороны, на которых они находились. Но то, как они разговаривали последние часы — было ли это шансом, что диалог возможен в принципе?
— Я не удивлен, — откликнулся Альзес. — Что касается опыта, то сегодня пойдем получать его вместе.
— Хорошо, как скажете, граф. — Вздохнула Диана, помрачнев. Страха всё ещё не было, было скорее недоумение, и попытка понять, что же задумал этот конкретный Титания. — Я даже обещаю не портить этот опыт попыткой побега, если охрана будет незаметной. Согласитесь, странное будет свидание, когда на меня будут нацелены стволы?
То, как девушка легко ловила нить беседы и поддерживала ее, Альзеса откровенно восхищало.
— Вполне разумное требование, — согласился он. — Охрана будет присутствовать примерно как сейчас — недалеко и незаметно.
Граф вызвал информационную панель, бросил взгляд на время и со вздохом отставил чашку. Все хорошее имело привычку заканчиваться слишком быстро, в отличие от рутинных дел или неприятностей.
— К сожалению, я не могу провести с вами все время, — сообщил он действительно с досадой в голосе. — Фамилия Титания это не только права, но и обязанности. Если вы пожелаете, можете взять с собой понравившийся десерт, чтобы не так скучно было сидеть в комнате — в отличие от вашей предшественницы вы не склонны к бессмысленным диетам. Больше ничего в качестве лекарства от скуки предложить не могу. Разве что книги...
— Буду благодарна и за то и за другое. — Диана встала из-за стола, и даже вспомнила, как делать реверанс. — Выбор пищи для ума и для тела предоставляю вам, так как вполне доверяю вашему вкусу.
Прерывать столь интересную беседу, узнавание друг друга не как врагов, а как двоих людей, очень не хотелось, но выбора действительно не было, и девушка стала настраиваться на ожидание и отдых. Пока возможность побега не зависела от неё, она предпочитала не творить глупостей и не устраивать истерики. Зачем, если можно просто побеседовать, пусть даже и с врагом. Не выдавая ничего важного, просто разговаривая о детстве, о личных воспоминаниях...
Альзес тоже встал из-за стола и удивленно поднял брови, увидев реверанс в исполнении... то ли пленницы, то ли все же гостьи.
Обойдя стол, он вполне галантно взял руку девушки и коснулся тыльной стороны губами.
— Увидимся снова вечером, Диана, — произнес Альзес. — Сейчас вас проводят и все необходимое доставят прямо в комнату.
Отпустив руку девушки, он вышел.
Оставшийся слуга выбрался из угла и, поклонившись, проводил Диану — само собой в компании конвоя — до комнаты.
Он же притащил попозже книги и поднос с легкими, но вполне сытными закусками.
Книги оказались историей клана Титания и отдельной книгой — кратким жизнеописанием каждого, кто занимал пост главы семьи. Сверху лежала записка четким почти каллиграфическим почерком "Врага стоит знать в лицо".
Завершение этого чаепития оказалось для Дианы слишком неожиданным, и потребовалось всё самообладание, чтобы не отдёрнуться от непривычного прикосновения. До этого дня не было случая, чтобы кто-то целовал девушке руку, обычно методы ухаживания были куда более простые. Опять насмешливо посмотрев на конвой, она спокойно прошла по коридору до комнаты. Босые ноги не особо мешали идти, благо длина подола скрывала этот недочёт. Вот на каблуках было бы куда сложнее, с каблуками Диана не дружила. Как, впрочем, и с платьями, предпочитая более удобную одежду, в которой не рискуешь разбить лицо, зацепившись при шаге за подол. Но раз выбора не было, то лучше чистое платье, без клановых знаков, чем грязная одежда или чистая солдатская униформа.
Оставшись одна, девушка села на постель и распустила косу, разбирая пальцами волосы, позволяя им досохнуть. Хоть в полевых условиях это было и неудобно, коротко стричься она отказывалась. Коса до пояса была её личной гордостью, плодом тщательного ухода всеми подручными средствами. Когда дверь открылась, Диана даже не попыталась дёрнуться, прекрасно осознавая, что и как. Только приняла книги, и помогла поставить поднос. Кивком поблагодарив, она первым делом принялась разбирать пищу для ума. Записка заставила девушку усмехнуться, и начать именно с этой книги. За чтением время пролетело незаметно, и вот, спохватившись, что уже вновь темнеет, Диана отложила книгу. Когда дверь открылась, она поспешно собирала волосы в хвост, так как на косу времени уже не осталось.
Само собой, Альзес не ждал, что Диана сразу же явится с заявлением "Я осознала свою ошибку, перехожу на вашу сторону". Наоборот — граф был бы разочарован в ней. Но дневной разговор рождал предположение, что принципы и соображения у девушки есть. Поэтому с ней было бы интересно пообщаться, когда она лучше узнает тех, против кого идет. Выслушать аргументы, сделать выводы... И намекнуть в своих отчетах, отсылаемых в Уранибург что можно было бы изменить. Незаметно, между строк — такое никогда не пишут в лоб, если своя голова дорога. Но Безземельному лорду и этого будет достаточно. А дальше уже решать ему.
Поэтому, разбираясь с привычными делами, Альзес не мог сдержать улыбку. Наконец-то на Эмментале стало действительно интересно.
Эта же улыбка не покидала его губ до самой встречи с Дианой — сначала в подземном зале со стеклянной стеной, за которой величественно скользили рыбы.
Девушка, зайдя в зал, вновь сделала реверанс, и подошла к мужчине. По описанию Фана она узнала это помещение, но реакция была иной, чем у парня. Немного любопытства, восхищение масштабом труда, но никакого страха или отвращения.
— Добрый вечер, граф. Я рада, что вы сдержали ваши обещания. — Поздоровалась Диана первой. Её взгляд был ещё немного задумчивым, девушка осмысливала прочитанное. В книгах было куда больше, чем можно узнать из открытого доступа. То, что герцоги Титания долго на своём посту не жили, это было даже новостью, как и внятно читаемая между строк причина — борьба за место главы семьи.
Альзес поднялся навстречу девушке. Сегодня перед аквариумом стояли два кресла, и он сначала жестом предложил Диане занять ее место, только потом сел сам.
— Добрый вечер, — произнес он в ответ. — У меня сейчас нет причин в чем-то вас обманывать. Книги я выбрал исходя из ситуации, если у вас есть пожелания, я их выслушаю.
— Меня всё устраивает, что вы. Очень было интересно прочесть историю клана, такую информацию в открытом доступе не найти. — Вежливо улыбнулась девушка, посмотрев на Альзеса. Теперь она немного лучше понимала его фразу про брата. Оказаться одним из участников внутрисемейной войны не сильно приятно.
— Я рад, что не ошибся в выборе, — граф улыбнулся. Похое, он правильно оценил девушку. — Само собой, мы не любим афишировать семейные скелеты, а их за двести лет накопилось немало. И, разумеется, в историю идет хорошо, если десятая часть...
Проплывавшая мимо рыбина задела хвостом стекло и Альзес перевел взгляд в ту сторону. Привлеченные колебанием подплыли еще две.
— Не стану спрашивать, нравится ли вам, — заметил мужчина. — С вашей прямолинейностью — на удивление вежливой прямолинейностью... Вы не представляете, сколько людей путают ее с хамством... Так вот, вы бы сказали сразу. Но вы не сказали. Я угадал? — Улыбка графа была обезоруживающей.
— Свои скелеты есть у всех, граф. У кого-то это сумасшедший дедушка, который надевал рубашку задом наперёд, у кого-то — внебрачные дети. Вопрос в том, насколько это отражается на окружающих. Это как камень, кинутый в воду. От мелкого камня круги пойдут мелкие, быстро исчезающие. А от крупного могут пойти уже и серьёзные волны, которые качнут лодку, проплывающую мимо. — Задумчиво произнесла Диана, смотря на рыб. Когда одна из них задела стекло, она повернулась к собеседнику. — Вы совершенно правы, простите, что не сразу высказала вам восхищение. Вот это прекрасный пример моих слов, вы не находите?
— Нахожу, — согласился Альзес. — В свою очередь простите, что напросился на комплимент, но думаю, я имею все основания для гордости.
Аналогию, которую привела Диана, он прекрасно понял и согласился с точностью образа. Каждое действие вызывает резонанс... а если верить учебнику физики, то и противодействие.
— И ваша группа — та самая лодка, которую мы качнули? Образ красивый. Но тогда вам нужно держаться крепче — вода может оказаться глубокой, — обмениваться образами Альзес умел и любил.
— Ваши рыбы действительно производят потрясающее впечатление. — Искренне сказала Диана, улыбнувшись. — Представляю, сколько сложностей с их кормлением именно подходящим им кормом...
Диалог всё больше и больше нравился девушке, отточенные фразы, обмен уколами, при этом каждый старается не перейти грань, когда будет конфликт. На слова о глубокой воде она только кивнула, показывая, что приняла к сведению. Уводить разговор в сторону политики так не хотелось...
— Корм выбирал методом проб... — признался Альзес. — Но повозиться пришлось. Сейчас проблема разве что в заказе. А еще приходится следить, чтобы ничего лишнего в бассейн не падало — они тут же это сжуют... Ладно, если бутерброд туда уронишь, а если телефон? Не так жалко будет технику, как рыбку, что ее проглотит.
— Хорошо, когда стабильность и точно знаешь, что нужный корм из продажи не исчезнет... — Произнесла Диана, вновь переводя взгляд на мужчину. — Впрочем, это неважно. Вам ли, Титания, бояться сложностей?
Альзес пожал плечами:
— Мы тоже люди, у нас тоже возникают проблемы. Правда, возможностей для их решения у нас действительно больше...
Он перевёл взгляд на сидящую рядом девушку:
— У меня такое ощущение, что вы хотели бы что-то обсудить, но не решаетесь.
— Что вы, если бы я действительно хотела что-то обсудить, я бы так и сказала. — Улыбнулась Диана, внутренне напрягаясь. Она и так высказала много своих размышлений, и пока что не была готова продолжать в том же стиле. — Единственное, у меня к вам просьба. Как вы видите, у меня достаточно длинные и густые волосы, за которыми надо ухаживать. Если вас не затруднит, я бы у вас попросила расчёску.
Альзес долго и внимательно смотрел на девушку. Ясное дело, что словами о регулярности поставок она на что-то намекала... И об этом стоило подумать. Но потом.
Сейчас же граф просто кивнул:
— У вас действительно очень красивые волосы. И такой яркий цвет... Я никогда раньше ни у кого такого не видел... — он сделал движение, словно хотел прикоснуться, но рука остановилась и опустилась на подлокотник. — Конечно же, расческу вы получите. Как и все необходимое, чтобы следить за собой.
— У вас тоже очень необычный оттенок, и, насколько я могу судить, они сами так лежат, завиваясь снизу? — Ответила Диана. Жест не ускользнул от внимательного взгляда девушки, но она предпочла проигнорировать. Впрочем, втайне сожалея об этом, так как прикосновение дало бы возможность прикоснуться в ответ, убедиться в своём впечатлении.
— Если бы это были не вы, я ответил бы, что это военная тайна Титания, — Альзес невольно тронул пальцами заинтересовавший Диану локон. — Само собой утром приходится потратить время, чтобы выглядело пристойно и при этом естественно, но у нас с мамой действительно вьющиеся волосы.
— Выглядит не просто пристойно, а скорее даже красиво. — Засмеялась девушка, поигрывая рыжей прядкой. — Мы же на свидании, а на свидании положено говорить комплименты.
— Мужчинам. Женщине, — уточнил Альзес, стараясь не рассмеяться. — Хотя мне приятно слышать, что вы считаете мою внешность привлекательной. Тогда как я совершенно непростительно забыл сказать, что у вас очень тёплый цвет глаз, особенно, когда вы улыбаетесь, красивые руки, прекрасная фигура, на которой прекрасно сидят и мундир, и платье, хорошее чувство юмора... и хорошо поставленный удар... — граф рефлекторно потер запястье. — Нет-нет, никаких счетов, это комплимент.
— Как я и говорила, у меня небольшой опыт свиданий, — Диана смутилась и даже слегка покраснела. Комплименты от Альзеса оказались неожиданно приятными. Может быть потому, что не несли в себе попыток соблазнить, а просто отражали его мысли. — Вы оказались достойным противником, кому не обидно проиграть. И весьма обходительным хозяином, так же, как и великолепным собеседником.
Девушка непроизвольно прикоснулась к губам указательным пальцем. Хоть след от того лёгкого поцелуя сразу же перестал чувствоваться, но память вызывала противоречивые эмоции. С одной стороны злость, что так глупо попалась, с другой стороны — восхищение неожиданностью хода.
— Ну, если у нас с самого начала допрос стал беседой за чаем, почему бы не продолжить традицию и не сделать плен максимально комфортным? — заметил граф. — Если уж разрушать традиции — так с размахом.
Жест Дианы не укрылся от Альзеса, но он решил это никак не комментировать. Напоминание о поражении никогда не будет приятным, а ему не хотелось нарушать очарование вечера.
— Да, судя по всему, вы ещё тот бунтарь, граф! — Вновь засмеялась Диана, откидывая волосы назад. — Продолжая нарушать традиции, я даже скажу, что не жалею, что попала к вам в плен. Когда бы я ещё так мирно и увлекательно беседовала с кем-то из семьи Титания?
Девушка ничуть не лукавила, говоря об отсутствии сожаления. Увлекательная беседа, почти нереальная, но столь равно интересная обоим, стоила горечи поражения. Впрочем, сожаления о том, что не изменить, не были свойственны ей.
— Как видите — дурной пример заразителен, — Альзес не смог удержаться от ответной улыбки. — Если так подумать, то Хьюлику я задолжал "спасибо" за такую собеседницу, как вы.
Несмотря на то, что вопрос был риторический, он попытался прикинуть, как сложился бы разговор Дианы с другими представителями семьи. С Идрисом они бы стоили друг друга, мнение о его брате у девушки уже было не самое лестное. Аджиман? Слишком властный, нет, Диана не растеряется... но разговора не выйдет. Тем более такого непринужденного.
— Думаю, такая возможность была бы, если бы поимкой Хьюлика занялся лорд Жуслан и вы попали бы к нему, — наконец произнес Альзес. — Я не знаю человека, с которым он не мог бы договориться.
— Я про него читала в книге, что вы дали. — Диана чуть задумалась, вспоминая. — Тёмные волосы, с красным отливом, очень спокойный, и старается решать проблемы мирным путём? Думаю, да, у нас бы мог состояться интересный диалог. Но лорд Жуслан ловил бы Фана иначе, как я думаю. Ведь это была именно ваша идея, выманить адмирала Хьюлика на Лиру Флоренс?
Слова могли бы показаться обидными, или сердитыми, если бы не голос девушки. Именно мягкий и спокойный, размышления, но не осуждение. Диана вновь стала смотреть на рыб, наблюдая за их движениями.
— О, вы уже добрались до конца, — Альзес был приятно удивлен. Похоже, его гостья оказалась удивительной во всех отношениях девушкой. — Да, действительно это он. Что касается методов... Все мы разные — даже я и Залиш, как вы могли заметить. Поэтому само собой все мы будем действовать по-разному: кто-то честнее, кто-то хитрее, кто-то жестче... Может быть, его способ был бы эффективнее... если бы он действительно был в этом заинтересован.
Конечно, можно было дать прямой ответ... Но Альзес не стал этого делать. С одной стороны и так понятно, кто причастен, с другой — раскрывать, откуда получены санкции на его действия он не хотел и вовсе не из-за опасности информации. Насколько мог, он сделал намек, что за его спиной была куда более крупная фигура. Но большего пока открывать не хотел.

@темы: фанфики, гет, весенний фестиваль AU, Tytania

---

[kamili-kem]

Мой второй клип по ЛоГГу. Надеюсь, вам понравится!

Название: Siúil a rúin
Автор: kamili-kem
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Кирхайс/Аннерозе
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: G
Исходники: видео: "Легенда о героях Галактики" (основной сериал), аудио Требушет "Siúil a rúin"
Продолжительность и вес: 9,79 МБ и 1,18 мин
Предупреждение: формат MP4
Примечание: роль "стального меча", который Аннерозе купила любимому, выполняет боевоей космичекий крейсер
Размещение: если возьмете к себе, предупредите меня, пожалуйста

Текст песни и перевод

Siúil a rúin
Отправляйся в путь, любимый

I wish I was on yonder hill
'Tis there I'd sit and cry my fill
And every tear would turn a mill
Is go dté tú mo mhuirnín slán

Siúil, siúil, siúil a rúin
Siúil go socair agus siúil go ciúin
Siúil go doras agus éalaigh liom
Is go dté tú mo mhúirnín slán

I'll sell my rock, I'll sell my reel
I'll sell my only spinning wheel
To buy my love a sword of steel
Is go dté tú mo mhúirnín slán

Мне бы оказаться вон на том холме,
Присесть и выплакать все горькие слезы:
От каждой из них завертелась бы мельница.
Лишь бы тебя стороной обошли несчастья!

Иди, иди, иди, любимый (1),
Иди, пускай спокоен и тих будет твой путь.
Подойди к дверям и унеси меня в своем сердце.
Лишь бы тебя обошли стороной несчастья!

Я продам свою прялку, я продам свою нить,
Я продам свое единственное веретено (2),
Чтобы купить тебе, любимый, меч стальной.
Лишь бы тебя обошли стороной несчастья!

1) «Siúil a rúin» — народная ирландская песня. Припев, соответственно, исполняется на ирландском.

2) Продать веретено — отчаянный поступок для женщины тех времен: ибо она могла прокормиться своим трудом.

Автор перевода — Наталья Василёнок
Страница автора: en.lyrsense.com/nolwenn_leroy/siuil_a_ruin


Ссылка на просмотр: rutube.ru/video/f716512a368b5fd5924f019f4e276a7...

Видео под морем

@темы: клипы, Legend of the Galactic Heroes

---

[da-crazed-one]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[alena1405]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Титания. Роман. Том 1, глава 1. Пересказ.

[alena1405]

Подробный пересказ первой главы первого тома романа "Титания".

Предупреждение: это не перевод(!), это изложение. Пересказчик обещает правильность сюжета в целом, но не гарантирует стопроцентную точность каждой отдельной фразы. Местами пропущены некоторые предложения, которые не несут значительной сюжетной нагрузки по мнению пересказчика. Замечания, дополнения и поправки будут приняты с благодарностью.

Для смотревших аниме: глава соответствует эпизодам 1-2 сериала.

Титания. Роман. Том 1, глава 1. Пересказ.

Глава 1. «Повелители Вселенной».

I.

17 мая 446 года по Звездному календарю встреча глав семейств клана Титания проходила в атмосфере, которой недоставало любви и дружелюбия. Само по себе, это неудивительно. Общеизвестно, что клан Титания сплочен вовсе не взаимной привязанностью его представителей. Любовь, дружба и тому подобные чувства между членами одной семьи – это слабость, и это не про них. Потому что любая слабость – это дефект, которого каждый из Титания старался избегать. Вокруг стола для переговоров из эбенового дерева собрались четверо мужчин в серых с золотом шинелях; форменные серые фуражки лежали на столе. Только красные знаки клана на левой стороне груди пылали ярким цветом.

Все четверо собравшихся носили фамилию «Титания». Всего в клане пять глав семейств, и сейчас здесь отсутствовал пятый – лидер всего клана, Безземельный Лорд Аджиман. Четверо присутствующих были ещё молоды – среди них не было ни одного, достигшего тридцатилетнего возраста. И это были Титания из Титания – те, кого происхождение и собственная сила сделали главными представителями самого могущественного клана Повелителей Вселенной.

Ариабарт Титания, 27 лет. Красивый молодой человек, но эта красота не производила особого впечатления. «Работа безвестного художника, желающего польстить богатой клиентке» - так когда-то сказал о его внешности его отец. «Ариабарт? Да, он симпатичный» - так мило отзывались о нем, потому что обычно больше нечего было сказать в силу его неяркого характера. Ариабарт был высок, хорошо сложен, с сияющими белокурыми волосами и серо-голубыми глазами. Сегодня он выглядел слишком бледным, поскольку имел причины для подавленного настроения.

По контрасту, Жуслан Титания, тоже 27 лет, в сравнении с Ариабартом мог показаться ничем внешне не примечательным. Однако, его карие глаза были точно такого же оттенка, как его волосы, что вызывало необычный оптический эффект, придавая глубину взгляду, и это производило такое впечатление, что многие люди считали Жуслана более красивым, чем Ариабарт. Сидя за столом переговоров, Жуслан правую руку положил на колено, а пальцами левой постукивал по столу, не производя звука. Это была привычка, которая, как говорят, активизирует мыслительный процесс. Формально, Жуслан приходился Ариабарту кузеном, но на самом деле их родственные отношения были куда более запутанными.

Залиш Титания. Благодаря своей могучей, внушительной фигуре, крутому нраву, да ещё и бороде, он внешне казался старше Ариабарта и Жуслана. И он мог гордиться этим впечатлением, потому что на самом деле был на год младше них. В нем всё было полно силы: и взгляд, и линия рта не оставляли даже помыслов о уязвимости. Стороннему наблюдателю именно он мог показаться лидером клана. Он сидел, скрестив на груди руки, которые были в полтора раза толще, чем у Жуслана.

Идрис Титания был самым младшим из присутствующих, ему едва исполнилось 24 года. Своей красотой Идрис превосходил Ариабарта, но в целом его облик казался слишком резким: чрезмерная эмоциональность и юношеская энергия разрывали гармонию. Идрис был излишне зависим от осознания, что является младшим из пяти глав семейств, и потому ни при каких обстоятельствах не мог допустить пренебрежительного отношения к себе. Есть два способа добиться признания: или совершенствовать самого себя, или попытаться опустить других на свой уровень. Сегодня Идрис именно с этого и начал, спросив:

- Князь Ариабарт, вы сегодня плохо выглядите. Вас что-то беспокоит?

У Ариабарта заметно дрогнула бровь, но он промолчал в ответ.

Тогда беседу подхватил Залиш:

- Разумеется, ведь князь Ариабарт совершил самое большое достижение со времен основания клана Титания! Проиграл битву флоту какой-то заштатной планеты.

В тоне Залиша слишком явно слышались нотки превосходства.

Красивые уши Ариабарта покраснели, и Жуслан, единственный, хранивший молчание, смотрел на это с легкой иронией. Молчание Жуслана задело Ариабарта куда сильнее, чем громкие заявления двух других, и он вслух высказал своё раздражение, повернувшись к Жуслану, сидевшему справа:

- Как вы можете быть таким спокойным? Престижу Титания нанесен серьезный урон, и сама наша власть может оказаться под вопросом!

- Наша?

Жуслан переспросил это с подчеркнутым спокойствием, пусть и в сопровождении едва заметной кривой улыбки и с особенным блеском в глазах.

- Не наша. Ваша. Это ваше персональное поражение, князь Ариабарт. Вам следует использовать единственное число. Клан Титания не проиграл. Ваше поражение – это не поражение Титания.

Заявление Жуслана метко поразило ещё незажившую рану. На красивом лице Ариабарта отразились горечь и досада.

Залиш Титания расхохотался, содрогаясь всем своим могучим телом. Идрис резко рассмеялся, кривя губы. Дав им повод для смеха, сам Жуслан Титания с отсутствующим выражением перевел взгляд на свою серую форменную фуражку. Собственные слова и поведение двух других показались ему невыразимо скучными. Он был Титания, но не было смысла подчеркивать это или гордиться этим, он просто был Титания.

Ариабарт собирался что-то ответить, но внезапно его лицо изменилось, лишившись всех красок. Взгляд, направленный на входную дверь, уловил появление пятого участника встречи.

- Его Высочество, глава клана.

Четверо молодых людей встали с места, постаравшись бесшумно отодвинуть стулья, и салютом приветствовали своего лидера. Встать, выпрямиться, прижать кулак правой руки к левому плечу – таков был салют клана Титания.

Глава клана, человек с серебряными волосами, Безземельный Лорд Аджиман Титания обладал внешностью и характером, которые по праву делали его первым среди первых. За последние четыре года в четырех семьях из пяти сменились главы, и сейчас лидеры остальных ветвей клана были младше Аджимана. Но когда прежние отцы были живы и здоровы, Аджиману, младшему из лидеров семейств, приходилось испытывать на себе недостаток доверия и поддержки со стороны старших. Для того, чтобы бросить вызов власти отцов, Аджиману потребовалось много усилий, но не очень много времени. Смена поколений в клане Титания нередко происходила очень своевременно и слишком явно в чью-то пользу, поэтому мало кто верил, что это случается по воле бога, а не кого-то, его заменяющего. История Титания оставляла большой простор для человеческого воображения, но пока Титания стояли на вершине власти, подозрения невозможно было декларировать официально.

Сев на свое место у стола, Аджиман сделал знак, разрешающий сесть остальным. Приветствия вида «Добрый день, как дела» в клане Титания были не приняты.

По следующему знаку Аджимана вспыхнул прямоугольный луч проектора, и возникло изображение молодого человека. На вид, он выглядел как ровесник Ариабарта и Жуслана.

Он был некрупного сложения, с морковного цвета волосами, перевязанными «леопардовой» банданой. На нем была черно-коричневая военная форма универсального образца, принятого в Союзе, с номером планеты на груди. По этому номеру можно было определить, что молодой человек принадлежит к вооруженным силам Эурии.

- Выглядит как слабак!

Залиш озвучил своё собственное мнение, но оно выразило и общую атмосферу недоумения.

- Этот слабак – тот, кто заставил Титания отведать горький плод поражения. Кроме того, ему 28 лет, и значит, он старше любого из вас.

Так Аджиман ненавязчиво напомнил о том, что нельзя недооценивать противника. При слове «поражение» Ариабарт побледнел почти до синевы. Но Аджиман одним взглядом пресек попытку Ариабарта что-то возразить и сказал:

- Князь Ариабарт, вас не винят в поражении. Это естественно, что в битве можно как выиграть, так и проиграть. Но вы должны иметь мужество признать свое поражение.

- Я запомню это, Ваше Высочество.

Ариабарт безропотно сник. В клане Титания было строго запрещено возражать Безземельному Лорду. Если не уважение, то повиновение поддерживало существующую систему иерархии. Неподобающая эмоциональная выходка была бы расценена как недостаток самоконтроля и могла привести к потере места у вершины власти.


II.

В апреле этого года князь Ариабарт командовал флотом Титания в битве при Цербере. Трудно было поверить, что той колоссальной военной мощи, которую он задействовал, противостоял флот одной-единственной планеты.

Базовые стратегические принципы никогда не ошибаются. Если изучать древнюю земную историю, то можно вспомнить Черного Принца Эдварда или Валленштайна, или других полководцев, которым удавалось собрать и организовать большие армии, а потом побеждать с этими армиями, используя верные методы ведения атаки. Например, Валленштайн мог собрать армию в десять или двадцать тысяч человек, и это в Германии XVII века, где даже не было городов с населением более сорока тысяч.

Так и Титания сразу подавляли противников только лишь количеством и качеством своего флота. Собственно, и главной целью, ради которой Титания содержали флот, была их политика сдерживания или проще говоря – запугивания. У Титания были самые мощные звездолеты, самое лучшее оборудование, самые дисциплинированные экипажи и самые талантливые командиры. И в материальных и в нематериальных ресурсах Титания на порядок превосходили любого вероятного противника.

И если это доминирование продолжится, значит, клан Титания непобедим.

Ариабарт участвовал в своей первой военной кампании когда ему было 15 лет, к двадцати пяти годам он стал вице-адмиралом Варданской империи. Не было сомнений, что ещё до тридцати он станет адмиралом. Впрочем, для любого из лидеров пяти семей Титания такая карьера была не стремительным взлетом, а нормой. К слову сказать, главы всех пяти семейств носили титулы князей империи, то есть принадлежали к высшему аристократическому сословию, что предоставляло полное освобождение от налогов, а также давало иммунитет от возможного ареста. При этом, Титания были скрытым независимым государством внутри империи, и их солдаты были элитой среди имперских вооруженных сил.

Выступая с флотом на новую битву, Ариабарт был настолько уверен с своей победе, что заранее объявил сражение при Цербере «вооруженной прогулкой». И эта беспечность дорого ему стоила. Потому что Фан Хьюлик, назначенный командующим флотом Эурии, применил стратегию, которую никто не мог себе представить, но которая поразила считавшийся неуязвимым флот Титания. Этим трюком было использование пушек Вайгельта.

Название «пушка Вайгельта» происходит от имени изобретателя. Это вид электромагнитной катапульты, однако из-за особенностей конструкции эти пушки являются пусть и сокрушительным, но «одноразовым» оружием. В хвостовую часть немагнитного снаряда помещается проводящий металл, затем подается мощный электрический ток, вызывающий мгновенное испарение металла и сильное электромагнитное поле. В это время в акселераторе детонирует пороховой заряд, вызывающий ударную деформацию ствола и противоположно направленное электромагнитное поле. Два мощных электромагнитных поля отталкиваются, и снаряд выстреливает с колоссальной скоростью.

Стандартные характеристики пушек Вайгельта: длина 10 метров, диаметр ствола 46,5 сантиметров, снаряд с ураном-238 выпускается на скорости 150 километров в секунду или 540 000 километров в час. Защита почти невозможна, и всего одного снаряда может быть достаточно для полного уничтожения звездолета. Однако, отдача от первого же выстрела разрушает саму пушку Вайгельта, а также может повредить звездолет, на котором пушка установлена, поэтому считалось, что их возможно применять только в безвыходных ситуациях или для самоубийственных миссий.

Но Фан Хьюлик не стал устанавливать пушки Вайгельта на боевых звездолетах, он взял количеством. По его заказу было собрано шестьсот малых кораблей для установки по одной пушке на каждый. Часть кораблей была построена специально для этой цели, часть просто закупили на вторичном рынке и переоборудовали. Когда титанийский флот вторгся широким фронтом, эти малые корабли выстроились перед ним, зеркалируя построение и вызывая на ближний бой. В результате шестьсот мелких кораблей Фана Хьюлика полностью уничтожили 119 стандартных боевых звездолетов, 44 носителя истребителей, 80 десантных кораблей, 106 крейсеров, 147 фрегатов и 104 транспортных корабля.

Фан Хьюлик сделал «одноразовыми» не только пушки Вайгельта, но и сами корабли, на которых они были установлены. При первом же выстреле корабль разрушался, но у этих малых звездолетов были немногочисленные экипажи, которые эвакуировались в спасательных капсулах ещё до выстрела, сразу после того, как вывели корабли на боевые позиции. Всего во флоте Фана Хьюлика было около семи тысяч человек – менее одного процента от численности титанийского флота. При этом потери в битве (убитыми, пропавшими без вести, взятыми в плен) составили не более ста человек. Потери титанийского флота составили более ста тысяч. Репутации главнокомандующего, Ариабарта Титания был нанесен серьезный удар, и пусть Идрис или Залиш только приветствовали чужие ошибки, но попытавшись представить себя на месте Ариабарта любой почувствовал бы зимнюю стужу в потайном уголке сердца.

- Этот Фан Хьюлик. Он кажется мне достаточно интересной личностью, а каково ваше мнение?

В ответ на вопрос Аджимана, Идрис поднял руку, прося слова.

- Ваше Высочество, в отношении Фана Хьюлика, я, Идрис, провел собственное расследование.

Восемь пар глаз устремились на младшего среди них, сам Идрис смотрел только на главу клана. Когда Аджиман молча кивнул, Идрис встал с места и заговорил:

- То, что недальновидность и поспешность князя Ариабарта и действия Фана Хьюлика нанесли флоту Титания тяжелый удар – печальный, но неоспоримый факт.

Когда эти слова достигли слуха Ариабарта, тот бросил на оратора полный ярости взгляд. Это невозможно было не заметить, но Идрис изобразил безразличие.

- Проигнорировать этого человека и просто оставить его в покое было бы неверным ходом для Титания. В Эурии или любом подобном малом государстве такой военный талант не найдет достаточных возможностей для своего развития. Нам, Титания, не стоит быть злопамятными, мы можем пригласить Фана Хьюлика к себе на службу, либо мы можем уничтожить его, осталось только сделать выбор.

- И какой выбор сделали бы вы, князь Идрис?

- Любой, который одобрит Ваше Высочество.

Высказав эту неприкрытую лесть по инерции, Идрис всё же перешел к собственному мнению:

- Но с позволения Вашего Высочества, я изложу собственное скромное суждение. Следует направить посланника с требованием капитуляции, если это требование будет удовлетворено, то мы окажем прибывшему самый радушный прием, если же он отклонит требование, то нам придется наказать его за дерзость. Общеизвестно, что Титания всегда поддерживают выдающиеся таланты, однако жестко карают наглость и бесцеремонность, и нелишним будет ещё раз это подчеркнуть.

И Идрис начал излагать биографическую справку о вражеском офицере, которую подготовил на основании собственного расследования.

Фан Хьюлик – вовсе не знаменитый военачальник. Совсем напротив, сначала он даже вовсе не был военным. В двадцать лет он окончил Эурийский коммерческий колледж, некоторое время работал на торговых звездолетах различных городов Союза. Потом один из таких звездолетов был захвачен титанийским военным кораблем, и Фан около года провел в лагере для военнопленных. Вернувшись домой в 25 лет, он не имел никаких средств к существованию. Кроме того, девушка, которая должна была ждать его возвращения, уже успела выйти замуж за другого. Преследуемый неудачами, Фан Хьюлик записался в армию контрактником, рассчитывая получить аванс и сбежать. Но он перепутал даты, и военная полиция задержала его, когда он спал в доме случайной подружки, которая подцепила его в баре. Так Фан Хьюлик вынужден был пойти во флот, где вскоре проявил хорошие способности к артиллерии, за что быстро получил повышение по службе.

- Князь Идрис, вы провели блестящее детальное расследование.

Получив одобрение главы клана, Идрис просиял и, отсалютовав, сел на свое место. Ариабарт и Залиш смотрели на Идриса, каждый со своим выражением, а Жуслан сидел, полузакрыв глаза, словно слушая свой внутренний голос. Уже не в первый раз он демонстрировал пренебрежение к Идрису, что очень раздражало младшего из глав семейств.

- Но есть кое-что, чего даже князь Идрис еще не знает, - прозвучал голос Безземельного Лорда Аджимана, - Сейчас Фан Хьюлик изгнан с родной планеты. Но за какое именно преступление он подвергся репрессиям, осталось неизвестным.

После секундного молчания, Залиш, чуть склонив могучую шею, сказал:

- Граждане Эурии, испугавшись гнева Вашего Высочества, решили сами избавиться от опасной фигуры.

- Верно, но дело не только в этом.

С губ главы клана сорвался едва слышный смех. Его белоснежные зубы блеснули, как лезвие, и Ариабарт, и Залиш, и Идрис все трое почувствовали острую нервную дрожь. Властитель с серебряными волосами отличался сдержанным нравом, но в этой суровой зиме бывали отблески прекрасной ранней осени. Им всем это было очень хорошо знакомо.

- Как вы полагаете, господа, зачем власти Эурии назначили неопытного офицера командовать флотом, которому предстояло сразиться с флотом Титания? Неужели они надеялись, что гениальность Фана Хьюлика гарантирует им победу? Как вы это объясните?

Когда прозвучал вопрос главы клана, Жуслан Титания открыл глаза и вдумчиво ответил:

- Возможно ли, Ваше Высочество, что правительство Эурии намеревалось проиграть битву, и именно поэтому назначило главнокомандующим безвестного офицера?

- Князь Жуслан, ваше суждение полностью верно, - учительским тоном подтвердил Аджиман, - Правительство Эурии попыталось выглядеть хорошим для всех – и не поссориться с Титания, и сохранить лицо перед Союзом Городов. Предполагалось, что битва закончится, едва начавшись, а главнокомандующий сбежит с поля боя на самом быстром из крейсеров, однако...

- Простите, что прерываю, Ваше Высочество, но это означает, что с Эурией заранее было заключено соглашение?

Голос и выражение лица Жуслана казались безмятежными, но все присутствующие ощутили рост статического напряжения. Особенно злосчастный вид был в этот момент у Ариабарта. Вместо трагично проигравшего битву командира он превращался во второстепенного участника дешевой комедии. И это тогда, когда он думал, что ниже падать уже некуда.

- Титания не боится крови. Но Титания не приветствует бессмысленного кровопролития. Если цель достигнута, если отношения с оппонентами удалось наладить, то этого достаточно. Разве не так?

Ответ Безземельного Лорда Аджимана подтвердил догадку Жуслана, и это означало, что битва при Цербере планировалась как заранее срежиссированная пьеса. После нескольких раундов секретных переговоров стоимость секретной формулы полупроводящей мембраны, разработанной на Эурии, была снижена втрое в обмен на десятую часть дохода от реализации, которую Титания станет отчислять Эурии. А чтобы предотвратить протесты оппозиции, была согласована договорная битва, которую Титания выиграет, после чего получит технологию как военный трофей. Однако, безвестный офицер, назначенный командующим флотом Эурии, не знал о тонкостях политических игр и битву выиграл. Неудивительно, что правительство Эурии ударилось в панику.

Прояснив положение вещей, пятеро собравшихся договорились о том, что следует принять Фана Хьюлика на службу Титания. После этого они в деловом порядке обсудили ещё два-три вопроса, и через тридцать минут собрание подошло к концу.

- Сегодняшняя встреча закончена, господа.

Что-то более сердечное, чем это формальное прощание, было немыслимо для Титания. Безземельный Лорд Аджиман встал и под всеобщее молчание проследовал к двери. Только когда он скрылся, четверо князей смогли перевести дыхание.

III.

По переходу, ведущему в космопорт, Ариабарт и Жуслан шли рядом, плечом к плечу. Ариабарт несколько раз попытался начать разговор, но Жуслан хранил молчание. Ариабарт никак не мог смириться с той ролью, которую ему пришлось сыграть в битве при Цербере. Кроме того, его задевало почти безразличное отношение Жуслана, и он немного повысил голос:
- Князь Жуслан, вы полагаете, что у вас получилось бы выиграть ту нелепую битву?
- Вам показалось, что я так утверждал?
Начав отвечать, Жуслан выглядел рассеянным, словно пребывал где-то в своем подсознании, но звук собственного голоса вернул его к реальности.
- Я не это имел в виду. Но возможно, князь Жуслан, вам удалось бы сделать то, чего не удалось мне.
- Князь Ариабарт, вам стоит учиться на собственных ошибках. Нет ничего, чему вы могли бы научиться у меня. И я прошу прощения за те необдуманные слова, которые я сказал вам сегодня перед началом встречи.
Выражение лица Ариабарта давало понять, что обида ещё не полностью выгорела, но всё-таки он кивнул в ответ.
На этом князья попрощались до встречи в Уранибурге и направились каждый к своему звездолету.

* * *

Из окна VIP-апартаментов титанийской космической станции Трир-IV, глава клана Аджиман наблюдал, как четыре звездолета стартовали один за другим в разных направлениях.

Старый слуга принес кофе и сказал, глядя в широкую спину Безземельного Лорда:

- Князь Ариабарт с трудом смирился с происшедшим.

- Он не смирился. Но в конечном счете это пойдёт ему на пользу.

Безземельный Лорд обязан всегда действовать в интересах клана. Даже если ему лично что-то не нравится, он на первое место должен ставить не собственные предпочтения, а выгоду для Титания. С самого рождения все, в ком текла титанийская кровь, кто носил фамилию Титания, усваивали, что интересы клана – превыше всего. И благодаря этому Титания продолжали оставаться на вершине Вселенной. Сам Аджиман тоже был воспитан в духе верности клану. Быть чем-то недовольным – это личное дело каждого. Но высказать своё недовольство против клана – это серьезное преступление.

- Обнор, что ты думаешь о четырех князьях? Кто из них мог бы стать следующим Безземельным Лордом?

- Мне кажется, князь Жуслан обладает достаточными лидерскими качествами.

- Я тоже так думаю. Но порой не знаю, чего от него ожидать, он очень хорошо скрывает свои намерения.

- Возможно, он просто слишком осторожен.

- Или я слишком подозрителен.

Аджиман слегка улыбнулся собственной самокритике. Для Безземельного Лорда имеет значение только мнение самого Безземельного Лорда. Старый слуга поклонился, не решаясь ни согласиться, ни возразить. Аджиман, не обращая на него внимания, последовал за ходом собственных мыслей.

Все четверо князей достаточно компетентны, возможно – недостаточно опытны в силу молодого возраста, но талантливы, храбры и прекрасно управляют подчиненными. Со временем, у каждого будет и опыт, и хорошие помощники, и поддержка других членов семьи, и они почти сравнятся с прошлыми Безземельными Лордами. И всё-таки «почти» - это недостаточно. Сейчас наилучшим кандидатом виделся Жуслан, но Аджиман чувствовал какое-то смутное предубеждение против него. Жуслан был склонен критически относиться к прошлому клана и к его законам. Впрочем, едва ли это можно было поставить ему в вину, ведь рассудительным людям свойственно критическое отношение к действительности, Аджиман сам был таким, когда ему шел третий десяток.

Если не случится ничего непредвиденного, Аджиман сможет оставаться у власти ещё тридцать или даже сорок лет. Через сорок лет и Жуслан, и Ариабарт уже состарятся. А старший сын Аджимана – Теофилус Титания, - которому сейчас шесть лет, через сорок лет будет в самом расцвете сил. Аджиман мог бы передать титул главы клана собственному сыну. Но Теофилус не обязательно вырастет лучшим кандидатом на пост правителя, а значит передача власти по наследству может не принести пользы Титания. Аджиман понимал это, и знал, в чем состоит его долг как лидера клана.

* * *

Внутренний свет в каюте был приглушен, и на огромном, во всю стену, передающем экране, отображались мерцающие звезды. Космический корабль направлялся к Лютеху, столице Варданской империи. Расстояние в восемьдесят световых лет преодолевалось за два дня, для Титания это было как прогулка по собственному двору.

Жуслан сидел, положив ноги на софу и любовался звездами на обзорном экране, потом изменил направление взгляда, посмотрев в угол каюты.

- Франсия...

- Да, князь Жуслан?

- Титания – гордый и могучий клан.

- Да, это именно так.

- Верно... Но для чего нужна эта гордость? И чему служит это могущество? Иногда я задумываюсь об этом...

Жуслан слегка улыбнулся, глядя на звездный свет. Его бездонные глаза казались отрешенными, когда он углубился в собственные мысли. Темноволосая девушка положила лед в бокал с вином, и хруст льдинок отчетливо прозвучал в тишине.

- Наш клан сделал неоценимый вклад в историю человечества.

Эта восемнадцатилетняя девушка тоже происходила из клана Титания.

- Титания всегда делает вклад только в пользу Титания – коротко ответил Жуслан.

На этот раз тишина повисла как пузырь, который лопнул где-то под потолком.

- Я не говорю, что сожалею об этом. Титания делают то, на что никто другой не способен. Но ради чего всё это?

Жуслан взъерошил свои темные волосы.

Если Титания исчезнет, человечеству не станет хуже, и если есть люди, которые это понимают, значит власть Титания – это замок из песка, построенный на морском берегу. Жуслан не был человеком, предназначенным для Титания. То, что он родился в одной из пяти главных семей клана было какой-то ошибкой или насмешкой мироздания. И исправить эту ошибку Жуслан не мог.

Правители Вселенной, обладатели почти абсолютной власти, Титания были по-своему еретической сектой. Но среди них Жуслан был ещё большим еретиком. Он с раннего возраста осознал свое отличие, и тщательно его скрывал. Жуслан скептически относился к чрезмерной гордости титанийцев за свой клан, именно потому, что сам тоже к нему принадлежал.

Жуслан помнил, как в шестнадцать лет помогал отцу, который в тот момент был не вполне здоров, командовать флотом. Тогда он заслужил похвалу и от отца, и от прежнего Безземельного Лорда, которые говорили, что он не по возрасту спокоен, что у него широкий кругозор. Не желая этого, он оказался в положении, заставившем его конкурировать с его ровесником Ариабартом, а также с Залишем и Идрисом. А тогда ещё молодой Аджиман похлопал его по плечу и сказал, что хочет его в помощники, когда сам станет Безземельным Лордом.
Многотысячные флоты, крупнейшие в мире, и всё - ради того, чтобы не допустить объединения не-титанийских сил, чтобы поддерживать своё превосходство.

- Франсия, ты веришь, что я обладаю даром предвидения?

Не ожидавшая такого вопроса девушка широко открыла глаза, потом протянула Жуслану вино в серебряном кубке и прошептала:

- Я верю всему, что говорит князь Жуслан.

Приняв от неё кубок, Жуслан проговорил:

- Когда-нибудь, клану Титания придется рассчитывать только на меня. Но это произойдет только в самой неблагоприятной для Титания ситуации. Поэтому, ради блага клана, будет лучше, если мой черед никогда не наступит.

Прохлада серебряного кубка была очень приятна для губ.

История Титания окрашена в золотые и кровавые цвета. Жуслан никогда не забывал о пропасти, которую они сами разверзли у своих ног. И он знал, что им нечем гордиться. Когда-нибудь кто-то вспомнит, что Титания не существовали вечно, и тогда неизбежно родится концепция «Вселенной без Титания».

IV

Власть Варданской империи распространяется на 90 звездных систем, 148 обитаемых планет. Общая численность населения – шестьдесят миллиардов, и это самая обширная территория и самое многочисленное население в человеческом обществе. Империя была основана 388 лет назад, и в нынешние времена превратилась в самую могущественную из держав. Таков фасад, а по факту Империя – всего лишь штаб-квартира Титания. В любой из областей - финансовой, военной, научной, технологической, - если исключить то, что принадлежит Титания, Империи останутся только второсортные ресурсы.

«Титания выбрали Вардану, а не наоборот!»

Напыщенные лозунги Титания общеизвестны, они вошли в привычку ещё со времен Невилла, и это лишь один из примеров. Титания не заботились о том, что чувствуют люди, слыша эти заявления. «Стоны поверженного врага приятны слуху» - эта и подобные ей фразы отражали заносчивую сущность клана. Человечество не знало слабостей Титания, но если когда-нибудь уязвимость обнаружится, то вся власть Титания может развеяться как космическая пыль.

«Лучше слыть жестоким, чем слабым», - эти слова постоянно находили подтверждение.

27 мая в истории Варданской империи произошел инцидент, который невозможно было проигнорировать.

Изначально, всё планировалось как праздничный день. Императору Харше VI исполнилось 35 лет, и все имперские планеты, а также многие другие государства, прислали своих представителей для поздравлений. Празднично одетая публика заполнила Хрустальный Дворец в столице Варданской империи на планете Лютех.

Военная форма Варданской империи блекло-оранжевого цвета. Посреди этого оранжевого моря встречались серые острова, так что даже ребенку было очевидно присутствие Титания в Вардане. Самый большой из этих островов окружал глав Титанийского семейства: Аджимана, Ариабарта, Жуслана, Залиша и Идриса. В этой официальной обстановке они изображали вассалов, ожидающих появления императора.

Титул «Безземельный Лорд» происходит из того факта, что Империя не предоставила клану земельного владения (феода). Разумеется, в собственности клана есть крупные земельные участки, но ничего, что называлось бы родовым поместьем.

Источники доходов Титания - это межзвездные перелеты, торговля, охрана, освоение новых планет, а также транспортный налог на пользование космическими путями. Последний источник дохода особенно подчеркивал влияние клана: не существовало свободного пространства, весь космос – это владения клана Титания. Вот почему слова «Безземельный Клан» означали лишь то, что Титания не нуждаются в земельных угодьях.

Титания служили императору, но это была только видимость в рамках этикета.

«Император Харша II был слишком благодушен. Если бы он с самого начала пресек притязания клана, то Титания не добились бы такой власти», - так придворные Варданской империи вздыхали, тайком жалуясь друг другу, но это лишь подчеркивало их бессилие.

Поначалу, среди имперской знати были люди, которые противились тирании клана, но второй Безземельный Лорд Нури Титания утопил протесты в кровавом кубке. Теперь Титания настолько повязали всех своими цепями, что жалобы звучали только шепотом, тайком и с трясущимися губами, в страхе, как бы их не услышали.

Император Харша VI явился на церемонию в военном мундире Генералиссимуса Империи. Следом за ним, в трех шагах позади, шел премьер-министр Саломон в гражданской одежде – худощавый седой мужчина в возрасте около шестидесяти лет.

Официальная церемония поздравлений шла своим чередом, и наконец Аджиман преподнес императору подарок – черный жемчуг с планеты Игиптен.

- Позвольте мне преподнести Вашему Величеству маленький подарок от клана Титания. В знак нашей преданности и с надеждой, что он доставит вам удовольствие.

- Не принять дар главы Безземельного Клана было бы невежливо, поэтому я с благодарностью принимаю его, - ответ не отличался изысканностью, но для императора это была хорошая попытка.

Личные переживания – ничто в сравнении с требованиями этикета, и императору первому приходилось с этим считаться. Император был на пять лет младше Аджимана, но выглядел старше него, и вовсе не из-за солидности, а из-за недостатка лоска.

- Откровенно говоря, мы приготовили ещё один, более ценный подарок для Вашего Величества.

- И что же это?

- Сто лет мира и безопасности для Империи.

Аджиман окликнул Идриса Титания, молодой князь вышел вперёд в сопровождении нескольких своих непосредственных подчиненных, и у императора на троне перехватило дыхание. Одной из привилегий Титания было разрешение на ношение оружия при дворе.
Не бластеры, шестнадцать пороховых пистолетов были вытащены из-за поясов, и шестнадцать дул уставились на премьер-министра Саломона.

Треск выстрелов заполнил зал.

Было выпущено девяносто четыре пули, весемдесят одна из них попала в тело премьер-министра, тридцать три прошли навылет, и сорок восемь остались в теле. Истекая кровью из ста четырнадцати ран, премьер-министр рухнул на пол, кровавая лужа разлилась вокруг него.

Когда пороховой дым и всеобщее оцепенение немного рассеялись, император, дрожа всем телом и голосом, спросил, за что убили его премьер-министра.

Аджиман ответил, что они казнили недостойного предателя, тем самым принеся мир и безопасность империи. Вардана и Титания – как близнецы, которых нельзя разлучать. Но Саломон в собственных корыстных интересах попытался встать между ними. Доказательств его вины было более, чем достаточно, поэтому преступник был казнен на месте.

Император пытался сказать, что следовало бы всё сделать по закону, но Аджиман ответил что следствие и суд над тем, кто несомненно виновен – это бесполезная трата денег и времени.

Император больше не рискнул возражать, только спросил у Аджимана совета, кого же теперь назначить на освободившееся место премьер-министра.

Аджиман предложил кандидатуру маркиза Клеаркоса.

Клеаркос – человек, который даже дышал так, как укажут Титания, и Харше VI это было хорошо известно. Но отказаться от этого предложения для него значило поставить под угрозу собственную безопасность.

Цели Титания были слишком очевидны. После неожиданного поражения Титания при Цербере, при дворе начали усиливаться анти-титанийские настроения. Поскольку Саломон открыто принадлежал к противникам клана Титания, то его уничтожили в предостережение другим. А возможно, это был ещё более жестокий план: Саломона прежде оставляли в живых только ради того, чтобы в кризисный для Титания период принести его в жертву.

Одно было очевидно: виновный в смерти Саломона не понесет наказания. Наказание – это то, что сильный накладывает на слабого, а в империи не было никого сильнее Титания. Император кивнул и продолжал как кукла кивать в ответ на голос Безземельного Лорда. В заключение, Аджиман обратился к Идрису и сказал, что император благодарит его за службу, и что, приняв должность начальника императорской гвардии, Идрис несомненно продолжит оставаться верным слугой Его Величества.

Идрис поклонился Безземельному Лорду и в качестве первой задачи на новом государственном посту сделал знак своим подчиненным, чтобы те унесли тело Саломона.

Ещё несколько грамм злобы и ненависти добавились к истории Титания. И Жуслан подумал, что когда-нибудь очередная соломинка переломит хребет слону. Может быть, уже завтра.

@темы: матчасть, романы, Tytania

---

В честь приближающегося праздника и для оживления сообщества...

[Мэлис Крэш]

Название: Отдать жизнь
Автор: Мэлис Крэш
Рейтинг: PG
Персонажи: Фриц-Йозеф Биттенфельд, Райнхард фон Лоэнграмм, Зигфрид Кирхайс, Адальберт фон Фаренхайт и пр.
Категория: джен
Жанр: оживлялка
Размер: мини
Дисклеймер: на плоды фантазии Я.Г. Танаки не посягаю.
Аннотация: что сделает Тигр, получив возможность исправить что-то в жизни самого небезразличного ему человека? И будет ли для него что-то значить цена?
Возможность размещения на других ресурсах: с согласия автора

Солнечные лучи, как иглы, вонзаются в сердце. У Фрица не получается обманывать самого себя – еще до того, как он увидит часы и календарь, до того, как заговорит с кем-нибудь из подчиненных, память бесстрастно, как покойный Оберштайн, напомнит о событиях... теперь уже прошлой недели.
Феззанское солнце жарит изо всех сил, и не его вина, что оно кажется флот-адмиралу Биттенфельду ненастоящим. Черным. Мертвым.
Хочется бить кулаком по стене, пока не проломится штукатурка или не лопнет кожа. Но вместо этого он лежит в кровати и смотрит в белый потолок. А потом встает и тащит себя под душ. Собственное тело – груз, тяжелый и такой же мертвый, как солнце. Его солнце.
Полное впечатление, что под ребрами – пустое место. Странно только, что туда не затекает вода. Фриц включает максимальный напор и позволяет себе закричать. Ничего конкретного – просто вопль боли, который за шумом воды можно принять за реакцию на неожиданный скачок температуры. Легче все равно не становится. Он может повторить здесь все известные ему грубые слова, может хоть голос сорвать, ничего не выйдет. Что случилось, то случилось.
Вытираясь, он размышляет о том, что люди столько лет мечтали о путешествиях во времени, но так и не изобрели способ вернуться в прошлое и все исправить. Фриц не знает, куда бы отправился, имея такую возможность. На пару лет назад – чтобы притащить к Райнхарду лучших врачей? На Гайерсбург – чтобы кинуться к Ансбаху вместо Кирхайса? Но сегодня он думает о возвращении в прошлое, и эта идея не отцепится сама по себе. Впрочем, мысль не хуже любой другой, от любых мыслей сейчас одинаково больно, пустота в груди ноет... и хочется оказаться где-нибудь, где угодно, лишь бы там можно было принести реальную пользу. Даже ценой собственной жизни.
Он разворачивается, чтобы повесить полотенце, поскальзывается на влажном кафеле и падает. Лампа на потолке вспыхивает ярко, как солнце, а дальше – мгновение черноты. И холодно.

Холод заставляет моргнуть и попытаться разогнать рукой мушки перед глазами. Только это не мушки... это снежинки. Фриц удивленно смотрит на руку, одетую в перчатку. Он стоит на улице, сверху лениво падает снег, и мимо проходят люди, которым нет дела до рыжего мужчины в темном пальто поверх... судя по ощущениям, формы. Дома похожи на те, что стоят на Одине, но имперская архитектура и на других планетах имеет сходные черты. Не кидаться же на прохожих, спрашивая, где он и какое вообще число?
Биттенфельд недолго ломает голову над этой загадкой. Совсем рядом происходит событие, в которое нельзя не вмешаться: из-за угла на непозволительно высокой скорости выезжает машина и несется прямо на маленького ребенка. Его уже бежит спасать женщина, видимо, мать, но Тигр обгоняет ее без труда и выхватывает ребенка из-под колес. Машина пролетает дальше и влетает в стену, распугивая прохожих, но никто не пострадал. Кроме водителя, которому после такого удара вряд ли хорошо. И самого спасителя – затылок горит, похоже, зеркалом стукнуло. Фриц выпускает мальчика, снимает перчатку и подносит ладонь к голове. Волосы влажные и теплые, точно, до крови рассадил.
Женщина – миловидная блондинка, чем-то похожая на жену Миттельмайера, рассыпается в благодарностях, ее муж предлагает пойти к ним домой, но Биттенфельд машинально отказывается. Вместе с болью в затылке просыпается осознание того, что за мальчишка сейчас сидит на руках у обеспокоенного отца, явно не намеренного отпускать непоседу до самого дома. И кто та маленькая девочка, которая прячется за мамины ноги.
–Все же нормально, – он на ощупь надевает перчатку, не показывая этим добрым людям, что пострадал. – А я... у меня дела, я тороплюсь.
–Скажите хоть, как вас зовут, – просит фон Мюзель.
–Фриц-Йозеф, – машинально представляется настоящим именем Биттенфельд, узнает, что родителей Райнхарда звали Себастьяном и Карибель, и еще раз отказывается от помощи перед тем, как уйти.
Завернув в переулок, Тигр прижимается к стене одного из домов и тихонько смеется в испачканную перчатку, несмотря на боль. Вот и попал... в прошлое. Как и хотел.
А может, валяется в собственной ванной с раскроенным затылком. И видит реалистичные глюки. Оба варианта равноценны.
Снежинки продолжают опускаться с неба, белого, как потолок. В доме напротив ярко светится окно. Если прищуриться, может показаться, что это лампа. Моргнуть пару раз...

Запах крови никуда не делся, а вот белого вокруг поменьше. И все равно много, как и полагается в медотсеке. Фриц сидит на койке, голова все еще болит, но на ней, кажется, повязка. Да, действительно – пальцы натыкаются на бинт, и вместе с этим прикосновением становится ясно, что изменилось не только это. Биттенфельд чувствует себя моложе лет на десять. Хотя, может, так и должно быть?
Он оборачивается, пытаясь определить, где именно находится, и понимает, что он здесь не один. Соседняя койка занята, а возле нее сидит посетитель. Оба – мальчишки-подростки. Очень знакомые... особенно тот, который пострадал меньше.
В многострадальной голове торпедами проносятся воспоминания, невозможные и все же кажущиеся не менее реальными, чем другие, в которых он не служил на Изерлоне и уже хотя бы поэтому не имел возможности вмешаться в драку возле одной из шахт Торхаммера.
Но он же вмешался, верно? И, несмотря на удар по голове, помнит, как дрался и как вытаскивал побитых мальчишек из активной зоны. Даже умудрился прочесть в коридоре короткую лекцию о радиационной безопасности. Главное ведь – вовремя уйти и не нахвататься, радиация же – такая дрянь, что сначала ничего не замечаешь, а через пару лет помираешь. Или даже раньше, если много набрал. После этих слов он, кажется, и отключился...
–Вам уже лучше? – спрашивает светловолосый паренек, который может быть только Райнхардом.
–Мы очень вам благодарны, – вторит другой, приподнимаясь на локте. Полоски пластыря на лице придают юному Кирхайсу слегка хулиганский вид.
–Да ерунда, – вот только с койки лучше не вставать. Правда, лежать тоже будет больно. – Не мог же я пройти мимо и позволить им вас убить.
–Мы хотим что-нибудь для вас сделать, – осторожно переглянувшись с другом, говорит Райнхард. – У вас могут быть неприятности оттого, что вы нам помогли.
Фриц сдерживает себя. Он никогда не умел хитрить, но чувствует, что нужно вести себя осторожнее и не соглашаться сразу.
–Они мне и так светят, если командование узнает, где я был и куда шел, – небрежным тоном бросает он. – Если удастся замять это дело без упоминания меня, мы в расчете, и лучшей благодарности не надо.
–И какое имя мне не стоит упоминать? – в голосе Райнхарда уже можно уловить знакомые нотки человека, который не обещает, а делает. Фриц решился бы довериться этому мальчишке, даже не зная доподлинно, кем он станет. Поэтому спокойно называет имя, фамилию и звание, которое припоминает с некоторым трудом, а потом решает все-таки улечься. На левом боку можно устроиться так, чтобы голове было удобно. И очень легко притвориться спящим.
За спиной перешептываются мальчики: Мюзель рассказывает другу семейную легенду о том, как ему однажды спас жизнь человек с таким же именем, а Кирхайс резонно возражает, что их сегодняшнему спасителю тогда было не больше лет, чем им сейчас. Так что это совпадение, только и всего.

Под закрытыми веками начинает кружиться водоворот – словно в слив уходят длинные ленты древних микрофильмов. Голоса за спиной затихают, а потом начинают звучать с новой силой. Уже не мальчишеские, а мужские, но люди – те же самые.
–Он словно заранее знал, что произойдет, – Кирхайс. Тихо, но уверенно. – Или просто ждал любой подлости. Даже я немного растерялся, я же встречал Ансбаха раньше...
Слова падают в воронку, заставляя проявляться картины... исправленного прошлого. Теперь понятно, отчего так кружится многострадальная голова. И почему болит рука. Интересный метод – перехватывать кулак с лазерным кольцом, – но очень травматичный. Правда, если в руке еще есть чему болеть, то получится не составить компанию Валену... стоп, с ним же еще этого не случилось.
Как странно себя ведет память. Дело явно не в ударе головой, Фриц может вспомнить обе свои жизни – и короткую, и ту, что длиннее, – но одна из них кажется ненастоящей. Словно возникает из небытия тогда, когда он задает себе вопросы – что случилось? почему? И все же она лучше той, длинной. В которой этого разговора на заднем плане не было и не могло быть.
–Поэтому и растерялся. Я помню, какую ты ему давал характеристику. Ты не ожидал, что он будет мстить за хозяина, остальные – что такое вообще хватит наглости устроить... а Биттенфельд, я уверен, думал только о том, какой бы героический поступок совершить в мою честь, – Райнхард негромко, но заметно вздыхает. – Я почти вижу, как он стоит и прокручивает в голове разные сценарии, и тут один из них воплощается в жизнь на его глазах. Знаешь, Кирхайс, в этом есть и моя вина. Ты был прав, не стоило так жестко его наказывать за одну промашку, в конце концов, тогда он впервые не справился.
Фриц чувствует, как начинают гореть его щеки. Он повторил ту проклятую ошибку, причем с уверенностью, что уж в этот-то раз получится, – и после неудачи был вполне согласен, что заслужил порицание. А теперь Райнхард считает, что он рискнул жизнью из желания загладить тот проступок, и волнуется... Нужно срочно открыть глаза и сказать, что все в порядке.

Он пытается хотя бы прошептать «мой кайзер», но голоса уплывают прочь, а под приоткрытые веки забивается свет лампы. Биттенфельд лежит голым в ванной комнате своей феззанской резиденции, затылком на пороге, да еще и рукой, похоже, ударился об стену в полете, ладонь саднит. Рядом валяется полотенце, которое он машинально подбирает, вставая. Приходится цепляться за дверную коробку, потом отцеплять ткань от гнезда для задвижки... а взгляд – от крови на полу. По результатам ощупывания затылка, шишка тянет на крупное куриное яйцо, а волосы вокруг нее слиплись. Неудивительно, что так проглючило, от сотрясения последствия бывают и похуже.
Руку – под холодную воду, полотенце туда же. И – к затылку. От холода становится чуточку легче, только физически, – на душе словно йотуны нагадили. Лучше вообще сдохнуть, чем очнуться и понять, что все было сном.
В кабинете надрывается комм. Не одеваясь – все равно видно только лицо – Фриц тащится туда, по стеночке, во избежание новых падений. Кто может звонить, вариантов масса, и скорее всего, дело неотложное и важное. Звонящему вряд ли будет достаточно узнать, что флот-адмирал Биттенфельд приложился головой и временно недееспособен... то есть, не совсем недееспособен... Хель, вот думать в таком состоянии точно не получается!
Он жмет клавишу мокрым пальцем, и тут же хватается за край стола, чтобы не упасть, потому что ему звонит покойный Фаренхайт. В смысле, живой и здоровый Фаренхайт. Эмоционально реагирующий на то, что видит со своей стороны.
–Фриц, что случилось? – от тревоги друг явно забывает, что хотел сказать. Биттенфельд косится на руку, по которой стекают розоватые ручейки, и отвечает:
–Да так, ударился... У тебя что-то срочное? – звучит это настолько странно, что хочется рассмеяться. Вот только больно. И непонятно, на каком он сейчас свете. Впрочем, если на том, где все живы, то это легко узнать. – Извини, все из головы вылетело.
–Вылетит тут... ты врача вызывать не собираешься? – обеспокоенно спрашивает Адальберт. Это все еще он – его лицо, его голос и интонации. Галлюцинация продолжается. Или галлюцинацией была совсем другая жизнь, в которой этот человек погиб у Изерлона?
–Я только-только очнулся, – Фриц отнимает нагревшееся полотенце от затылка, стараясь, чтобы собеседник не заметил пятна, но тот всегда был наблюдательным. – Там с Лоэнграммом и Кирхайсом все в порядке? – вопрос все-таки срывается с языка.
–Они с визитом у матери кайзера... А что с ними может случиться? – Фаренхайт хмурится. – В отличие от тебя. Так, никуда не уходи, я сейчас сам приеду.
–Куда ж я денусь, – Биттенфельд пытается улыбнуться, но вместо этого морщится от боли. Мокрую руку сводит судорогой. Фриц переводит на нее взгляд с выключившегося экрана и видит на ладони шрам – старый, по меньшей мере трехлетней давности.
Надо что-нибудь надеть, раз сейчас будут гости, а еще – доползти до ванной и заново намочить полотенце, но он не может заставить себя двинуться с места, боясь, что наваждение рассыплется. И все же мир остается на месте, больше никуда двигаться не собирается. Сквозь боль и неуверенность мягко проступает вторая память, совпадающая с тем, что он видит вокруг. Принадлежащая этой вселенной.
«Ты ведь готов был отдать жизнь за то, чтобы все сложилось так?» – мысль кажется не совсем своей, зато заставляет наконец распрямиться, зайти в спальню за домашним халатом и избавиться от ощущения нереальности происходящего. Громко хлопает дверь, и Биттенфельд вспоминает, что сам давал Фаренхайту ключи. С каждой секундой становится все сложнее помнить ту, первую, болезненно неправильную жизнь.
Когда Адальберт вбегает в комнату, Тигр уже ничему не удивляется. Хель побери, так ведь и должно быть. Все правильно.

@темы: фанфики, джен, Legend of the Galactic Heroes

---

И ещё один ЛоГГовский фик...

[Tara Aviniony]

...с того же мероприятия, с той же целью.

ХК-4: Юлиан Минц на спор в одиночку обследует неиспользуемые технические коридоры Изерлона, о которых перед этим наслушался жутких историй. "А поседел я после этого или нет - не знаю, с моим цветом волос не поймешь..."

ХК-4: Юлиан Минц на спор в одиночку обследует неиспользуемые технические коридоры Изерлона, о которых перед этим наслушался жутких историй. "А поседел я после этого или нет - не знаю, с моим цветом волос не поймешь..."

Случилось это на Изерлоне, году в 797-798.
Был я тогда совсем молодой и на подначки велся запросто.
И вот, помню, однажды вечером, после тренировки, собрались мы в баре. Сидела там же компания техников, и пригласили они нас к себе за стол. Болтали мы о всяком разном, в основном – о крепости, и слово за слово зашел разговор об изерлонских технических коридорах. И заявил кто-то из тех ребят, что будто бы они несколько раз натыкались на прикованные к стенам скелеты – мол, имперцы так тех, кто норму дневную не выполнял, наказывали. Вот тут я возьми да и брякни, что уж ежели кто собственной тени напугался, то я сам берусь пройти по коридорам от ангара «спартанцев» до колонного зала. А парень тот вызов мой принял. «Пройдешь, – говорит, – обед оплачиваю с любой выпивкой всей вашей компании, да и приятелей столько, сколько вас есть, можете пригласить». От такого уже и наши зашумели.
В общем, отправились мы к инженерам, народ там хоть подивился, но файлы со схемами коридоров нам дали. Предупредили, правда, что удалось в свое время получить данные только на конец строительства крепости, а что потом перестраивалось – бес знает. Из того, что они успели обследовать – переделок где много, где мало. Я пообещал, что все, что замечу нового – зафиксирую и передам.
Потом, уже на своем компьютере я отобрал нужные сектора, просмотрел всё внимательно, проложил маршрут. По моим расчетам, прогулка эта должна была занять часа три с половиной – четыре. Затем распечатал схемы, зарядил свежий аккумулятор в фонарик, приготовил на всякий случай блокнот, пару карандашей, моток веревки с крючьями-якорями и лег спать пораньше.

И на следующий же день, сразу после завтрака меня проводили. Хохмили все, Поплан, шут, мелок мне вручил – «крестики ставить». Дасти только хмурый был, да Блюмхарт покойный будто что-то все сказать порывался. Я спустился в коридор по ремонтной шахте, крикнул ребятам, чтобы выбирали себе горячительное и зашагал по проходу, который сам вчера выбрал.

Коридор этот был метра четыре шириной и метра три высотой. В потолке примерно через каждые тридцать метров были установлены лампы. Свету от них было немного, но хватало, чтобы мне бросились в глаза пара заплат на стене – уж очень они были похожи на заваренные проходы. Все это я на всякий случай отметил на своих распечатках – пусть потом инженерная служба разбирается, что к чему. Шел я так минут сорок, и все схеме соответствовало. А потом очутился в круглом зале. Нет, сам зал на схеме обозначен был, и размеры его были указаны верно, вот только вместо одного ответвления налево там было два – прямо и вправо. Правый проход я обследовал первым, и он быстро закончился тупиком, так что мне ничего более не оставалось как попытаться пройти по центральному. Был он уже и ниже, чем тот, с которого я начал свою прогулку. Светильники в потолке здесь тоже имелись, но были установлены реже, так что мне приходилось периодически включать фонарик. Пару раз дорогу мне преграждала решетка, но некоторые прутья были выпилены или раздвинуты и мне удавалось протиснуться и продолжить путь. На первой развилке я повернул вправо, надеясь приблизиться к первоначально запланированному маршруту. На второй - тоже. Этот коридор закончился ведущей вверх шаткой лестницей. Взобравшись по ней, я очутился на небольшой площадке, от которой отходили еще две лестницы, обе вниз, и короткий коридор, за которым угадывалось какое-то очень большое помещение.
Я пошел по этому коридору, и буквально через пять минут невероятное зрелище предстало передо мной. Это была Большая Изерлонская галерея. Когда-то именно с неё началось строительство крепости, в ней жили во время работы мастера, хранились материалы, а сейчас она играла какую-то важную роль в организации воздухообмена. Ширина ее была около трех четвертей километра, высота – около полутора, по стенам на разной высоте тянулись дорожки-балкончики. Распечатки с Галереей у меня с собой не было, но я помнил, что какой-то своей частью она примыкает к сектору, в котором я должен был закончить свой маршрут. Вот только определить, на какой меня занесло уровень, было трудно, ведь светильников здесь практически не было. Например, дорожку, на которой стоял я, пытались осветить всего два – один метрах в десяти от меня, другой – где-то далеко, похожий на крохотную точку. Я начал осторожно двигаться по дорожке, разглядывая в свете фонарика стену, надеясь, что обнаружу какие-нибудь знаки или пометки, которые подскажут, где я нахожусь. Одну надпись, метров через сто после первого светильника, я даже обнаружил, но она, скорее всего, была сделана ещё строителями…

Вдруг один из светильников над дорожкой, тот, который остался у меня за спиной, замигал и погас. Минут через десять то же произошло и с дальним. А потом и свет фонарика начал слабеть, и я оказался почти в полном мраке. Только несколько крохотных огоньков горели где-то далеко вверху, внизу, на противоположной стене. Обычно аккумулятора у фонарика хватало часов на пятьдесят, так что мне и в голову не пришло взять с собой запасные. А темнота вокруг была – хоть глаз выколи, пальцев вытянутой руки не видать. И тишина гробовая, слышно было только, как сердце колотится. Я начал пробираться вперед наощупь, стараясь не отходить от стены, чтобы не рухнуть с дорожки. Сколько времени я так шел, сказать точно не могу - часы у меня с собой были, конечно, но простые, без подсветки.

И вдруг я увидел впереди маленький бледно-голубой огонек. Свет был хоть и слабый совсем, но можно было разобрать, что мне навстречу идет кто-то рослый, худощавый. Подумал я тогда, что это ремонтники, или даже меня ищут уже. Присмотрелся, и уже не так мне стало радостно. Потому что навстречу мне шёл имперский офицер. Вот только форма у него была старая, вроде той, в которой Адмирал Кирхайс к нам на Изерлон прилетал. Остановился этот офицер, посмотрел на меня внимательно-внимательно и говорит: «Не бойся», – и руку протягивает.
Мне хоть и не по себе было, но взыграла гордость. «Ах ты, – думаю, – тварь имперская, трусом меня считаешь?» - и тоже руку в ответ тяну.
Взял он меня за руку, и тут с меня гонор схлынул. Потому что будто в таз со льдом ладонь окунули, чуть не завопил от ужаса.

А имперец тот повел меня за собой сначала по дорожке, потом мы свернули в какой-то коридор, потом ещё в один, по каким-то лестницам спускались-поднимались. Пару раз через какие-то залы огромные проходили, а однажды я даже обрадовался, что фонарик у него тоже слабый, особенно когда мы шли по узенькому, без ограждений, мостику над шахтой. Подумал я тогда о бездне, что у нас под ногами – и нехорошо так на душе зацарапало. А он оборачивается ко мне и снова говорит: «Не бойся». Я хоть и взведенный был, но почувствовал – что-то здесь не то. Присмотрелся – и вижу: губы-то у него не шевелятся, а голос я слышу! И ступает он бесшумно! Признаюсь – совсем мне тут не по себе стало. А он все твердит: «Не бойся. Не бойся», – и идет вперед, и меня за руку ведет.

Шли мы так около часа или чуть больше. Наконец, увидел я какой-то отсвет впереди, с потолка. Вскоре мы оказались у ведущей вверх, к большому квадратному люку, наклонной лестницы. Отсветы здесь были ярче, а ещё слышен шум. Да и лестница была хоть и высокая, метров семь, но основательная, крепкая, с надежными перилами.

Провожатый мой мне жестами показывает, мол, лезь. Поднялся я наверх – и оказался в вентиляционной штольне, в сотне метров был выходной люк. Сквозь решетку огни видно, рекламы цветные, слышно голоса, смех, даже печевом каким-то пахнет… Обернулся я – офицер тот мне рукой машет, мол, все в порядке. Я ему сигналю, давай, и ты поднимайся, а он только головой покачал. А я смотрю - фонарик его гаснет, и он сам будто растворяется.
В общем, выбрался я совсем на другом конце крепости, первым делом из кафешки какой-то позвонил, а госпожа Фредерика тогда чуть не заплакала. Когда добрался до нашего сектора, оказалось пропал я на трое суток. Меня даже и не ругал толком никто, радовались, что живой. Не рассказывал тогда про то, что было со мной, никому, только адмиралу Яну. Он все слушал молча, только головой потом покачал: «Есть многое на свете, друг Юлиан, что и не снилось нашим мудрецам…».
Вот только неловко мне потом стало – я ж парня того так и не поблагодарил. В общем, потом уже вспомнил, какие у него были нашивки, втихую выяснил звание, прикинул, где я мог бродить и крикнул в несколько вентиляционных отверстий на этом маршруте «Спасибо!»
И знаете, что еще – когда мы второй раз с Изерлона уходили, я в последней группе был. И вот стоим мы уже у посадочного шлюза, а я случайно вверх глянул – а там, в вентиляционной шахте огонек голубой.
А поседел я после этого или нет – не знаю, с моим цветом волос не поймешь...

@темы: мистика, фанфики, джен, Legend of the Galactic Heroes

---

Для оживления форума...

[Tara Aviniony]

Выполняя собственное предложение, несу фик с Хэллоуинского круга сообщества ЛоГГ-Однострочников

ХК-10: Ян Вэньли умеет превращаться в тыкву для Хэллоуина, о чем никто, кроме него, не знает. Как это помогло ему спастись от терраистов на "Леде". Можно Н+.

ХК-10: Ян Вэньли умеет превращаться в тыкву для Хэллоуина, о чем никто, кроме него, не знает. Как это помогло ему спастись от терраистов на "Леде". Можно Н+.

Пожалуй, что Патричев, когда вытолкнул своего командира за дверь, сам не догадывался, насколько великолепная идея пришла в его голову. И к счастью, добродушному коммандору, как и подавляющему большинству запершихся в рубке управления «Леды», не пришло в голову обратить внимание на то, что рассматривает на маленьком экране Ян Вэньли. Технические коридоры «Леды» - трудно было найти лучшее место для применения секретного оружия адмирала. Он скинул форменные ботинки, чтобы шаги были бесшумными, и, держась неосвещенных зон, осторожно двинулся вперед, внимательно прислушиваясь. «Вы только продержитесь, ребята! Шенкопф… Блюмхарт… Суул… Доктор… Машенго… Продержитесь, получаса хватит, я знаю, что с ними делать, увидите, что будет», - шептал Ян про себя, мысленно обращаясь к тем, кому, похоже, предстояло через несколько минут принять бой.
Ян достаточно точно вычислил, где могла находиться вторая, меньшая, команда терраистов, намеревавшаяся, видимо, прорваться к капитанской рубке через технические коридоры и заставить защитников крейсера вести бой на два фронта. Группа состояла из пяти человек, все были одеты в имперские мундиры, и лишь белые шарфики со зловещей черной надписью «Terra is my mother. Terra in my hand» выдавали истинные намерения этих людей, даже не пытавшихся прятаться или быть осторожными.
В полной тиши коридоров хорошо был слышен сдавленный голос:
– Помните: наша цель - Ян Вэньли, живой или мёртвый!
«Кажется, пора зажигать фонарик, - нахмурился Ян. – Что ж, посмотрим, гости дорогие, кто тут из нас похохочет».

Огонек в боковом коридоре заставил пришельцев поднять бластеры наизготовку. Неизвестно, ожидали они увидеть офицера в темно-зеленой куртке, или розенриттера с топором, или заблудившегося штатского, но явно не ярко-оранжевую тыкву с вырезанной на ней зловещей физиономией и огоньком внутри.
– Привет! – Тыква подмигнула непрошеным гостям. – Хоть мы вас и не звали, но мы люди вежливые, всех встречаем, как положено! Так из каких краев вы к нам прибыли?
Тыква несколько раз облетела вокруг потерявших дар речи терраистов, а потом резко направилась к предводителю.
– Это что там у тебя написано? «Terra is…» Покажи целиком, не вижу!
Предводитель попытался отмахнуться от Тыквы обеими руками, на что настырный овощ не обратил никакого внимания.
– Так вот, не знаю как там на этой вашей Терре, а у нас, когда встречают гостей, поют и пляшут!
Тыква на секунду замерла, а потом затянула:
– Во са-ду ли, в о-го-ро-де…
Предводитель группы схватился за сердце.
– Эх, и чего ты такой хмурый, - обиженно фыркнула Тыква и повернулась ко второму пришельцу. Тот сделал несколько шагов назад и замер, натолкнувшись на стенку коридора. Тыква, будто не замечая широко раскрытых глаз своей второй жертвы, затянула:
– И снит-ся нам не ро-кот кос-мо-дро-ма…
Эта песня, похоже, очень нравилась самой Тыкве, в упоении она взлетала к потолку, опускалась к полу, кружилась вокруг собственной оси, в особо патетических местах мигала огоньком, а в паузах с различной степенью успешности старалась изобразить звуки музыкальных инструментов.
Однако пассивность слушателей, похоже, начала раздражать Тыкву.
– А ты почему не поешь? – подлетела она к третьему из группы. – Слов не знаешь? А вот есть ещё миленькая песенка, простая совсем, детская. Давай вдвоём… Жи-ли у ба-бу-си два ве-сё-лых гу-ся…
Лицо терраиста стало сначала снежно-белым, а потом постепенно начало приобретать салатовый оттенок.
Тыква же приплясывала, распевая:
– О-дин се-рый, дру-гой бел-ый, два ве-сё-лых гу-ся!
Допев эту песенку, Тыква издевательски поклонилась и развернулась в сторону четвертого терраиста.
Но тот, не дожидаясь продолжения концерта, рванул прочь по коридору, остальные, будто мгновенно опомнившись, помчались за ним.
– Куда же вы? Я ещё много песенок знаю! – в голосе последовавшей за убегающими Тыквы чувствовалось неподдельное огорчение.
– Терра, душу мою прими! – прорвало, наконец, одного из непрошеных гостей.
Этот полный нечеловеческого ужаса крик, прозвучавший во всех рациях, заставил отступить штурмовавших рубку. А вскоре «Леду» характерно тряхнуло – так, как это бывает, когда от корабля спешно, не соблюдая всех положений техрегламента, отстыковывается другое судно.
Если бы кто видел в этот момент Тыкву, то ему наверняка показалось бы, что она с одобрением кивнула.

Юлиан мчался с топором наперевес, слыша доносившиеся из параллельного коридора голоса, крики, топот, другие странные звуки, наступившую потом тишину. Добежав, наконец, до развилки, он остановился, чтобы перехватить поудобнее топор, резко выдохнул и решительно шагнул вперед.
Представшее перед глазами Юлиана зрелище заставило паренька остолбенеть. Ярко-оранжевая тыква с вырезанной довольной физиономией будто шествовала ему навстречу на высоте человеческого роста, напевая: «Красота, красота, мы везем с собой Кота…»
Тыква весело улыбалась, с её крепкого зеленого хвостика свисали трофеи – три белых ленточки с черной надписью.

Юлиан зажмурился покрепче, помотал головой. Юноше почудилось, будто какой-то смутно знакомый голос произнес что-то нечленораздельное, однако он на всякий случай досчитал про себя до семнадцати, прежде чем снова открыть глаза. А открыв, увидел стоящего посереди коридора живого и здорового Яна Вэньли с ботинками в руках и перекинутыми через плечо белыми ленточками.
– Пойдем, Юлиан. Мы должны вернуться в рубку, ко всем остальным, – улыбнулся воспитаннику адмирал. – Нужно выяснить, не остался ли здесь кто их этих. И помочь раненым. А ещё предупредить Лоэнграмма.

* * *

Началось все давно, когда ещё подростком, среди диковинок отцовской коллекции, маленький Вэньли обнаружил пухлый томик в черном переплете с серебряным тиснением. Открыв наугад находку, он увидел на одной стороны разворота рисунок тыквы с вырезанной на ней жутковатой рожей и свечкой внутри, с другой - фразу, явно рассчитанную на то, что у попытавшегося произнести её язык завернется несколькими узлами - что-то вроде птырбудщкомурмякигверкиндабидабискраз.
Адмирал Ян не мог сказать, что никогда не жалел о том, что книга куда-то запропала во время их многочисленных перелетов. Но даже единственное выученное им заклинание оказалось действенным.
И здорово, что он тогда догадался, что для того, чтобы вернуть себе нормальный вид нужно произнести это самое птырбудщкомурмякигверкиндабидабискраз наоборот.

@темы: вроде как юмор, мистика, фанфики, джен, Legend of the Galactic Heroes

---

Титания 5.

[Миры Танаки]

Берегитесь своих желаний - они могут сбыться!

Заветное желание титанийского фандома сбылось: наш дорогой Танака-сенсей дописал "Титанию"!
Пятый том - последний. Со дня выпуска первого тома прошло чуть больше 26 лет.
Японский титанийский фандом между третьим и четвертым томом прожил двадцать два счастливых года, русскоязычный фандом - несколько меньше, ведь мы узнали об этом мире только в ноль восьмом году, когда появилось аниме.
Оправдалось ли столь долгое ожидание? Это каждый фанат решает для себя сам. Четвертый том уже принес нам потери. Пятый - завершил историю, но оставил чувство недоумения...

Спойлеры

В пятом томе Зеру обменяли на Фана. Так Фан оказался в штабе Жуслана, и на его стороне участвовал в очередной битве с флотом Ураниборга. А Зера очутился на "Честном Старикашке II", где Алан Махди принялся учить его драить палубу и прочим обязанностям юнги.

 

Идрис, проигравший битву в четвертом томе, лишился всех званий и титулов. И в космической битве на флагмане "Черный принц" командовал младший брат Идриса, Радомаз. Этот молодой человек проявил себя неожиданно умелым, но слишком свирепым полководцем: приказал не щадить ни чужих, ни своих, за что и был убит собственным офицером.

 

Идрис тем временем отправился убивать Аджимана. И по пути встретил Жуслана, который проник в Ураниборг с той же целью. Финальная битва романа - не космическое сражение, а рукопашная. Идрис и Жуслан против Аджимана. Идрис погиб в этой схватке. Жуслан был сильно покалечен, но Аджимана достать успел. Так из всех глав семей в живых остался только Жуслан, но и его ранения были мало совместимы с жизнью: он ослеп и потерял правую ногу. По счастью, вовремя подоспела Франсия, тайком пробравшаяся в Ураниборг. Она вытащила Жуслана и вместе с ним скрылась в неизвестном направлении.

 

Ещё в пятом томе погиб Михаил Валенков. И Теодора.

 

Зато с Фаном Хьюликом всё хорошо. И у Лидии с Балами тоже всё замечательно.

 

Японские фанаты поговаривают ещё и о том, что сам Небесный Дворец Ураниборг был уничтожен, но эту версию ещё нужно перепроверить. А временно исполняющим обязанности главы клана стал граф Эрман.

@темы: матчасть, романы, Tytania, персонажи