по заявке: Ян Вэньли, штатский лет сорока. "А разве вы служили в армии, сэр?"
Рейтинг: G
Примечание: фраза воспроизведена неточно.
читать дальше
Если получше натянуть кепку – так, чтобы из-под нее не выбивались золотые кудри; если пониже надвинуть козырек – так, чтобы лицо оставалось в тени; если наглухо застегнуть куртку – так, чтобы не было видно парадного костюмчика – тогда никто и не заподозрит, что перед ним не обычный мальчишка, каких в этот день в парке собралось несколько тысяч, а маленький кайзер всея галактики.
Вся эта маскировка была предпринята отнюдь не из баловства. Конечно, Алек позволял себе время от времени некоторые выходки, но все же отдавал себе отчет, что дома на Феззане – это одно, а в период официального визита на Хайнессен – совершенно иное. Как ни скучно торчать возле взрослых, а приходилось терпеть. Но сейчас у Алека имелась вполне конкретная цель, шанс на достижение которой выпадал не каждый год. Не воспользоваться им – потом жалеть неизвестно сколько.
Ян Вэньли.
Единственный человек во всей галактике, которого отец Алека так и не смог победить. Ни в одной книге не говорилось, что Райнхард фон Лоэнграмм хоть раз проиграл адмиралу Альянса, но ведь любому, кто умеет не только читать, но и хоть немного думать, понятно, что ни одно сражение, где бы эти двое ни столкнулись, победой кайзера как военачальника не закончилось.
Алеку давно уже хотелось встретиться с этим человеком. Хотелось взглянуть в его глаза, расспросить… Иногда юный кайзер подолгу смотрел на портрет в учебнике по Новейшей истории: серьезный черноволосый мужчина с сосредоточенным взглядом темных глаз под тяжелыми веками. Какой он в жизни?
Увы, на Хайнессен Алек приезжал уже не в первый раз, но прославленного адмирала до сих пор не видел. Из армии тот уволился, в политику не пошел, и причин встречаться с руководством Нового Рейха у него не имелось. Вот и в этот раз Алек услышал разговор матери с премьер-министром Миттермайером:
- Адмирал Ян опять не появится на официальных мероприятиях? – спрашивала кайзерин, вернее, не спрашивала даже, а уточняла.
- Он адмирал в отставке, ваше величество, лицо неофициальное. Поэтому никому ничего не должен.
- Не будет ли это выглядеть так, - даже по голосу Алек угадывал, что мать хмурится, - что он до сих пор нас не одобряет?
- Но на праздник-то он придет, - рассудительно отвечал Миттермайер. – Как и раньше. Другое дело, что он не желает связываться с официозом – так, говорят, он и во времена Альянса его не любил. Это все знают.
Раз Ян Вэньли не появится на торжественной части, значит, все надежды его увидеть рушились как карточный домик. Подумав и, к чести своей, немного помучавшись угрызениями совести, Алек решился на побег. В конце концов, он ведь даже не собирается покидать парка! Он просто выберется с оккупированного имперской верхушкой пятачка и заглянет в те уголки, где гуляло население Хайнессена. Парк, разумеется, большой, и народу в нем – и своего, и пришлого – тьма тьмущая, но ведь не может же такой человек, как адмирал Ян, затеряться в толпе? Алек прекрасно знал, что значительных людей невозможно не заметить; их видишь, их чувствуешь, их отличаешь… И даже не столько по их облику, сколько по поведению окружающих.
Пробираясь через парк, Алек воочию видел, насколько местные праздники отличаются от привычных. Взять хотя бы организацию. Организация начиналась на «имперском пятачке» и там же заканчивалась. На все прочей территории царил хаос. Толпы народа перемещались беспорядочно, внезапно меняли направление, махали руками, выкрикивали кого-то из других потоков, подбрасывали в воздух детей, путались в очередях к аттракционам и лоткам – и при всем при этом улыбались и смеялись.
Алек упорно продвигался в этом людском океане. Да, он несколько не оценил масштабов предстоящих поисков, однако не сомневался: Яна Вэньли он сумеет обнаружить еще на подходе. Поэтому он без устали оглядывался, выискивая даже не самого знаменитого адмирала, а уплотнение толпы, возбужденной его появлением.
Прошел один час, прошел и второй. Шел третий, и Алек почувствовал, что выдыхается. В глазах уже рябило от бесконечной череды красок, уши закладывало от разнообразной музыки и людского гомона. Ноги от бесконечной ходьбы горели, а в горле пересохло. Это последнее перекрыло все прочие ощущения: на данный момент мальчику больше всего хотелось пить. Еще немного Алек прошел, борясь со своим желанием, после чего в задумчивости остановился. Мама, конечно, с пониманием относилась к потребности десятилетнего мальчишки искать приключения на свою голову, но всему есть пределы, даже ее терпению. Тем более, что, несмотря на длительное вполне мирное сосуществование, имперцы отнюдь не чувствовали себя на Хайнессене «как дома». Пожалуй, все-таки придется вернуться, хотя и крайне досадно, что сознательное нарушение протокола не оправдалось.
Но прежде, чем повернуть назад, Алек, помня, что обратный путь предстоит неблизкий, огляделся в поисках палатки, где он мог бы купить воды. В своем путешествии юный кайзер забрел достаточно далеко, и в этом уголке – по сравнению с остальной территорией парка – было пустовато. Народу здесь толпилось меньше, и вскоре Алеку удалось обнаружить лоток со сластями и напитками. Правда, к нему тоже имелась очередь, но пить хотелось очень сильно, и мальчик решил, что десять-пятнадцать минут особой роли не играют. Он пристроился вслед за каким-то семейством и принялся думать, где же ошибся в своих расчетах.
Однако толком подумать ему не дали. Семейство, стоящее впереди, оказалось шумным и беспокойным, и внимание Алека постепенно перекинулось на него. У отца, невысокого черноволосого мужчины, на плечах сидел маленький, постоянно вертящийся мальчик, а девчонка с черными хвостиками, по виду ровесница Алека, сновала к лотку и обратно, описывая ассортимент и вслух планируя покупки. Мужчина внимательно ее слушал, то и дело внося поправки в количество. Единственным человеком, не поглощенным дележом еще не купленных сластей, оставалась мать – очаровательная женщина лет тридцати. С теплой улыбкой смотрела она медовыми глазами на своих родных, и только когда ее муж решил, что трех пирожков с повидлом совершенно недостаточно – надо бы четыре! – шутливо вступила в разговор:
- Дорогой! Не слишком ли много?
- Ох, - смутился вдруг мужчина и несколько виновато спросил: - Очень дорого выйдет?
- Не в этом дело, - покачала головой его супруга. – Денег я взяла достаточно. Но подумай о том, что после всех этих пирожков, кексов, блинчиков, рулетиков и пирожных ты рискуешь больше никогда не влезть в свою старую форму.
- А зачем мне в нее влезать? – искренне удивился мужчина. Подумав, он просиял: - И так даже лучше! Очень хорошее объяснение будет, почему я не надеваю ее даже на встречи…
- Дорогой! – возмущенный голос и руки, грозно упершиеся в бока (только разноцветные воздушные шарики, нити от которых были зажаты в правом кулаке, несколько испортили общую картину). – А как же я? Ты ведь мне так нравишься в ней…
- Ну хорошо... – тяжкий вздох как свидетельство жертвы на алтарь семейной жизни. – Минусь один пирожок и два пирожных, пойдет?
- Их можно отдать мне! – вмешалась в разговор родителей девочка.
- Мне! – то ли поддерживая, то ли настаивая на своей доле, добавляет с высоты отцовских плеч ее брат.
Оживленную дискуссию прервала подошедшая очередь. Заказ начал делать мужчина, два раза сбился, дочь ему сперва подсказывала, а потом решительно вклинилась между отцом и прилавком и бойко отбарабанила семейный выбор. Наконец, основательно закупившись, нагруженное семейство отошло, и Алек заполучил вожделенную воду. Совершенно не аристократически отпивая прямо из горлышка, он сделал несколько шагов в сторону – и чуть не врезался в уже знакомую компанию. С трудом разместив приобретенное на высоком столике, они стояли вокруг, решая, с чего начать. В то время как девочка уговаривала маму попробовать что-то, малыш протянул свою ручонку к пирожному с пышной кремовой шапкой. Отец машинально взял его и протянул сыну. Поднявшая в этот момент голову женщина только и успела воскликнуть:
- Дорогой! Он же сейчас… - и ей осталось только закончить убитым голосом: - уронит крем тебе на голову…
Вздохнув, она полезла в сумочку за влажными салфетками, после чего начала бережно удалять крупную кремовую каплю с густых глянцево-черных волос.
Алек был в целом воспитанным мальчиком и уже давно знал, что ни с того, ни с сего вмешиваться в чужие дела не стоит, однако сейчас не сумел сдержаться.
- Сэр! – выпалил он. – Неужели вы служили в армии?!
Руки женщины, уже закончившей и аккуратно свернувшей салфетку, непроизвольно сжались. Мужчина вскинулся и, обнаружив, кто задал этот вопрос, удивленно сморгнул. У него было забавное выражение лица: будто человек только что проснулся и еще не успел отойти ото сна. Взгляд блестящих черных глаз казался несколько растерянным. Однако прежде, чем он успел сказать что-либо, прямо перед Алеком оказалась девочка. Решительно тряхнув своими хвостиками, она задрала подбородок и, глядя прямо в лицо такими же медовыми, как у ее матери, глазами, выпалила:
- Да мой папа!..
- Милая! – отец, успев ее перехватить, подтянул к себе. – Тише, тише…
После чего перевел взгляд на Алека и с какими-то виноватыми интонациями произнес:
- Служил, молодой человек, служил. Правда, очень давно.
Юный кайзер фыркнул и, резко развернувшись, пошел прочь. Если все в армии Альянса были такими, то удивляться надо не тому, что они проиграли, а что продержались так долго. Впрочем, с чего он взял, что этот чудак был именно боевой единицей? Есть же техники, обслуживающий персонал, в конце концов… И все же, будь он, Алек, на месте командира корабля, такого бы точно к себе не взял.
«Эх, Альянс! Один у тебя был разумный человек, и того ты задавил своей «демократией!» - думал, идя обратной дорогой, юный кайзер. – «И как же все-таки жалко, что я так и не встретил Яна Вэньли… Я о стольких вещах хотел его спросить…»
Рейтинг: G
Примечание: фраза воспроизведена неточно.
читать дальше
Если получше натянуть кепку – так, чтобы из-под нее не выбивались золотые кудри; если пониже надвинуть козырек – так, чтобы лицо оставалось в тени; если наглухо застегнуть куртку – так, чтобы не было видно парадного костюмчика – тогда никто и не заподозрит, что перед ним не обычный мальчишка, каких в этот день в парке собралось несколько тысяч, а маленький кайзер всея галактики.
Вся эта маскировка была предпринята отнюдь не из баловства. Конечно, Алек позволял себе время от времени некоторые выходки, но все же отдавал себе отчет, что дома на Феззане – это одно, а в период официального визита на Хайнессен – совершенно иное. Как ни скучно торчать возле взрослых, а приходилось терпеть. Но сейчас у Алека имелась вполне конкретная цель, шанс на достижение которой выпадал не каждый год. Не воспользоваться им – потом жалеть неизвестно сколько.
Ян Вэньли.
Единственный человек во всей галактике, которого отец Алека так и не смог победить. Ни в одной книге не говорилось, что Райнхард фон Лоэнграмм хоть раз проиграл адмиралу Альянса, но ведь любому, кто умеет не только читать, но и хоть немного думать, понятно, что ни одно сражение, где бы эти двое ни столкнулись, победой кайзера как военачальника не закончилось.
Алеку давно уже хотелось встретиться с этим человеком. Хотелось взглянуть в его глаза, расспросить… Иногда юный кайзер подолгу смотрел на портрет в учебнике по Новейшей истории: серьезный черноволосый мужчина с сосредоточенным взглядом темных глаз под тяжелыми веками. Какой он в жизни?
Увы, на Хайнессен Алек приезжал уже не в первый раз, но прославленного адмирала до сих пор не видел. Из армии тот уволился, в политику не пошел, и причин встречаться с руководством Нового Рейха у него не имелось. Вот и в этот раз Алек услышал разговор матери с премьер-министром Миттермайером:
- Адмирал Ян опять не появится на официальных мероприятиях? – спрашивала кайзерин, вернее, не спрашивала даже, а уточняла.
- Он адмирал в отставке, ваше величество, лицо неофициальное. Поэтому никому ничего не должен.
- Не будет ли это выглядеть так, - даже по голосу Алек угадывал, что мать хмурится, - что он до сих пор нас не одобряет?
- Но на праздник-то он придет, - рассудительно отвечал Миттермайер. – Как и раньше. Другое дело, что он не желает связываться с официозом – так, говорят, он и во времена Альянса его не любил. Это все знают.
Раз Ян Вэньли не появится на торжественной части, значит, все надежды его увидеть рушились как карточный домик. Подумав и, к чести своей, немного помучавшись угрызениями совести, Алек решился на побег. В конце концов, он ведь даже не собирается покидать парка! Он просто выберется с оккупированного имперской верхушкой пятачка и заглянет в те уголки, где гуляло население Хайнессена. Парк, разумеется, большой, и народу в нем – и своего, и пришлого – тьма тьмущая, но ведь не может же такой человек, как адмирал Ян, затеряться в толпе? Алек прекрасно знал, что значительных людей невозможно не заметить; их видишь, их чувствуешь, их отличаешь… И даже не столько по их облику, сколько по поведению окружающих.
Пробираясь через парк, Алек воочию видел, насколько местные праздники отличаются от привычных. Взять хотя бы организацию. Организация начиналась на «имперском пятачке» и там же заканчивалась. На все прочей территории царил хаос. Толпы народа перемещались беспорядочно, внезапно меняли направление, махали руками, выкрикивали кого-то из других потоков, подбрасывали в воздух детей, путались в очередях к аттракционам и лоткам – и при всем при этом улыбались и смеялись.
Алек упорно продвигался в этом людском океане. Да, он несколько не оценил масштабов предстоящих поисков, однако не сомневался: Яна Вэньли он сумеет обнаружить еще на подходе. Поэтому он без устали оглядывался, выискивая даже не самого знаменитого адмирала, а уплотнение толпы, возбужденной его появлением.
Прошел один час, прошел и второй. Шел третий, и Алек почувствовал, что выдыхается. В глазах уже рябило от бесконечной череды красок, уши закладывало от разнообразной музыки и людского гомона. Ноги от бесконечной ходьбы горели, а в горле пересохло. Это последнее перекрыло все прочие ощущения: на данный момент мальчику больше всего хотелось пить. Еще немного Алек прошел, борясь со своим желанием, после чего в задумчивости остановился. Мама, конечно, с пониманием относилась к потребности десятилетнего мальчишки искать приключения на свою голову, но всему есть пределы, даже ее терпению. Тем более, что, несмотря на длительное вполне мирное сосуществование, имперцы отнюдь не чувствовали себя на Хайнессене «как дома». Пожалуй, все-таки придется вернуться, хотя и крайне досадно, что сознательное нарушение протокола не оправдалось.
Но прежде, чем повернуть назад, Алек, помня, что обратный путь предстоит неблизкий, огляделся в поисках палатки, где он мог бы купить воды. В своем путешествии юный кайзер забрел достаточно далеко, и в этом уголке – по сравнению с остальной территорией парка – было пустовато. Народу здесь толпилось меньше, и вскоре Алеку удалось обнаружить лоток со сластями и напитками. Правда, к нему тоже имелась очередь, но пить хотелось очень сильно, и мальчик решил, что десять-пятнадцать минут особой роли не играют. Он пристроился вслед за каким-то семейством и принялся думать, где же ошибся в своих расчетах.
Однако толком подумать ему не дали. Семейство, стоящее впереди, оказалось шумным и беспокойным, и внимание Алека постепенно перекинулось на него. У отца, невысокого черноволосого мужчины, на плечах сидел маленький, постоянно вертящийся мальчик, а девчонка с черными хвостиками, по виду ровесница Алека, сновала к лотку и обратно, описывая ассортимент и вслух планируя покупки. Мужчина внимательно ее слушал, то и дело внося поправки в количество. Единственным человеком, не поглощенным дележом еще не купленных сластей, оставалась мать – очаровательная женщина лет тридцати. С теплой улыбкой смотрела она медовыми глазами на своих родных, и только когда ее муж решил, что трех пирожков с повидлом совершенно недостаточно – надо бы четыре! – шутливо вступила в разговор:
- Дорогой! Не слишком ли много?
- Ох, - смутился вдруг мужчина и несколько виновато спросил: - Очень дорого выйдет?
- Не в этом дело, - покачала головой его супруга. – Денег я взяла достаточно. Но подумай о том, что после всех этих пирожков, кексов, блинчиков, рулетиков и пирожных ты рискуешь больше никогда не влезть в свою старую форму.
- А зачем мне в нее влезать? – искренне удивился мужчина. Подумав, он просиял: - И так даже лучше! Очень хорошее объяснение будет, почему я не надеваю ее даже на встречи…
- Дорогой! – возмущенный голос и руки, грозно упершиеся в бока (только разноцветные воздушные шарики, нити от которых были зажаты в правом кулаке, несколько испортили общую картину). – А как же я? Ты ведь мне так нравишься в ней…
- Ну хорошо... – тяжкий вздох как свидетельство жертвы на алтарь семейной жизни. – Минусь один пирожок и два пирожных, пойдет?
- Их можно отдать мне! – вмешалась в разговор родителей девочка.
- Мне! – то ли поддерживая, то ли настаивая на своей доле, добавляет с высоты отцовских плеч ее брат.
Оживленную дискуссию прервала подошедшая очередь. Заказ начал делать мужчина, два раза сбился, дочь ему сперва подсказывала, а потом решительно вклинилась между отцом и прилавком и бойко отбарабанила семейный выбор. Наконец, основательно закупившись, нагруженное семейство отошло, и Алек заполучил вожделенную воду. Совершенно не аристократически отпивая прямо из горлышка, он сделал несколько шагов в сторону – и чуть не врезался в уже знакомую компанию. С трудом разместив приобретенное на высоком столике, они стояли вокруг, решая, с чего начать. В то время как девочка уговаривала маму попробовать что-то, малыш протянул свою ручонку к пирожному с пышной кремовой шапкой. Отец машинально взял его и протянул сыну. Поднявшая в этот момент голову женщина только и успела воскликнуть:
- Дорогой! Он же сейчас… - и ей осталось только закончить убитым голосом: - уронит крем тебе на голову…
Вздохнув, она полезла в сумочку за влажными салфетками, после чего начала бережно удалять крупную кремовую каплю с густых глянцево-черных волос.
Алек был в целом воспитанным мальчиком и уже давно знал, что ни с того, ни с сего вмешиваться в чужие дела не стоит, однако сейчас не сумел сдержаться.
- Сэр! – выпалил он. – Неужели вы служили в армии?!
Руки женщины, уже закончившей и аккуратно свернувшей салфетку, непроизвольно сжались. Мужчина вскинулся и, обнаружив, кто задал этот вопрос, удивленно сморгнул. У него было забавное выражение лица: будто человек только что проснулся и еще не успел отойти ото сна. Взгляд блестящих черных глаз казался несколько растерянным. Однако прежде, чем он успел сказать что-либо, прямо перед Алеком оказалась девочка. Решительно тряхнув своими хвостиками, она задрала подбородок и, глядя прямо в лицо такими же медовыми, как у ее матери, глазами, выпалила:
- Да мой папа!..
- Милая! – отец, успев ее перехватить, подтянул к себе. – Тише, тише…
После чего перевел взгляд на Алека и с какими-то виноватыми интонациями произнес:
- Служил, молодой человек, служил. Правда, очень давно.
Юный кайзер фыркнул и, резко развернувшись, пошел прочь. Если все в армии Альянса были такими, то удивляться надо не тому, что они проиграли, а что продержались так долго. Впрочем, с чего он взял, что этот чудак был именно боевой единицей? Есть же техники, обслуживающий персонал, в конце концов… И все же, будь он, Алек, на месте командира корабля, такого бы точно к себе не взял.
«Эх, Альянс! Один у тебя был разумный человек, и того ты задавил своей «демократией!» - думал, идя обратной дорогой, юный кайзер. – «И как же все-таки жалко, что я так и не встретил Яна Вэньли… Я о стольких вещах хотел его спросить…»
@темы: фанфики, весенний фестиваль AU, джен, Legend of the Galactic Heroes
-
-
29.03.2011 в 00:44-
-
29.03.2011 в 08:19И очень радостно за него - с мирной жизнью, с детьми... И такой нелюбовью к форме. Только ради жены и готов с ней смирится))) Они чудесные)
А вот в такого Алека - увы - я не верю. То есть, верю, ровно до того момента, как он задает тот самый вопрос Яну. Маленький кайзер никогда бы себе такого не позволил.
ИМХО, было бы достовернее, если бы это были просто его мысли "Неужели такой человек служил в армии?.."
-
-
29.03.2011 в 09:59Чтобы Алек, и хотя бы со второго рада не узнал!?
(Вот бы посмотреть на его, Алека, лицо...)
И вот еще что странно... вот Ян. Он же видит, что это принц. (Ну вот сто процентов видит. Или не видит?). Один. Без охраны, черт знает где. Неужели не захотелось его "вернуть" маменьке?
Тут понятно, что еще неизвестно сколько Алеку лет. Но наверно не больше 10-ти...
И девчушка хороша.
-
-
29.03.2011 в 10:04А что принц, на нем не написано, мог и не догадаться)) тем более ребенок честно замаскировался.
Мне вот интересно, по каким случаям Фредерике все-таки удается втряхнуть дорогого супруга в мундир)))
-
-
29.03.2011 в 14:21Да, в своем юном возрасте Алек может думать, что Ян Вэньли должен быть гигантом не менее двух метров тосту, со сверкающими очами и прочими атрибутами...
Но смириться с толстеющим, помаленьку мразматирующим Яном я не могу.
Даже жаль Фредерику, которая помнила его совсем-совсем-совсем другим.
А Алек удачно получился - умница, самостоятельный, с замашками Гарун-аль-Рашида.
-
-
29.03.2011 в 22:23Что мне больше всего понравилось - даже не Ян, не прошлое. А вот это: Однако прежде, чем он успел сказать что-либо, прямо перед Алеком оказалась девочка. Решительно тряхнув своими хвостиками, она задрала подбородок и, глядя прямо в лицо такими же медовыми, как у ее матери, глазами, выпалила:
Были ли прежде девочки, которые обращались с кайзером так дерзко? И он даже заметил цвет её глаз... А вдруг они ещё встретятся, вдруг у них сложится совместное будущее? *_* Почему бы не помечтать? ^_^
-
-
29.03.2011 в 22:27Спасибо ) Рад, что понравилось )
~Мари
Во-первых, Алеку 10 лет, он устал, желаемого не добился (хотя ради этого пошел на сознательный побег), да еще и в итоге вместо вожделенной встречи со знаменитым адмиралом наткнулся на... Мальчик просто не сдержался )
А во-вторых... Ну, мне очень хотелось, чтобы они посмотрели друг другу в глаза )
KelRian
Так они же не виделись. А узнать человека по "парадному портрету 3х4 см из учебника" довольно проблематично.
Да и Ян тоже: ну откуда здесь взяться принцу? Т.е. он теоретически знает, что императорская семья сейчас на Хайнессене и именно в этом парке - но не здесь же! Обычный мальчик, причем достаточно большой, чтобы не начинать оглядываться в поисках родителей, и достаточно маленький, чтобы не счесть вопрос откровенным издевательством. А под надвинутой кепкой вряд ли многое можно рассмотреть - разве что светло-голубые глаза, но мало ли в галактике голубоглазых мальчишек?
AnnetCat
Возможно, на дружеские встречи ) Ведь, раз уж Ян выжил и - как следствие - все же встретился с Райнхардом, то и наверняка всех последующих жертв не было.
Tara Aviniony
Ну, Фредерика - причем достаточно шутливым тоном - говорит, что "после этого не влезешь". Т.е. на данный момент - влезает, а значит, ничего он не толстеет.
И я не совсем понял про маразм... Ян вообще человек в быту довольно рассеянный. Вытащили его из родного кабинета на шумное мероприятие - а он все еще мыслями в других мирах.
-
-
29.03.2011 в 22:30Незаметный уход - самое слабое место в истории, каюсь ) Я вообще думал, что меня в него ткнут носом первым же делом )
Были ли прежде девочки, которые обращались с кайзером так дерзко?
А у них там вообще есть девочки? (И если да, то у кого)
А вдруг они ещё встретятся, вдруг у них сложится совместное будущее?
*Задумчиво-мечтательно*
И однажды Ян Вэньли, убежденный борец за демократию, узнает, что стал дедушкой будущего кайзера...
-
-
29.03.2011 в 22:41Браво!!! *_* С чем боролся на то и.... ^_^
А у них там вообще есть девочки?
Скажем так: не исключено, что они уже могли появиться. Алеку десять, он родился в последние месяцы канона, а что было дальше - Танака не говорил, так что у кого угодно из окружения могут быть дочки 7-8-9 лет.
-
-
29.03.2011 в 22:41Мужчина вскинулся и, обнаружив, кто задал этот вопрос, удивленно сморгнул. У него было забавное выражение лица: будто человек только что проснулся и еще не успел отойти ото сна.
У меня прошла ассоциация с фиком, когда охранник на Брунгильде увидел "призрак" кайзера. Хотя действительно, Алекс слишком мал, чтобы быть узнанным.
А у них там вообще есть девочки?
ну.... у Биттенфельда..... должны быть девочки....
узнает, что стал дедушкой будущего кайзера...
-
-
29.03.2011 в 22:45-
-
29.03.2011 в 23:20Осталось только воскресить Райнхарда, чтобы оценил масштаб родства )
Скажем так: не исключено, что они уже могли появиться.
Да я понимаю, что могли... Интересуют подробности )
KelRian
Охранник на "Брунгильде" "начальство" знает в лицо, а Яну-то с чего? )
О, я тоже хочу "барышень Биттенфельд"! Это моя мечта )
Чертополох**
В Легенде хочется воскресить почти всех...
Но Ян - настолько мирный человек, что его безусловно видишь в течении спокойной жизни )
-
-
29.03.2011 в 23:21Осталось только воскресить Райнхарда, чтобы оценил масштаб родства )
Скажем так: не исключено, что они уже могли появиться.
Да я понимаю, что могли... Интересуют подробности )
KelRian
Охранник на "Брунгильде" "начальство" знает в лицо, а Яну-то с чего? )
О, я тоже хочу "барышень Биттенфельд"! Это моя мечта )
Чертополох**
В Легенде хочется воскресить почти всех...
Но Ян - настолько мирный человек, что его безусловно видишь в течении спокойной жизни )
-
-
29.03.2011 в 23:26он ему снился.Ну все-таки это старый добрый враг. Они черти знает сколько времени бодались. Потом явно были встречи, приемы. (А, пардон, тут Кайзера не очень живой). Ну в общем замнем для ясности. Будем считать что я сидель рядом на скамейке и мне показалось, что Ян узнал. Вам, в общем-то, как автору - лучше знать узнал он или нет ))) я не претендую ))
-
-
29.03.2011 в 23:30-
-
30.03.2011 в 07:44Наверное, я слишком пристрастна)
-
-
30.03.2011 в 09:26У меня была мысль добавить обсуждение Яна с Фредерикой, мол, "Где-то мы эту физиономию уже видели" - но потом решил остановиться на размышлении Алека. Все-таки этого его "квест" был )
~Мари
Я подчеркнул, что обычно он более вежливый мальчик
Но - да, у каждого свой взгляд )
-
-
30.03.2011 в 17:28И я не совсем понял про маразм... Ян вообще человек в быту довольно рассеянный.
В сериале рассеянность Яна в быту воспринималась как дополение к его собранности, сосредопоченности, умению мгновенно принимать решения в сражении.
Это было как две стороны личности, делало Яна более человечным, цельным, живым.
В в мирное время выходит, что осталась одна рассеянность и Ян стал походить на карикатуру.
Не верится, что в мирное время абсолютно нет ситуаций, когда надо проявить скорость реакции, например - хотя бы перехватить соскользнувшее со столика пирожное, не дав ему упасть на землю.
-
-
30.03.2011 в 18:32Но ведь вряд ли автор имел ввиду именно это? )
Поэтому я додостраивала до мягкого отца семейства, который непосредственно сейчас думает какую-то думу великую. От этого его текущая рассеянность (он бы поспал на рабочем месте с пользой для работы, а его супруга посреди мысли в парк вытащила). А так он вполне себе бодрячком. Попробуй с такими охламонами не бодрячком быть )))
-
-
31.03.2011 в 16:13Мне тут подумалось - может быть рассеянность Яна была своеобразным защитным механизмом в мире, где вокруг смерть и ненависть, где он сам занимается тем, к чему решительно не лежит душа?
А сейчас, когда можно заниматься делом о котором мечтал всю жизнь, когда рядом любимая женщина и желанные дети, Яну нет необходимости быть рассеянным?
Тем более вряд ли его так уж неожиданно его оторвали от работы, наверняка детенки не меньше трех дней с утра до вечера звонили: "Мы пойдем в парк? Мы пойдем в парк?"
И не исключаю, что он нашел бы способ объеснить, над какой проблемой размышлял, так чтобы поняли и собственные дети, и Алек.
А то он действительно выглядит как после тяжелой болезни.
Ладно, будем считать, что пуля терраистов была нафарширована медленным ядом, но отравление успели вовремя распознать и принять меры, вот только легендарный адмирал некоторое время был более рассеянным, чем обычно.
-
-
31.03.2011 в 16:18-
-
31.03.2011 в 17:06Действие яда стало заметно лет через девять или восемь с половиной - например, как изменения в анализе крови.
Распознали быстро - архивы терраистов были изучены совместными комиссиями, возможно даже Ян уже проходил специальные диспансеризации.
Что делать - знали. Меры приняли сверхоперативно, учитывая о каком человеке шла речь.
Но так как лечение требовалось сложное - операции под наркозом, прием лекарств по часам - то Яну пришлось некоторое время потормозить.
-
-
31.03.2011 в 17:11Меня-то, честно говоря, здешний адмирал совершенно не напрягает. Когда двое обормотов непрерывно дергают за полу и требуют "вон то, нет, вот это, нет, два раза вон то, нет, еще это и это" - тут любой гений затупит. Ну и, кроме того, он может параллельно обдумывать новую главу исторического труда, например.
Это же не боевая обстановка, когда основная решаемая задача совпадает с окружающими реалиями)))
-
-
31.03.2011 в 17:21да шо вы паритесь. с бодунища он. голова бобо, денюжки тю-тю.
AnnetCat в англоязычных интернетах принято говорить не "боже" а Jesus Mintz
-
-
31.03.2011 в 17:28-
-
31.03.2011 в 17:30Сурово))
Это я пытаюсь для себя обосновать реалии конкретного фика.
двое обормотов непрерывно дергают за полу и требуют "вон то, нет, вот это, нет, два раза вон то, нет, еще это и это" - тут любой гений затупит
А надо представить, что фруктовые корзиночки - это флот Миттермаера, сливочные эклеры - флот Ройенталя, а слоеные трубочки - флот Райнхарда сами-знаете-какого-по-фамилии.
Видимо, у нас с Автором клинический случай несовпадения фанонов - мой Ян свое янвэнлийство проявляет иначе.
-
-
31.03.2011 в 17:34Да конечно, несовпадение представлений, и все)) что делать, у каждого свой Ян Вэньли.
У некоторых он даже кровожадный.-
-
31.03.2011 в 17:49И если что-то перепутают, ничего в сущности не изменится
Ну что ж, дай Один, чтобы у любимых Героев Галактики, независимо от стороны коридоров, проблемы были на уровне перепутаных пирожных.
Для AnnetCat лично
-
-
31.03.2011 в 19:11-
-
31.03.2011 в 22:17