Фандом: Tytania
Авторы: Алэй Лан, Ариабарт пушистый и в фуражке
Бета: Алексиель
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Жуслан, Ариабарт, Аджиман, Балами
Предупреждения: упоминается смерть второстепенных персонажей
Примечания: После пляски с бубнами вокруг второго любимого канона у нас с соавтором получился такой вот диптих, который лучше всего иллюстрируют страницы из пятого тома манги.
Полюбоваться
Простые титанийские трудовые будни. Можно сказать, рутина.
ЖусланЖуслан
Беседа все еще оставалась слишком официальной и Жуслан, коль скоро они с Ариабартом успели обсудить наиболее животрепещущие вопросы, готов был подтолкнуть ее в сторону более непринужденного разговора посредством совместно распитой бутылочки вина. Или двух. Он уже всерьез обдумывал, каких сокровищ лишится его погреб на этот раз, когда прозвучал сигнал комма.
На экране появился офицер связи, и, услышав его слова, Жуслан невольно подумал, что еще полгода назад ему и в голову не пришло бы принимать срочное сообщение от Балами при Ариабарте, да и сам Ариабарт быстро освободил бы его от своего присутствия. На сравнительный анализ «тогда» и «теперь» не было времени - Жуслан кивнул офицеру, давая понять, что тот может соединить его с виконтом.
После профессионально-спокойной мины связиста появившееся на экране лицо Балами выглядело почти непристойно взволнованным. Мальчику всегда недоставало выдержки - это Жуслан подметил уже при их первой личной встрече - но в таком состоянии наблюдать виконта ему еще не приходилось.
- Слушаю.
- Я... Лорд Жуслан... - Балами странно дернул головой. - Разрешите доложить... Мой отец...
Мальчик либо не знал, с чего начать, либо был настолько в шоке, что не мог выдавить из себя ни одного связного предложения.
- Балами, успокойся. Я слушаю.
Выслушав своего адъютанта, Жуслан еле сдержался, чтобы не выругаться в голос. Еще бы Балами не был перепуган...
- Я почти поймал его, - сказал Балами потерянно. – Даже смог дотронуться кончиками пальцев. Лорд Жуслан, если бы я смог, я бы удержал его.
- Я знаю, - Жуслан постарался произнести это как можно спокойнее. Все сомнения следовало отложить на потом.
- Лорд Балами. Идите в вашу комнату. Не предпринимайте ничего... необдуманного, - Жуслан не был уверен, что его вообще услышали, и прибавил уже громче, - это приказ, лорд Балами. Я свяжусь с вами чуть позже.
Балами кивнул. Потом, будто голос Жуслана немного привел его в себя, приложил кулак к груди, отдавая честь, и разорвал связь.
Жуслан выдохнул, потер виски пальцами. Хорошо, что у Балами хватило сообразительности связаться сначала с ним. На этом хорошее и заканчивалось. Нет, гибель маркиза Эстрадo не стала трагедией для клана - к тому все и шло. Кто знает, месяцем позже маркиз и сам вполне мог допрыгаться до того, чтобы получить приказ покончить жизнь самоубийством, так что можно сказать, что он еще весьма легко отделался.
Чего не скажешь о Балами, задача вытащить которого из этой передряги представлялась Жуслану весьма и весьма непростой.
- Я могу распорядиться, чтобы мои люди сопроводили виконта в Уранибург, - Ариабарт поглаживал подбородок, между светлыми бровями залегла морщинка. – Они вполне надежны, смею вас заверить, и смогут уберечь виконта от любой угрозы. В том числе и от той, которую он представляет сейчас сам для себя.
Несомненно, Ариабарту тоже пришла в голову мысль о возможном суициде. Как и мысль о том, что Идрис сейчас находился к Балами ближе всех.
- Вы меня очень обяжете, - Жуслан признательно улыбнулся ему. – Мне нужно к Его Превосходительству.
- Как думаете... он уже знает? - Ариабарт несколько мгновений колебался, будто собираясь сказать что-то еще, но сдержался.
Жуслан пожал плечами:
- Это было бы слишком быстро даже для него, – на что Ариабарт только хмыкнул.
На прощание Жуслан выдавил из себя механическую улыбку:
- В любом случае, необходимо как можно скорее изложить ему объективную версию событий.
Жуслан ни в коем случае не думал, что Балами был виновен в смерти отца. Но если кто-то – с большой степенью вероятности – Идрис - решит его обвинить... Прямых улик не будет ни у кого, разве что в холле поместья маркиза велось видеонаблюдение, и будет видно, как Балами толкает отца. Впрочем, даже если он, действительно, всего лишь не удержал... Это, при нужной подаче событий, вполне может превратиться в "не удержал умышленно".
Жуслан щелкнул пальцами - дурацкая привычка, проявляющаяся каждый раз, когда он был расстроен. Он почти не разговаривал с Балами о его семье, но что мальчик отца стыдился, разумеется, заметил. Балами уже лишился нерассуждающей детской любви к родителям, благодаря которой их любят просто за то, что они есть, но пока не поумнел настолько, чтобы любить кого-то, принимая все его недостатки. Мальчик был разочарован в отце из-за всех его неудач – и понимания того, как многого тот мог бы добиться.
А теперь не станет ли отец, погибший так нелепо, тем камнем, что утянет Балами за собой на дно? Если даже исключить возможность официального обвинения, что пока было делать рано, не сломается ли Балами под грузом этой надуманной, в общем- то, вины, не станет ли излишне строгим судьей для себя самого?
Лорд Аджиман не заставил Жуслана долго ждать аудиенции, просьба о которой в этот несколько неурочный час говорила сама за себя, и Жуслана проводили в столовую, где лорд Аджиман вкушал свой поздний ужин.
Они не впервые встречались в столь неофициальной обстановке - Жуслан не видел в этом ни проявления особого доверия, ни пренебрежения - у Безземельного Лорда просто был достаточно плотный график, так что его нежелание жертвовать приемом пищи, возможно, уже не раз отложенным, было вполне понятным. Поэтому Жуслана не слишком-то радовало, что сейчас ему придется основательно испортить Аджиману аппетит.
На официальное приветствие тот только легко кивнул, не отрываясь от тарелки. Мясо с кровью - Жуслана внутренне передернуло: сам он предпочитал есть свой бифштекс хорошо прожаренным.
- Ваше превосходительство, - Жуслан коротко поклонился. Всю дорогу он думал, как лучше сообщить Аджиману о гибели брата и сейчас подозревал, что справится немногим лучше Балами. При условии, конечно, что Аджиман до сих пор ничего не знает. Были ли у него шпионы в доме брата? Наверняка.
Произнося официальные слова соболезнования, Жуслан следил за выражением лица Безземельного Лорда. Показалось ему, или в глазах Аджимана действительно мелькнул шок? Но уже через секунду тот совладал с собой.
- Как глупо, - сказал он. - Кто бы мог подумать, что мой брат погибнет, банально споткнувшись на лестнице...
Он посмотрел на Жуслана, и тот сжал зубы.
- Или... - медленно произнес Аджиман, - мы решим наказать лорда Балами за убийство отца?
Кажется, даже в смерти маркиз Эстрадо не угодил своему брату. У Аджимана были на него более грандиозные планы. Жуслан не мог утверждать наверняка, но подозревал, что маркизу отведена роль манка, на который должны были в изобилии слететься заговорщики. Но сеть пришлось вытянуть раньше времени в виду гибели приманки, и в сети пока остался только Балами - слишком мелкая добыча, чтобы удовлетворить аппетит Безземельного Лорда.
- Ваше превосходительство, - Жуслан лихорадочно соображал, как далеко он может зайти. - Я склонен считать, что лорд Балами скорее пытался спасти своего отца от бесчестия. Наказать следовало бы тех, кто к этому бесчестию маркиза подталкивал. А таких, в последнее время, было в изобилии.
Судя по реакции Аджимана, он все-таки перешел грань дозволенного. Жуслан прикусил язык. Аджиман ни на мгновение не сомневался, чем все и кончится, более того, ждал этого с нетерпением. Одним махом избавиться от единокровного брата, который с течением времени доставлял все больше проблем и получить повод провести очередную карательную акцию при дворе. Оставшиеся будут запуганы достаточно, чтобы еще несколько лет вести себя ниже травы, тише воды, а освободившиеся посты можно будет отдать ставленникам клана.Жуслан признавал, что в этих действиях Безземельного Лорда есть определенная элегантность. Теперь бы только вытащить Балами, который тоже может стать неудобен для Аджимана.
Жуслан за время своей карьеры почти успел привыкнуть к тому, что от его слова подчас зависели чужие жизни, но никогда прежде это ощущение не было настолько материальным - будто он, и правда, держал сейчас в руках нить судьбы виконта Балами, а Аджиман с усмешкой протягивал ему ножницы. Еще одна проверка, в которую Жуслан влетел как в паутину - хотелось провести рукой по лицу, снять невидимые нити. Чего Аджиман на самом деле ожидал от него, предлагая собственного племянника на заклание? Жуслан не мог оторвать глаз от ножа, которым тот продолжал орудовать, с непринужденной легкостью отрезая от бифштекса очередной кусочек.
- Виконт Балами еще очень молод, но уже успел проявить себя с наилучшей стороны в качестве моего адъютанта. Его лояльность не вызывает у меня сомнений, равно как и тот факт, что произошедшее с маркизом Эсторадо было несчастным случаем. Разумеется, это требует проверки, но, в любом случае, показательный процесс с виконтом Балами в качестве обвиняемого лишь навредит клану, лишив его столь перспективного молодого человека и, смею заметить, обрадует антититанийскую группировку при дворе.
- Мы должны заботиться о нашей безопасности, - Аджиман положил в рот очередной кусок мяса и тщательно его прожевал. - И о нашей выгоде. Если мы проведем зачистку среди придворной знати, то совместим приятное с полезным.
Жуслан порадовался, что улыбка, промелькнувшая на лице Аджимана, предназначалась не ему.
- Кроме того, лорд Жуслан... Я ожидал, что мой брат примкнет к бунтовщикам. Но не желал этого.
Жуслан склонил голову.
- Я согласен, что лорд Балами может нам пригодиться, - Аджиман положил столовые приборы на тарелку. - Смерть маркиза Эстрадо была несчастным случаем - именно так мы и объявим. Его общение с мятежниками нигде не будет упомянуто.
Жуслан выдохнул. Он не сомневался, что Аджиман еще не раз напомнит ему о его "неподобающем мягкосердечии", но волноваться об этом сейчас у него не было времени.
- Но, как вы понимаете, пойдут слухи. Поэтому... - Аджиман задумался на мгновение, и снова улыбнулся. - Я думаю, самым простым выходом из сложившейся ситуации будет, если именно лорд Балами и проведет карательную операцию.
Жуслан замер на мгновение, а затем, заверив Аджимана, что передаст виконту все распоряжения и проследит за выполнением приказа, поспешил покинуть покои Безземельного Лорда, которому как раз подали десерт.
Номер Ариабарта Жуслан набрал, не опасаясь разбудить его. Ариабарт, как и ожидалось, ответил практически мгновенно, Жуслан коротко кивнул ему вместо приветствия, сразу перейдя к делу:
- Ваши люди еще не забрали Балами?
- Пока нет, - отозвался Ариабарт. - Но наверняка уже на полпути к нему.
- Отзовите их, пожалуйста, - попросил Жуслан. - Его превосходительство дал Балами поручение и он будет вынужден оставаться на Лютехе еще некоторое время.
Ариабарт на секунду широко открыл глаза. Жуслан видел, что он явно хочет задать вопрос, и догадывался - какой, но Ариабарт промолчал, только кивнул и протянул руку куда-то в сторону.
- Хотя... - Жуслан заколебался. Всех его людей Балами уже знал в лицо. - У вас на планете есть человек достаточно понятливый и деликатный?
- Смотря для чего, - сказал Ариабарт немного удивленно.
- Если есть - прикажите ему присоединиться к солдатам в гарнизоне, вместе с ними отправиться с Балами и держать его под ненавязчивым наблюдением.
- Вы думаете, виконт Балами может повести себя неразумно?
- Не думаю. Но на всякий случай.
Ариабарт снова кивнул, будто соглашаясь с предусмотрительностью Жуслана.
- У меня есть подходящий человек, уверен, он справится.
- Тогда пускай он поспешит. А я сейчас же свяжусь с виконтом, чтобы передать ему все инструкции. Доброй ночи, лорд Ариабарт. И спасибо за помощь, - Жуслан позволил себе улыбнуться, странно, что для этого - учитывая обстоятельства - даже не пришлось прилагать усилий.
- Доброй... - это прозвучало почти как вопрос, - доброй ночи и вам, лорд Жуслан.
Примерно час ушел на то, чтобы подготовить списки. После этого оставалось только связаться с Балами, но Жуслан медлил, давая себе возможность проанализировать ситуацию. Зачистка была необходима, в этом он был солидарен с Аджиманом, но справится ли Балами? И насколько вообще разумно давать подобное поручение мальчишке, который несколько часов назад потерял отца и сейчас, скорее всего, уверен в том, что является обвиняемым в деле о его гибели? "Плыви или тони" - давая Жуслану первое серьезное поручение, его отец тоже руководствовался этим немудреным правилом. Но тогда в глубине души Жуслан знал, что в критической ситуации отец поддержит его, подстрахует, понадобись Жуслану в самом деле его помощь, хотя и будет крайне разочарован. Для Балами же выполнение задания было, и в самом деле, вопросом выживания. Плыви или тони - и никто не станет вытягивать за шкирку глупого щенка, которого бросили на глубину.
Жуслан потер глаза, размышляя, что сегодня ему едва ли удастся поспать, но это ни в какое сравнение не шло с тем, какая ночь предстояла Балами. И тем, к кому ему поручено было явиться. Как это бывает, Жуслан знал лучше, чем ему хотелось бы, и понимал, что ни один его совет сейчас Балами не поможет. Что ж, разве не хотел его адъютант возможности отличиться? А ведь это станет его первым серьезным достижением в случае успеха и создаст ему определенную репутацию.
Жуслан еще раз взглянул на список - двадцать шесть имен. Да, ночь будет долгой, но он не сомневался, что добрая половина из этих двадцати шести покорно пустит себе пулю в висок, когда Балами явится к ним с простым выбором - самоубийство в собственном кабинете или публичная казнь, за которой последует и казнь близких. Спасти семью ценой собственной жизни - последняя милость, которой следовало поспешить воспользоваться. Те, к кому придет Балами, увидят перед собой не перепуганного мальчишку, а посланника воли Безземельного Лорда - одного из тех самых Титания - а чуть позже, когда об этой ночи поползут по столице Варданы испуганные слухи, юность посланника станет лишним поводом ужаснуться безжалостности клана. "Даже ребенок справится с вами, если этот ребенок носит фамилию Титания", - заявить такое было бы вполне в духе Аджимана.
Жуслан побарабанил пальцами по столу, хмуро глядя на комм. Пора связаться с Балами и выяснить, как обстоят дела.
Балами выглядел... не так плохо, как мог бы. Бледность, покрасневшие глаза, паника во взгляде - но голову он явно не потерял. Жуслан прикусил губу, поняв, какой невольный каламбур вышел - голову Балами действительно сохранит. Надо бы сообщить ему об этом. И заодно проверить, насколько быстро он сейчас соображает.
- Его Превосходительство лорд Аджиман приносит вам свои искренние соболезнования в связи с трагической гибелью вашего отца, лорд Балами. Этот несчастный случай... - Жуслан, произнося эти слова, следил за лицом Балами и поэтому уловил момент, когда тот понял - вся фигура мальчика расслабилась и будто обмякла. Хорошо. Теперь к делу.
- Вам приказано уведомить лиц, замешанных в мятеже, - интересно, поймет ли Балами по выбору слов, кому именно принадлежит идея послать с поручением именно его? - что Его Превосходительство дарует им милость - они могут выбрать добровольный уход из жизни вместо публичного процесса.
Балами приоткрыл рот от изумления. Не ожидал, что подобное задание дадут ему? Или не ожидал такого мягкосердечия - ведь Аджиман и в самом деле мог устроить массовые расстрелы? Разумеется, официально никого не обвинили бы в попытке свергнуть власть клана, но по обвинению в государственной измене мятежников-неудачников казнили бы точно так же. И понимает ли Балами, что Аджиман таким образом заметает следы, спасая репутацию брата и обеляя племянника? Ведь всегда есть риск, что, если закрутить гайки, кто-нибудь рискнет: пойдет на принцип, потребует публичного разбирательства, попытается очернить покойного брата Безземельного Лорда. И утащить за собой его племянника.
Жуслан сжал зубы. Все произошедшее ему очень не нравилось - Аджиман наверняка использует его заступничество за Балами в своих расчетах. Безземельный Лорд, насколько знал Жуслан, всегда следил, как именно и чем (или кем) именно можно влиять на его князей. Жуслан, обзаводясь близкими людьми, всегда это помнил, и заранее просчитывал, стоит ли овчинка выделки. В случае с Балами он еще не был в этом уверен, но терять толкового помошника не хотел. Слишком уж тот был перспективным, хоть пока еще и немного смешным в своей предсказуемости.
Ничего, сегодня ночью он повзрослеет - еще сильнее даже, чем за последние пару часов. Жуслан сделал вид, что занят передачей файлов на комм своего адъютанта - смотреть на немного шокированное лицо Балами не хотелось, тот явно в красках представлял, как проведет остаток ночи.
Говорить что-то еще не хотелось, произносить напутственные слова казалось Жуслану жуткой пошлостью, да Балами они и не были нужны. Жуслан попрощался и прервал связь, после чего откинулся на спинку стула и потер лицо ладонями. За последние пару часов он устал сильнее, чем за предыдущие два дня. Надо постараться прилечь хотя бы ненадолго: с утра придется разбираться с последствиями ночных визитов Балами, посылать к семьям погибших нужных людей, которые смогут убедить их тихо уехать из столицы - для их же блага, разумеется. Не говоря уже о счастливчиках из другого списка, которые отправятся в ссылку менее добровольно и наверняка доставят больше хлопот.
A сам Балами уже к обеду вернется на станцию. Жуслан не был уверен, что с ним понадобится вести какие-нибудь душеспасительные разговоры, но сказать пару слов - искренних причем - будет необходимо. И что если Балами спросит: "Вы же ожидали этого, лорд Жуслан?"
БаламиБалами
Балами никак не может понять, действительно ли во всем доме такая тишина или он, захлопывая за собой дверь, отрезал себя от всего, что происходит за пределами его комнаты. Ведь внизу сейчас наверняка много народу - тело отца должны унести, беспорядок убрать - кажется, отец расшиб голову при падении, может быть, кто-то вызвал полицию или сразу - службу безопасности. Но он не слышит ничего.
«Может быть, это шок», - думает Балами. «Я же должен быть в шоке».
Он смутно помнит, как звонил лорду Жуслану, как тот необычно резко приказал ему идти к себе ... и что же еще? Ах да, не предпринимать никаких неразумных действий. Балами догадывается, что тот имел в виду.
На столе размеренно тикают часы - черная кошка из пластмассы. Отец подарил их Балами на десятый день рождения. Балами улыбается воспоминанию - в тот день они сразу после завтрака поехали в самый лучший часовой салон столицы: отец хотел подарить ему первые взрослые часы. Выбор кружил голову, продавец предлагал ему одну модель за другой, а Балами вцепился в эту смешную, немного неказистую кошку - как она попала в такой фешенебельный магазин, или владелец заказал ее шутки ради, веселить клиентов? Никакие уговоры не помогли, он так и ушел, держа ее в руках.
Часы будто связывают прошлое - поездку в машине, обед в парке и время с отцом, что, собственно, и было настоящим подарком - с сегодняшним днем, и Балами молча рвет бумаги со стола, даже не смотря, что на них написано. Голова у него, как ни странно, ясная, мысли несутся одна за другой, и он не может прекратить просчитывать все возможные варианты дальнейших событий.
Рано или поздно его достанут из этой комнаты, вытряхнут обратно, отсидеться здесь до того, как он придет в себя - невозможная роскошь. Осталось только подождать, в качестве кого он выйдет - подозреваемый, обвиняемый, или свободный от всех обвинений?
Балами знает точно, что греха отцеубийства на нем нет - он не толкал его вниз, он действительно пытался удержать отца, протягивая ему руку. Он и сейчас ощущает кончиками пальцев ткань отцовского сюртука. Но тихий голос внутри все шепчет, что можно было сделать и больше, можно было податься вперед, можно было протянуть обе руки, можно было, наконец, не провоцировать ссору, и - вы действительно не рады случившемуся, лорд Балами?
За месяцы в Уранибурге Балами лишился последних иллюзий о том, кто именно нужен клану. Отец был неудачником, теперь Балами может оценить это не только с позиции обиженного на жизнь подростка. Успешен Аджиман, ставший Безземельным Лордом в обход всех, успешны князья, которым нет еще и тридцати, и один из которых поднимется еще выше. А маркиз Эстрадo проиграл гонку, не дойдя даже до полуфинала, он не справился - вот и все. И, вместо того, чтобы доживать оставшиеся ему годы, пользуясь привилегиями и достатком, связался не с теми людьми.
И что стало бы с сыном государственного изменника?
Насколько далеко пошел бы ради него лорд Жуслан?
Даже если бы его оставили в живых, ссылка оказалась бы еще горше - жить в захолустье с единственным космопортом, куда корабль прилетает раз в месяц, а из всех занятий - управление собственным домом и возделывание сада... Балами наверняка пустил бы себе пулю в лоб через несколько месяцев.
Он вздрагивает, прислушиваясь - но стук в дверь ему почудился, до него пока еще никому нет дела. Можно лечь, укрывшись с головой, и продолжить обдумывать ситуацию. Пустые, бесплодные мысли, повлиять Балами ни на что не может, даже сказать слово в свою защиту ему некому. Интересно, будет ли процесс, если им решат пожертвовать? Или его просто тихо казнят на рассвете?
Балами выглядывает из-под одеяла, страшась увидеть в окне восходящее солнце, но там по-прежнему темно: прошел всего час с тех пор, как он связался с лордом Жусланом.
Будто отвечая на его мысли, тихонько звенит комм. Балами вскакивает, путаясь в одеяле, пытаясь пригладить волосы: знать, что тебе осталось недолго - страшно, нo неизвестность еще хуже.
Лорд Жуслан кивает ему и произносит слова соболезнования - официальные, пустые, но Балами сразу выделяет в них фразу "несчастный случай" и оседает на стуле от облегчения. Лорд Аджиман решил, что он, Балами, слишком неважен, что его можно оставить в живых? Все равно, сейчас Балами наслаждается каждым глотком воздуха.
Поручение поначалу кажется Балами настолько диким, что он не может сразу ответить, только глядит на лорда Жуслана, а тот, отведя от него взгляд, набирает какую-то команду у себя на пульте. Комм еще раз тихонько гудит - Балами открывает полученный файл. Имена, титулы, адреса. Все, кого он должен навестить этой ночью.
- Вы справитесь, лорд Балами, - это звучит не вопросом, а приказы не обсуждают, по крайней мере не в Титании и не в положении Балами. Балами прикладывает руку к груди в клановом приветствии, лорд Жуслан странно улыбается и отключается.
Балами идет к гардеробу, ему нужен мундир. Еще ему нужно оружие... хотя оружие можно взять и у солдат.
Командир гарнизона уже предупрежден и выделяет ему людей без лишних расспросов. Им, наверное, все равно, чьи приказы выполнять. В столице Титания держит большой гарнизон, официально - для защиты императора от всех возможных угроз, а на самом деле - для таких случаев, как сейчас. Если Безземельный Лорд этого захочет, столица будет захвачена, самое большее, через час.
Балами поднимает воротник плаща - его морозит, осень в столице холодна, на тротуаре свет фонарей отражается в лужах. Он кривит губы и садится в машину.
Перед тем, как войти в первый особняк, он на мгновение медлит - что делать, если адмирал флота, первый в его списке, откажется сотрудничать? Сможет ли Балами вообще заставить его взять в руки оружие и направить его не на гостя, а на себя? Он до сих пор никогда не убивал людей своими руками - досадное упущение, шепчет все тот же тихий голос - сумеет ли он?
Проблем не возникает вообще, aдмирал все понял еще в тот момент, когда тяжелые машины въехали во двор его дома, и солдаты распахнули дверь. Победителей так не приветствуют, а проигравшим надо постараться уменьшить потери. Слова Балами он выслушивает почти с облегчением и просит только немного времени, чтобы написать письмо жене. Балами кивает и выходит, дожидается за дверью звука выстрела, вздергивает голову и идет дальше.
Пусть даже aдмирал предупредил остальных - ему все равно.
Кто-то встречает его с оружием в руках, кто-то умоляет, пытаясь выгадать несколько мгновений жизни, кто-то посылает своих детей или жену упрашивать Балами o милосердии, кто-то пытается спрятаться, кто-то проклинает его и всех Титания - в конце Балами вымотан и адмирала вспоминает почти с благодарностью.
Он смотрит в комм - все адреса вычеркнуты, он свободен. Двадцать шесть человек. Балами смотрит на медленно светлеющее небо, вспоминает свои недавние мысли о собственной казни на рассвете и устало улыбается. Он не думает, что зачистка закончена: есть и те, кому повезло больше, кто отделается ссылкой - но к ним пойдет уже не он. Узнав о том, что произошло ночью, сошки помельче будут благодарны судьбе и не доставят особых хлопот, на них хватит и кого-нибудь из людей лорда Жуслана рангом пониже. Или лорд Идрис пошлет своих подчиненных? Безопасность столицы и императора - его епархия...
Один из офицеров - Балами заметил его еще вечером, слишком уж он не вписывался в компанию солдат - подходит к нему, представляется и просит последовать за ним, Балами надо вернуться в Уранибург.
- Вы наверняка измотаны, - говорит офицер с неожиданным сочувствуем.
Балами уже даже не может возмущаться. Лорд Ариабарт приставил к нему своего человека? Днем раньше это послужило бы поводом для обиды и размышлений на тему того, как сблизились лорд Жуслан и его кузен, как это сближение может повлиять на их дальнейшие действия и, в конечном итоге, на самого Балами - а сейчас ему все равно.
- Да, - говорит он. - Вы правы, я действительно устал.
Балами садится в машину и закрывает глаза. От него пока больше ничего не зависит, красные глаза можно объяснить бессонной ночью, странную улыбку - шоком, а удивительный эмоциональный подъем - успешно выполненным заданием.
А как он чувствует себя на самом деле, никого интересовать не будет.
Авторы: Алэй Лан, Ариабарт пушистый и в фуражке
Бета: Алексиель
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Жуслан, Ариабарт, Аджиман, Балами
Предупреждения: упоминается смерть второстепенных персонажей
Примечания: После пляски с бубнами вокруг второго любимого канона у нас с соавтором получился такой вот диптих, который лучше всего иллюстрируют страницы из пятого тома манги.
Полюбоваться
Простые титанийские трудовые будни. Можно сказать, рутина.
Особое поручение
ЖусланЖуслан
Беседа все еще оставалась слишком официальной и Жуслан, коль скоро они с Ариабартом успели обсудить наиболее животрепещущие вопросы, готов был подтолкнуть ее в сторону более непринужденного разговора посредством совместно распитой бутылочки вина. Или двух. Он уже всерьез обдумывал, каких сокровищ лишится его погреб на этот раз, когда прозвучал сигнал комма.
На экране появился офицер связи, и, услышав его слова, Жуслан невольно подумал, что еще полгода назад ему и в голову не пришло бы принимать срочное сообщение от Балами при Ариабарте, да и сам Ариабарт быстро освободил бы его от своего присутствия. На сравнительный анализ «тогда» и «теперь» не было времени - Жуслан кивнул офицеру, давая понять, что тот может соединить его с виконтом.
После профессионально-спокойной мины связиста появившееся на экране лицо Балами выглядело почти непристойно взволнованным. Мальчику всегда недоставало выдержки - это Жуслан подметил уже при их первой личной встрече - но в таком состоянии наблюдать виконта ему еще не приходилось.
- Слушаю.
- Я... Лорд Жуслан... - Балами странно дернул головой. - Разрешите доложить... Мой отец...
Мальчик либо не знал, с чего начать, либо был настолько в шоке, что не мог выдавить из себя ни одного связного предложения.
- Балами, успокойся. Я слушаю.
Выслушав своего адъютанта, Жуслан еле сдержался, чтобы не выругаться в голос. Еще бы Балами не был перепуган...
- Я почти поймал его, - сказал Балами потерянно. – Даже смог дотронуться кончиками пальцев. Лорд Жуслан, если бы я смог, я бы удержал его.
- Я знаю, - Жуслан постарался произнести это как можно спокойнее. Все сомнения следовало отложить на потом.
- Лорд Балами. Идите в вашу комнату. Не предпринимайте ничего... необдуманного, - Жуслан не был уверен, что его вообще услышали, и прибавил уже громче, - это приказ, лорд Балами. Я свяжусь с вами чуть позже.
Балами кивнул. Потом, будто голос Жуслана немного привел его в себя, приложил кулак к груди, отдавая честь, и разорвал связь.
Жуслан выдохнул, потер виски пальцами. Хорошо, что у Балами хватило сообразительности связаться сначала с ним. На этом хорошее и заканчивалось. Нет, гибель маркиза Эстрадo не стала трагедией для клана - к тому все и шло. Кто знает, месяцем позже маркиз и сам вполне мог допрыгаться до того, чтобы получить приказ покончить жизнь самоубийством, так что можно сказать, что он еще весьма легко отделался.
Чего не скажешь о Балами, задача вытащить которого из этой передряги представлялась Жуслану весьма и весьма непростой.
- Я могу распорядиться, чтобы мои люди сопроводили виконта в Уранибург, - Ариабарт поглаживал подбородок, между светлыми бровями залегла морщинка. – Они вполне надежны, смею вас заверить, и смогут уберечь виконта от любой угрозы. В том числе и от той, которую он представляет сейчас сам для себя.
Несомненно, Ариабарту тоже пришла в голову мысль о возможном суициде. Как и мысль о том, что Идрис сейчас находился к Балами ближе всех.
- Вы меня очень обяжете, - Жуслан признательно улыбнулся ему. – Мне нужно к Его Превосходительству.
- Как думаете... он уже знает? - Ариабарт несколько мгновений колебался, будто собираясь сказать что-то еще, но сдержался.
Жуслан пожал плечами:
- Это было бы слишком быстро даже для него, – на что Ариабарт только хмыкнул.
На прощание Жуслан выдавил из себя механическую улыбку:
- В любом случае, необходимо как можно скорее изложить ему объективную версию событий.
Жуслан ни в коем случае не думал, что Балами был виновен в смерти отца. Но если кто-то – с большой степенью вероятности – Идрис - решит его обвинить... Прямых улик не будет ни у кого, разве что в холле поместья маркиза велось видеонаблюдение, и будет видно, как Балами толкает отца. Впрочем, даже если он, действительно, всего лишь не удержал... Это, при нужной подаче событий, вполне может превратиться в "не удержал умышленно".
Жуслан щелкнул пальцами - дурацкая привычка, проявляющаяся каждый раз, когда он был расстроен. Он почти не разговаривал с Балами о его семье, но что мальчик отца стыдился, разумеется, заметил. Балами уже лишился нерассуждающей детской любви к родителям, благодаря которой их любят просто за то, что они есть, но пока не поумнел настолько, чтобы любить кого-то, принимая все его недостатки. Мальчик был разочарован в отце из-за всех его неудач – и понимания того, как многого тот мог бы добиться.
А теперь не станет ли отец, погибший так нелепо, тем камнем, что утянет Балами за собой на дно? Если даже исключить возможность официального обвинения, что пока было делать рано, не сломается ли Балами под грузом этой надуманной, в общем- то, вины, не станет ли излишне строгим судьей для себя самого?
Лорд Аджиман не заставил Жуслана долго ждать аудиенции, просьба о которой в этот несколько неурочный час говорила сама за себя, и Жуслана проводили в столовую, где лорд Аджиман вкушал свой поздний ужин.
Они не впервые встречались в столь неофициальной обстановке - Жуслан не видел в этом ни проявления особого доверия, ни пренебрежения - у Безземельного Лорда просто был достаточно плотный график, так что его нежелание жертвовать приемом пищи, возможно, уже не раз отложенным, было вполне понятным. Поэтому Жуслана не слишком-то радовало, что сейчас ему придется основательно испортить Аджиману аппетит.
На официальное приветствие тот только легко кивнул, не отрываясь от тарелки. Мясо с кровью - Жуслана внутренне передернуло: сам он предпочитал есть свой бифштекс хорошо прожаренным.
- Ваше превосходительство, - Жуслан коротко поклонился. Всю дорогу он думал, как лучше сообщить Аджиману о гибели брата и сейчас подозревал, что справится немногим лучше Балами. При условии, конечно, что Аджиман до сих пор ничего не знает. Были ли у него шпионы в доме брата? Наверняка.
Произнося официальные слова соболезнования, Жуслан следил за выражением лица Безземельного Лорда. Показалось ему, или в глазах Аджимана действительно мелькнул шок? Но уже через секунду тот совладал с собой.
- Как глупо, - сказал он. - Кто бы мог подумать, что мой брат погибнет, банально споткнувшись на лестнице...
Он посмотрел на Жуслана, и тот сжал зубы.
- Или... - медленно произнес Аджиман, - мы решим наказать лорда Балами за убийство отца?
Кажется, даже в смерти маркиз Эстрадо не угодил своему брату. У Аджимана были на него более грандиозные планы. Жуслан не мог утверждать наверняка, но подозревал, что маркизу отведена роль манка, на который должны были в изобилии слететься заговорщики. Но сеть пришлось вытянуть раньше времени в виду гибели приманки, и в сети пока остался только Балами - слишком мелкая добыча, чтобы удовлетворить аппетит Безземельного Лорда.
- Ваше превосходительство, - Жуслан лихорадочно соображал, как далеко он может зайти. - Я склонен считать, что лорд Балами скорее пытался спасти своего отца от бесчестия. Наказать следовало бы тех, кто к этому бесчестию маркиза подталкивал. А таких, в последнее время, было в изобилии.
Судя по реакции Аджимана, он все-таки перешел грань дозволенного. Жуслан прикусил язык. Аджиман ни на мгновение не сомневался, чем все и кончится, более того, ждал этого с нетерпением. Одним махом избавиться от единокровного брата, который с течением времени доставлял все больше проблем и получить повод провести очередную карательную акцию при дворе. Оставшиеся будут запуганы достаточно, чтобы еще несколько лет вести себя ниже травы, тише воды, а освободившиеся посты можно будет отдать ставленникам клана.Жуслан признавал, что в этих действиях Безземельного Лорда есть определенная элегантность. Теперь бы только вытащить Балами, который тоже может стать неудобен для Аджимана.
Жуслан за время своей карьеры почти успел привыкнуть к тому, что от его слова подчас зависели чужие жизни, но никогда прежде это ощущение не было настолько материальным - будто он, и правда, держал сейчас в руках нить судьбы виконта Балами, а Аджиман с усмешкой протягивал ему ножницы. Еще одна проверка, в которую Жуслан влетел как в паутину - хотелось провести рукой по лицу, снять невидимые нити. Чего Аджиман на самом деле ожидал от него, предлагая собственного племянника на заклание? Жуслан не мог оторвать глаз от ножа, которым тот продолжал орудовать, с непринужденной легкостью отрезая от бифштекса очередной кусочек.
- Виконт Балами еще очень молод, но уже успел проявить себя с наилучшей стороны в качестве моего адъютанта. Его лояльность не вызывает у меня сомнений, равно как и тот факт, что произошедшее с маркизом Эсторадо было несчастным случаем. Разумеется, это требует проверки, но, в любом случае, показательный процесс с виконтом Балами в качестве обвиняемого лишь навредит клану, лишив его столь перспективного молодого человека и, смею заметить, обрадует антититанийскую группировку при дворе.
- Мы должны заботиться о нашей безопасности, - Аджиман положил в рот очередной кусок мяса и тщательно его прожевал. - И о нашей выгоде. Если мы проведем зачистку среди придворной знати, то совместим приятное с полезным.
Жуслан порадовался, что улыбка, промелькнувшая на лице Аджимана, предназначалась не ему.
- Кроме того, лорд Жуслан... Я ожидал, что мой брат примкнет к бунтовщикам. Но не желал этого.
Жуслан склонил голову.
- Я согласен, что лорд Балами может нам пригодиться, - Аджиман положил столовые приборы на тарелку. - Смерть маркиза Эстрадо была несчастным случаем - именно так мы и объявим. Его общение с мятежниками нигде не будет упомянуто.
Жуслан выдохнул. Он не сомневался, что Аджиман еще не раз напомнит ему о его "неподобающем мягкосердечии", но волноваться об этом сейчас у него не было времени.
- Но, как вы понимаете, пойдут слухи. Поэтому... - Аджиман задумался на мгновение, и снова улыбнулся. - Я думаю, самым простым выходом из сложившейся ситуации будет, если именно лорд Балами и проведет карательную операцию.
Жуслан замер на мгновение, а затем, заверив Аджимана, что передаст виконту все распоряжения и проследит за выполнением приказа, поспешил покинуть покои Безземельного Лорда, которому как раз подали десерт.
Номер Ариабарта Жуслан набрал, не опасаясь разбудить его. Ариабарт, как и ожидалось, ответил практически мгновенно, Жуслан коротко кивнул ему вместо приветствия, сразу перейдя к делу:
- Ваши люди еще не забрали Балами?
- Пока нет, - отозвался Ариабарт. - Но наверняка уже на полпути к нему.
- Отзовите их, пожалуйста, - попросил Жуслан. - Его превосходительство дал Балами поручение и он будет вынужден оставаться на Лютехе еще некоторое время.
Ариабарт на секунду широко открыл глаза. Жуслан видел, что он явно хочет задать вопрос, и догадывался - какой, но Ариабарт промолчал, только кивнул и протянул руку куда-то в сторону.
- Хотя... - Жуслан заколебался. Всех его людей Балами уже знал в лицо. - У вас на планете есть человек достаточно понятливый и деликатный?
- Смотря для чего, - сказал Ариабарт немного удивленно.
- Если есть - прикажите ему присоединиться к солдатам в гарнизоне, вместе с ними отправиться с Балами и держать его под ненавязчивым наблюдением.
- Вы думаете, виконт Балами может повести себя неразумно?
- Не думаю. Но на всякий случай.
Ариабарт снова кивнул, будто соглашаясь с предусмотрительностью Жуслана.
- У меня есть подходящий человек, уверен, он справится.
- Тогда пускай он поспешит. А я сейчас же свяжусь с виконтом, чтобы передать ему все инструкции. Доброй ночи, лорд Ариабарт. И спасибо за помощь, - Жуслан позволил себе улыбнуться, странно, что для этого - учитывая обстоятельства - даже не пришлось прилагать усилий.
- Доброй... - это прозвучало почти как вопрос, - доброй ночи и вам, лорд Жуслан.
Примерно час ушел на то, чтобы подготовить списки. После этого оставалось только связаться с Балами, но Жуслан медлил, давая себе возможность проанализировать ситуацию. Зачистка была необходима, в этом он был солидарен с Аджиманом, но справится ли Балами? И насколько вообще разумно давать подобное поручение мальчишке, который несколько часов назад потерял отца и сейчас, скорее всего, уверен в том, что является обвиняемым в деле о его гибели? "Плыви или тони" - давая Жуслану первое серьезное поручение, его отец тоже руководствовался этим немудреным правилом. Но тогда в глубине души Жуслан знал, что в критической ситуации отец поддержит его, подстрахует, понадобись Жуслану в самом деле его помощь, хотя и будет крайне разочарован. Для Балами же выполнение задания было, и в самом деле, вопросом выживания. Плыви или тони - и никто не станет вытягивать за шкирку глупого щенка, которого бросили на глубину.
Жуслан потер глаза, размышляя, что сегодня ему едва ли удастся поспать, но это ни в какое сравнение не шло с тем, какая ночь предстояла Балами. И тем, к кому ему поручено было явиться. Как это бывает, Жуслан знал лучше, чем ему хотелось бы, и понимал, что ни один его совет сейчас Балами не поможет. Что ж, разве не хотел его адъютант возможности отличиться? А ведь это станет его первым серьезным достижением в случае успеха и создаст ему определенную репутацию.
Жуслан еще раз взглянул на список - двадцать шесть имен. Да, ночь будет долгой, но он не сомневался, что добрая половина из этих двадцати шести покорно пустит себе пулю в висок, когда Балами явится к ним с простым выбором - самоубийство в собственном кабинете или публичная казнь, за которой последует и казнь близких. Спасти семью ценой собственной жизни - последняя милость, которой следовало поспешить воспользоваться. Те, к кому придет Балами, увидят перед собой не перепуганного мальчишку, а посланника воли Безземельного Лорда - одного из тех самых Титания - а чуть позже, когда об этой ночи поползут по столице Варданы испуганные слухи, юность посланника станет лишним поводом ужаснуться безжалостности клана. "Даже ребенок справится с вами, если этот ребенок носит фамилию Титания", - заявить такое было бы вполне в духе Аджимана.
Жуслан побарабанил пальцами по столу, хмуро глядя на комм. Пора связаться с Балами и выяснить, как обстоят дела.
Балами выглядел... не так плохо, как мог бы. Бледность, покрасневшие глаза, паника во взгляде - но голову он явно не потерял. Жуслан прикусил губу, поняв, какой невольный каламбур вышел - голову Балами действительно сохранит. Надо бы сообщить ему об этом. И заодно проверить, насколько быстро он сейчас соображает.
- Его Превосходительство лорд Аджиман приносит вам свои искренние соболезнования в связи с трагической гибелью вашего отца, лорд Балами. Этот несчастный случай... - Жуслан, произнося эти слова, следил за лицом Балами и поэтому уловил момент, когда тот понял - вся фигура мальчика расслабилась и будто обмякла. Хорошо. Теперь к делу.
- Вам приказано уведомить лиц, замешанных в мятеже, - интересно, поймет ли Балами по выбору слов, кому именно принадлежит идея послать с поручением именно его? - что Его Превосходительство дарует им милость - они могут выбрать добровольный уход из жизни вместо публичного процесса.
Балами приоткрыл рот от изумления. Не ожидал, что подобное задание дадут ему? Или не ожидал такого мягкосердечия - ведь Аджиман и в самом деле мог устроить массовые расстрелы? Разумеется, официально никого не обвинили бы в попытке свергнуть власть клана, но по обвинению в государственной измене мятежников-неудачников казнили бы точно так же. И понимает ли Балами, что Аджиман таким образом заметает следы, спасая репутацию брата и обеляя племянника? Ведь всегда есть риск, что, если закрутить гайки, кто-нибудь рискнет: пойдет на принцип, потребует публичного разбирательства, попытается очернить покойного брата Безземельного Лорда. И утащить за собой его племянника.
Жуслан сжал зубы. Все произошедшее ему очень не нравилось - Аджиман наверняка использует его заступничество за Балами в своих расчетах. Безземельный Лорд, насколько знал Жуслан, всегда следил, как именно и чем (или кем) именно можно влиять на его князей. Жуслан, обзаводясь близкими людьми, всегда это помнил, и заранее просчитывал, стоит ли овчинка выделки. В случае с Балами он еще не был в этом уверен, но терять толкового помошника не хотел. Слишком уж тот был перспективным, хоть пока еще и немного смешным в своей предсказуемости.
Ничего, сегодня ночью он повзрослеет - еще сильнее даже, чем за последние пару часов. Жуслан сделал вид, что занят передачей файлов на комм своего адъютанта - смотреть на немного шокированное лицо Балами не хотелось, тот явно в красках представлял, как проведет остаток ночи.
Говорить что-то еще не хотелось, произносить напутственные слова казалось Жуслану жуткой пошлостью, да Балами они и не были нужны. Жуслан попрощался и прервал связь, после чего откинулся на спинку стула и потер лицо ладонями. За последние пару часов он устал сильнее, чем за предыдущие два дня. Надо постараться прилечь хотя бы ненадолго: с утра придется разбираться с последствиями ночных визитов Балами, посылать к семьям погибших нужных людей, которые смогут убедить их тихо уехать из столицы - для их же блага, разумеется. Не говоря уже о счастливчиках из другого списка, которые отправятся в ссылку менее добровольно и наверняка доставят больше хлопот.
A сам Балами уже к обеду вернется на станцию. Жуслан не был уверен, что с ним понадобится вести какие-нибудь душеспасительные разговоры, но сказать пару слов - искренних причем - будет необходимо. И что если Балами спросит: "Вы же ожидали этого, лорд Жуслан?"
БаламиБалами
Балами никак не может понять, действительно ли во всем доме такая тишина или он, захлопывая за собой дверь, отрезал себя от всего, что происходит за пределами его комнаты. Ведь внизу сейчас наверняка много народу - тело отца должны унести, беспорядок убрать - кажется, отец расшиб голову при падении, может быть, кто-то вызвал полицию или сразу - службу безопасности. Но он не слышит ничего.
«Может быть, это шок», - думает Балами. «Я же должен быть в шоке».
Он смутно помнит, как звонил лорду Жуслану, как тот необычно резко приказал ему идти к себе ... и что же еще? Ах да, не предпринимать никаких неразумных действий. Балами догадывается, что тот имел в виду.
На столе размеренно тикают часы - черная кошка из пластмассы. Отец подарил их Балами на десятый день рождения. Балами улыбается воспоминанию - в тот день они сразу после завтрака поехали в самый лучший часовой салон столицы: отец хотел подарить ему первые взрослые часы. Выбор кружил голову, продавец предлагал ему одну модель за другой, а Балами вцепился в эту смешную, немного неказистую кошку - как она попала в такой фешенебельный магазин, или владелец заказал ее шутки ради, веселить клиентов? Никакие уговоры не помогли, он так и ушел, держа ее в руках.
Часы будто связывают прошлое - поездку в машине, обед в парке и время с отцом, что, собственно, и было настоящим подарком - с сегодняшним днем, и Балами молча рвет бумаги со стола, даже не смотря, что на них написано. Голова у него, как ни странно, ясная, мысли несутся одна за другой, и он не может прекратить просчитывать все возможные варианты дальнейших событий.
Рано или поздно его достанут из этой комнаты, вытряхнут обратно, отсидеться здесь до того, как он придет в себя - невозможная роскошь. Осталось только подождать, в качестве кого он выйдет - подозреваемый, обвиняемый, или свободный от всех обвинений?
Балами знает точно, что греха отцеубийства на нем нет - он не толкал его вниз, он действительно пытался удержать отца, протягивая ему руку. Он и сейчас ощущает кончиками пальцев ткань отцовского сюртука. Но тихий голос внутри все шепчет, что можно было сделать и больше, можно было податься вперед, можно было протянуть обе руки, можно было, наконец, не провоцировать ссору, и - вы действительно не рады случившемуся, лорд Балами?
За месяцы в Уранибурге Балами лишился последних иллюзий о том, кто именно нужен клану. Отец был неудачником, теперь Балами может оценить это не только с позиции обиженного на жизнь подростка. Успешен Аджиман, ставший Безземельным Лордом в обход всех, успешны князья, которым нет еще и тридцати, и один из которых поднимется еще выше. А маркиз Эстрадo проиграл гонку, не дойдя даже до полуфинала, он не справился - вот и все. И, вместо того, чтобы доживать оставшиеся ему годы, пользуясь привилегиями и достатком, связался не с теми людьми.
И что стало бы с сыном государственного изменника?
Насколько далеко пошел бы ради него лорд Жуслан?
Даже если бы его оставили в живых, ссылка оказалась бы еще горше - жить в захолустье с единственным космопортом, куда корабль прилетает раз в месяц, а из всех занятий - управление собственным домом и возделывание сада... Балами наверняка пустил бы себе пулю в лоб через несколько месяцев.
Он вздрагивает, прислушиваясь - но стук в дверь ему почудился, до него пока еще никому нет дела. Можно лечь, укрывшись с головой, и продолжить обдумывать ситуацию. Пустые, бесплодные мысли, повлиять Балами ни на что не может, даже сказать слово в свою защиту ему некому. Интересно, будет ли процесс, если им решат пожертвовать? Или его просто тихо казнят на рассвете?
Балами выглядывает из-под одеяла, страшась увидеть в окне восходящее солнце, но там по-прежнему темно: прошел всего час с тех пор, как он связался с лордом Жусланом.
Будто отвечая на его мысли, тихонько звенит комм. Балами вскакивает, путаясь в одеяле, пытаясь пригладить волосы: знать, что тебе осталось недолго - страшно, нo неизвестность еще хуже.
Лорд Жуслан кивает ему и произносит слова соболезнования - официальные, пустые, но Балами сразу выделяет в них фразу "несчастный случай" и оседает на стуле от облегчения. Лорд Аджиман решил, что он, Балами, слишком неважен, что его можно оставить в живых? Все равно, сейчас Балами наслаждается каждым глотком воздуха.
Поручение поначалу кажется Балами настолько диким, что он не может сразу ответить, только глядит на лорда Жуслана, а тот, отведя от него взгляд, набирает какую-то команду у себя на пульте. Комм еще раз тихонько гудит - Балами открывает полученный файл. Имена, титулы, адреса. Все, кого он должен навестить этой ночью.
- Вы справитесь, лорд Балами, - это звучит не вопросом, а приказы не обсуждают, по крайней мере не в Титании и не в положении Балами. Балами прикладывает руку к груди в клановом приветствии, лорд Жуслан странно улыбается и отключается.
Балами идет к гардеробу, ему нужен мундир. Еще ему нужно оружие... хотя оружие можно взять и у солдат.
Командир гарнизона уже предупрежден и выделяет ему людей без лишних расспросов. Им, наверное, все равно, чьи приказы выполнять. В столице Титания держит большой гарнизон, официально - для защиты императора от всех возможных угроз, а на самом деле - для таких случаев, как сейчас. Если Безземельный Лорд этого захочет, столица будет захвачена, самое большее, через час.
Балами поднимает воротник плаща - его морозит, осень в столице холодна, на тротуаре свет фонарей отражается в лужах. Он кривит губы и садится в машину.
Перед тем, как войти в первый особняк, он на мгновение медлит - что делать, если адмирал флота, первый в его списке, откажется сотрудничать? Сможет ли Балами вообще заставить его взять в руки оружие и направить его не на гостя, а на себя? Он до сих пор никогда не убивал людей своими руками - досадное упущение, шепчет все тот же тихий голос - сумеет ли он?
Проблем не возникает вообще, aдмирал все понял еще в тот момент, когда тяжелые машины въехали во двор его дома, и солдаты распахнули дверь. Победителей так не приветствуют, а проигравшим надо постараться уменьшить потери. Слова Балами он выслушивает почти с облегчением и просит только немного времени, чтобы написать письмо жене. Балами кивает и выходит, дожидается за дверью звука выстрела, вздергивает голову и идет дальше.
Пусть даже aдмирал предупредил остальных - ему все равно.
Кто-то встречает его с оружием в руках, кто-то умоляет, пытаясь выгадать несколько мгновений жизни, кто-то посылает своих детей или жену упрашивать Балами o милосердии, кто-то пытается спрятаться, кто-то проклинает его и всех Титания - в конце Балами вымотан и адмирала вспоминает почти с благодарностью.
Он смотрит в комм - все адреса вычеркнуты, он свободен. Двадцать шесть человек. Балами смотрит на медленно светлеющее небо, вспоминает свои недавние мысли о собственной казни на рассвете и устало улыбается. Он не думает, что зачистка закончена: есть и те, кому повезло больше, кто отделается ссылкой - но к ним пойдет уже не он. Узнав о том, что произошло ночью, сошки помельче будут благодарны судьбе и не доставят особых хлопот, на них хватит и кого-нибудь из людей лорда Жуслана рангом пониже. Или лорд Идрис пошлет своих подчиненных? Безопасность столицы и императора - его епархия...
Один из офицеров - Балами заметил его еще вечером, слишком уж он не вписывался в компанию солдат - подходит к нему, представляется и просит последовать за ним, Балами надо вернуться в Уранибург.
- Вы наверняка измотаны, - говорит офицер с неожиданным сочувствуем.
Балами уже даже не может возмущаться. Лорд Ариабарт приставил к нему своего человека? Днем раньше это послужило бы поводом для обиды и размышлений на тему того, как сблизились лорд Жуслан и его кузен, как это сближение может повлиять на их дальнейшие действия и, в конечном итоге, на самого Балами - а сейчас ему все равно.
- Да, - говорит он. - Вы правы, я действительно устал.
Балами садится в машину и закрывает глаза. От него пока больше ничего не зависит, красные глаза можно объяснить бессонной ночью, странную улыбку - шоком, а удивительный эмоциональный подъем - успешно выполненным заданием.
А как он чувствует себя на самом деле, никого интересовать не будет.
-
-
30.08.2011 в 15:46-
-
30.08.2011 в 17:31-
-
30.08.2011 в 23:27а с каким лицом Балами по адрeсам ходил - м-м-м-м!
Ellaahn спасибо.
-
-
04.09.2011 в 17:11Перечитывала, чтобы наконец сказать что-то связное, кроме изначально нечленораздельных реплик чистого восторга.
Воля Титания - с первых же абзацев, когда Ариабарт и Джуслан откладывают личное ради дела, при этом без объяснений, понимая всё на уровне подсознания. Но за всем этим их зарождающаяся связь сохраняется и только крепнет: полгода назад ему и в голову не пришло бы принимать срочное сообщение от Балами при Ариабарте, да и сам Ариабарт быстро освободил бы его от своего присутствия
Разговор с Аджиманом по-настоящему страшен. В мире под контролем Титания можно жить спокойно, только строго следуя спущенным сверху правилам. Отступников не щадят даже среди своих... особенно среди своих. И если здесь и сейчас Бал'ами не показался им опасным для клана, и его решили пощадить, то это ещё не значит, что в недалеком будущем сам Джуслан не может лишиться головы, если Аджиман решит, что опасность для клана представляет уже он. И так с каждым. Титания сильны в своем единстве, но они и не свободны - именно поэтому.
Вторая часть, про Бал'ами, более драматична, но в то же время более проста для восприятия. Можно понять молодого человека, которому впервые поручили столь ответственное задание. Недостаток опыта, осознание важности миссии, вполне понятный страх не справиться... То, что на всё это накладывается ещё и цена в чужих жизнях - это лишь особенности "семейного бизнеса". Если бы Бал'ами не был готов к этому изначально, как и подобает Титания, он бы этого и не сделал. Настоящий Титания обязан справиться с таким делом, а то, что он будет при этом чувствовать - это уже только его проблема, а не проблема клана.
Спасибо!
-
-
04.09.2011 в 18:09-
-
05.09.2011 в 01:02уконтрапупилиудалили с полянки, где резвились члены клана. Это кагбэ показывает нам, что от балласта Титания избавлялась резво и не страдая по ночам мальчиками кровавыми в глазах.Kregy aka a_passerby а Аджиману стало еще лучше, чем было!)))))
-
-
05.09.2011 в 20:33А я всё пытаюсь понять, до какого предела у них доходила эта готовность пожертвовать даже ближайшими родственниками ради интересов клана. Может быть именно потому между родственниками обычно и не было теплых отношений? Чтобы не привязываться и не страдать потом в случае чего?...
-
-
05.09.2011 в 20:44Может быть именно потому между родственниками обычно и не было теплых отношений ну... нам все-таки показывали родственников, метящих на верхушку, где очень, очень мало места. Может быть, те Титания, у которых труба пониже, дым пожиже, вели себя не так...
-
-
05.09.2011 в 21:10Вот я пробую вспомнить, кого из Титания кроме самой верхушки нам показали.... И как-то кроме Теодоры и Эрмана никто не вспоминается
-
-
05.09.2011 в 22:37