Автор: Алэй Лан
Название: так и не придумала
Рейтинг: PG-13
Пейринг: братцы
Саммари: Жуслан думает о Берти и пользуется фотошопом. Да, все так и есть)))
Разговоры друг с другом на нейтральные темы удаются им одинаково плохо, хотя в деле пустой светской болтовни и выуживания во время болтовни этой нужных сведений оба успели поднатореть. Может, это вообще беда всех пар, где партнеры разделяют одно призвание. Как тут принудить себя к обсуждению необязательной ерунды, если покоя не дает нерешенная проблема, и решать ее все равно придется вдвоем? Политика переходит с ними из кабинета в гостиную, из гостиной в столовую. Не против она и в спальне задержаться, но тут уж ей дают решительный отпор.
Случаются у них и другие разговоры, когда из политического клубка вдруг удается вытянуть яркую нитку. Наверно, странно это - после обсуждения взрыва в парке развлечений обратиться вдруг к детским воспоминаниям. Странен переход этот еще и потому, что детство конкретно в их случае назвать нейтральной темой сложно - не тема, а минное поле. Крадись на цыпочках, не крадись - все равно упустишь тот момент, когда делать следующий шаг не стоит. Детские фотографии Ариабарта Жуслан видит впервые, хотя наверняка несколько самых официальных можно бы было и в открытых источниках найти. Некоторые снимки в их детских альбомах совпадают вплоть до расположения фигур на них и вида какой-нибудь из достопримечательностей Уранибурга на заднем плане. Ариабарт на фотографиях кудряв и радостен. Жуслан серьезен и насуплен. Поди угадай, кто из них был нелюбимым ребенком. Ладонь общего их отца лежит на плече законного отпрыска. Жуслан помнит тот день и вес той ладони, смотрит на лицо знакомое и любимое, задаваясь в который раз вопросом, каково это - знать, что твой по крови ребенок будет воспитываться в другой семье, смотреть на женщину, с которой лег в постель по уговору. Каково это - следить пристально за успехами того, кого мог бы назвать сыном, встречаться и раскланиваться с ним на приемах, понимая, что и для него родство не является секретом?
Ариабарт пересказывает ему одну из детских историй, листает альбом, показывает снимок, где он двенадцатилетний стоит в форме курсанта Военной Академии, и форма не скрывает подростковой его нескладности. От года к году на снимках она сидит все лучше, будто второй кожей облекая носителя, а сейчас Ариабарт без кителя, в одной лишь рубашке, и расстегнутый ее ворот заставляет Жуслана отложить свой альбом и отобрать альбом у брата. На сегодня воспоминаний достаточно.
Ариабарт засыпает прежде него - счастливое умение. У Жуслана сон пугливый, и больше всего он боится навязчивых мыслей, одна из которых сейчас как раз бродит в голове, не давая покоя. Мысль пустяковая, обдумывание ее бесплодно и ни к чему не приведет, но Жуслан не может остановиться, раскручивая в голове колесо одного-единственного "если бы". Если бы они с Ариабартом росли вместе, воспитывались, как братья. Жуслан даже подходящих для этого обстоятельств придумать не может. Этого не случилось и не случиться уже никогда . К детским играм им не вернуться, и радоваться нужно тому что есть, а не печалиться об утраченном, впрочем, испытываемое сейчас Жусланом и печалью-то не назовешь. Но закрыть глаза не получается. Пора прибегать к крайним мерам - Жуслан за руку тянет Ариабарта, и тот во сне послушно поворачивается к нему, обнимает, притягивает к себе. Жуслан дышит в такт его спокойному дыханию и сквозь сон уже думает, что воспитывайся они вместе, засыпать вот так им не пришлось бы.
Мысль эта с неприятной настойчивостью возвращается к нему на следующий день, когда все бумаги разобраны, все распоряжения отданы, и самое время вызвать машину, но Жуслан медлит. С неприятными посетителями лучше говорить сразу. То же и к неприятным мыслям относится. Жуслан с легкостью может вообразить, как они с Ариабартом играли бы в саду, устраивали битвы подушками, поверяли друг другу детские секреты, ссорились, дрались, мирились. Картины яркие до приторности. Степень их правдоподобия Жуслану доверия, откровенно говоря, не внушает, да и вообще он не любитель пасторалей. Играли ли в прятки Эсторад и Аджиман, утешал ли Залиш Альзеса, когда тот плакал, показывал ли Идрис Радомазу, как лучше устроить убежище под столом? Четверо из шестерых мертвы уже и не ответят, но это и не обязательно. У тех, кто рос вместе, найдется непременно хотя бы пара-тройка подобных воспоминаний и несколько забавных снимков.
Жуслан помнит, с каким выражением лица Аджиман выслушал новость о кончине своего брата, как Залиш до последнего противился возвращению Альзеса в Уранибург, и в какую ярость пришел, когда тому удалось обойти запрет. Как Радомаз, покупая прощение для себя, сдал Идриса с потрохами, даже не поморщившись. Где бы оказались они с Ариабартом после счастливого совместного детства - по разные стороны или все же по одну? Воображение милосердно умолкает. Разве не в выигрыше оказались они оба? Жуслан знает свою выгоду - набежавшие за двадцать с лишним лет отчуждения проценты он собирается взыскать полностью, не ограничиваясь одними лишь братскими объятиями. К детским играм возврата нет, но их с Ариабартом и взрослые вполне устраивают. Право засыпать и просыпаться вместе - на такую компенсацию Жуслан согласен. И разве не уберегли их эти годы врозь от напрасных переживаний по поводу недопустимости любовной связи между родственниками настолько близкими? Ариабарт и брат и любовник ему - противоречий здесь Жуслан не видит, что до воспоминаний...
Ему нужно совсем немного времени за терминалом, чтобы на снимке они с Ариабартом оказались вдвоем. Хмурый-насупленный мальчик и улыбающийся-кудрявый вместе стоят на фоне клумбы в виде огромных часов. Поделка грубая, конечно, но ведь Жуслан и не задавался целью создать идеальную фальсификацию. Хватит и этого. И, может быть, он даже поставит рамку с этим снимком в их общей спальне.
Название: так и не придумала
Рейтинг: PG-13
Пейринг: братцы
Саммари: Жуслан думает о Берти и пользуется фотошопом. Да, все так и есть)))
Разговоры друг с другом на нейтральные темы удаются им одинаково плохо, хотя в деле пустой светской болтовни и выуживания во время болтовни этой нужных сведений оба успели поднатореть. Может, это вообще беда всех пар, где партнеры разделяют одно призвание. Как тут принудить себя к обсуждению необязательной ерунды, если покоя не дает нерешенная проблема, и решать ее все равно придется вдвоем? Политика переходит с ними из кабинета в гостиную, из гостиной в столовую. Не против она и в спальне задержаться, но тут уж ей дают решительный отпор.Случаются у них и другие разговоры, когда из политического клубка вдруг удается вытянуть яркую нитку. Наверно, странно это - после обсуждения взрыва в парке развлечений обратиться вдруг к детским воспоминаниям. Странен переход этот еще и потому, что детство конкретно в их случае назвать нейтральной темой сложно - не тема, а минное поле. Крадись на цыпочках, не крадись - все равно упустишь тот момент, когда делать следующий шаг не стоит. Детские фотографии Ариабарта Жуслан видит впервые, хотя наверняка несколько самых официальных можно бы было и в открытых источниках найти. Некоторые снимки в их детских альбомах совпадают вплоть до расположения фигур на них и вида какой-нибудь из достопримечательностей Уранибурга на заднем плане. Ариабарт на фотографиях кудряв и радостен. Жуслан серьезен и насуплен. Поди угадай, кто из них был нелюбимым ребенком. Ладонь общего их отца лежит на плече законного отпрыска. Жуслан помнит тот день и вес той ладони, смотрит на лицо знакомое и любимое, задаваясь в который раз вопросом, каково это - знать, что твой по крови ребенок будет воспитываться в другой семье, смотреть на женщину, с которой лег в постель по уговору. Каково это - следить пристально за успехами того, кого мог бы назвать сыном, встречаться и раскланиваться с ним на приемах, понимая, что и для него родство не является секретом?
Ариабарт пересказывает ему одну из детских историй, листает альбом, показывает снимок, где он двенадцатилетний стоит в форме курсанта Военной Академии, и форма не скрывает подростковой его нескладности. От года к году на снимках она сидит все лучше, будто второй кожей облекая носителя, а сейчас Ариабарт без кителя, в одной лишь рубашке, и расстегнутый ее ворот заставляет Жуслана отложить свой альбом и отобрать альбом у брата. На сегодня воспоминаний достаточно.
Ариабарт засыпает прежде него - счастливое умение. У Жуслана сон пугливый, и больше всего он боится навязчивых мыслей, одна из которых сейчас как раз бродит в голове, не давая покоя. Мысль пустяковая, обдумывание ее бесплодно и ни к чему не приведет, но Жуслан не может остановиться, раскручивая в голове колесо одного-единственного "если бы". Если бы они с Ариабартом росли вместе, воспитывались, как братья. Жуслан даже подходящих для этого обстоятельств придумать не может. Этого не случилось и не случиться уже никогда . К детским играм им не вернуться, и радоваться нужно тому что есть, а не печалиться об утраченном, впрочем, испытываемое сейчас Жусланом и печалью-то не назовешь. Но закрыть глаза не получается. Пора прибегать к крайним мерам - Жуслан за руку тянет Ариабарта, и тот во сне послушно поворачивается к нему, обнимает, притягивает к себе. Жуслан дышит в такт его спокойному дыханию и сквозь сон уже думает, что воспитывайся они вместе, засыпать вот так им не пришлось бы.
Мысль эта с неприятной настойчивостью возвращается к нему на следующий день, когда все бумаги разобраны, все распоряжения отданы, и самое время вызвать машину, но Жуслан медлит. С неприятными посетителями лучше говорить сразу. То же и к неприятным мыслям относится. Жуслан с легкостью может вообразить, как они с Ариабартом играли бы в саду, устраивали битвы подушками, поверяли друг другу детские секреты, ссорились, дрались, мирились. Картины яркие до приторности. Степень их правдоподобия Жуслану доверия, откровенно говоря, не внушает, да и вообще он не любитель пасторалей. Играли ли в прятки Эсторад и Аджиман, утешал ли Залиш Альзеса, когда тот плакал, показывал ли Идрис Радомазу, как лучше устроить убежище под столом? Четверо из шестерых мертвы уже и не ответят, но это и не обязательно. У тех, кто рос вместе, найдется непременно хотя бы пара-тройка подобных воспоминаний и несколько забавных снимков.
Жуслан помнит, с каким выражением лица Аджиман выслушал новость о кончине своего брата, как Залиш до последнего противился возвращению Альзеса в Уранибург, и в какую ярость пришел, когда тому удалось обойти запрет. Как Радомаз, покупая прощение для себя, сдал Идриса с потрохами, даже не поморщившись. Где бы оказались они с Ариабартом после счастливого совместного детства - по разные стороны или все же по одну? Воображение милосердно умолкает. Разве не в выигрыше оказались они оба? Жуслан знает свою выгоду - набежавшие за двадцать с лишним лет отчуждения проценты он собирается взыскать полностью, не ограничиваясь одними лишь братскими объятиями. К детским играм возврата нет, но их с Ариабартом и взрослые вполне устраивают. Право засыпать и просыпаться вместе - на такую компенсацию Жуслан согласен. И разве не уберегли их эти годы врозь от напрасных переживаний по поводу недопустимости любовной связи между родственниками настолько близкими? Ариабарт и брат и любовник ему - противоречий здесь Жуслан не видит, что до воспоминаний...
Ему нужно совсем немного времени за терминалом, чтобы на снимке они с Ариабартом оказались вдвоем. Хмурый-насупленный мальчик и улыбающийся-кудрявый вместе стоят на фоне клумбы в виде огромных часов. Поделка грубая, конечно, но ведь Жуслан и не задавался целью создать идеальную фальсификацию. Хватит и этого. И, может быть, он даже поставит рамку с этим снимком в их общей спальне.
-
-
12.08.2015 в 18:56-
-
12.08.2015 в 19:16-
-
12.08.2015 в 19:20