Автор: gr_gorinich при деятельной помощи М-ль Люсиль
Жанр и рейтинг: Роман-анекдот. AU, джен, многочисленные попытки кроссоверов со всем подряд.
Описание: отец Райнхарда фон Мюзеля – совсем не то, что вы о нем думаете. Приключения в космосе и на земле.
Последняя глава.
читать дальше
Авентюра одиннадцатая, о возвращении домой и об изменчивости всего сущего.
- Они заряжают пушку, - сказал адмирал Гриммельсгаузен, командовавший отбытием маленькой флотилии в составе «Мюзелябля» и «Севрюги» с Изерлуна. И задумался: - Зачем?.. А, они будут стрелять!
Вывод был логичен, и поскольку, кроме двух вышеупомянутых кораблей, стрелять было не в кого, ситуация представлялась тревожной.
Государственное реформирование на Изерлоне имело печальные последствия: методы командования не изменились, только исполнители стали еще хуже. В частности, теперь уже не только прилететь, но и улететь спокойно было нельзя: риск получить в борт залп из станционных орудий перевалил за восемьдесят процентов и неуклонно приближался к девяноста.
- Что за невезение, - сказал на мостике «Севрюги» капитан Миттермаер. - А я надеялся, вдруг проскочим.
Капитан Роенталь философски сделал ручкой, и старый друг понял его так, как будто он вслух сказал: Фортуна - тоже женщина, а значит - сука.
- Ну, остается надеяться, что план сработает, - нахмурился Миттермаер и сосредоточился на прокладке курса к Одину.
Хмурился он потому, что автор упомянутого плана не вызывал у него ни приязни, ни доверия, и капитан Роенталь полностью разделял эти чувства.
А было так: накануне, когда команды заканчивали подготовку к отлету, капитаны на мостике «Мюзелябля» обсуждали меры безопасности. Мюзель-старший произнес прочувствованную речь, из которой следовало, что всесторонняя образованность, включая историческое образование - неоценимое подспорье в любой цивилизованной войне. Энциклопедизм, любовь к деталям, потрясающая память... короче, слово предоставляется коллеге Оберштайну.
Оберштайн встал, Оберштайн объяснил свой план, Оберштайн признал, что, гарантируя им безопасность, этот план может впоследствии привести к полной непредсказуемости действий Изерлона и изерлонцев. Оберштайн признал необходимость чем-то пожертвовать и сказал, что берет ответственность на себя.
Капитаны нахмурились - и продолжали хмуриться до сих пор. Не то чтоб сам план был так уже плох, а просто... почему его предложил этот несимпатичный тип?
И вот теперь несимпатичный Оберштайн кивнул и сказал:
- Включайте, пора, - и какой-то доверенный его человек на Изерлоне (откуда, скажите, взялся он, этот доверенный?) включил заранее подготовленную программу на центральном компьютере.
Мигание огоньков на боках Торхаммера прекратилось, лазерные пушки нырнули и больше не выныривали... станция перестала подавать признаки жизни. Райнхард, о хитром плане знавший только то, что он есть, осторожно включил громкую радиосвязь, и все услышали отдаленное вроде бы чтение вслух:
- Великие возможности приходят ко всем, но многие даже не знают, что им встретился Изерлон.
И взрыв хохота. Потом уже другой голос, давясь смехом, продолжал читать:
- Джентльмены не говорят про Изерлон - джентльмены имеют Изерлон. Если хочешь Изерлон: ляг, поспи - и всё пройдет.
А потом заголосил целый хор:
- Изерлон может делать трудные вещи легкими.
- Изерлон - вместе мы сила.
- В рай попадает тот, кто в борьбе, сражаясь, не испачкал себе руки об Изерлон!
- Изерлон и хозяин одно целое, но когда Изерлон и хозяин разделяются, вся вина ложится на хозяина...
- Мва-ха-ха! Уиии-хи-хи!..
- Что это, о чем они говорят? Они сошли с ума или вы подсунули им наркотики, Оберштайн? - нахмурился Райнхард.
- Это не наркотик. Одно очень древнее изобретение: генератор светских бесед и слоганов, - ответил Оберштайн. - Считалось, что оно прекрасно отвлекает внимание работников от их профессиональных обязанностей. Все признают, что это дико смешно, - вид у лейтенанта при этом был мрачный.
- Ска-жи И-зер-ло-ну: ДА!.. - скандировали по рации пьяные голоса. Райнхард побледнел. Это было не смешно, это было страшно.
Более ничто не мешало рейсу «Изерлон - Один», и корабли совершили его всего за несколько дней, а встреча в столице вполне вписалась в череду тех «теплых встреч», которые так ценил Мюзель-старший. Во-первых, на космодром прибыл сам соскучившийся кайзер при полном параде, канцлере и трех министрах. Естественно, вслед за ними явилась и вся положенная свита, так что в космопорту сразу стало тесновато, и простых пассажиров пришлось вытурить взашей. Куда лезешь, какой рейс к бабушке на Бальдур, когда, видал - сам кайзер приехал! Па-шшел!
Однако маркизе Бенемюнде удалось-таки втиснуться в переполненный придворными зал ожидания. Барон Флегель примостился рядом, отговаривая маркизу стрелять в соперницу из парабеллума прямо сейчас и подождать более удобного момента. Неподалеку от них терлись в толпе по знакомству (двоюродный брат в центральной диспетчерской!) проникшие сюда супруги Кирхиайс, прослышавшие о возвращении сына. Несколько Оберштайнов крутились поблизости, надеясь подобраться поближе к Павлику и передать ему хотя бы привет и родительское благословение, а может, и узелок с запасным комплектом формы и сменными носочками. И просто любопытные набились: почему кайзер? о чем шум? что за «Мюзелябель» такой, которого все дожидаются?
Любо-дорого было смотреть на эту толпу с вершины трапа, и Мюзель-старший заявил, что это звездный час его карьеры, дети должны гордиться отцом и брать с него пример.
- Если ты, сын мой, когда-нибудь соберешь на космодроме толпу больше этой, будущее твое в летописях обеспечено, запомни это! А пока не ленись, помаши им ручкой... Не хочешь махать кайзеру, ну вон, видишь - такой печальный красивый молодой человек в адмиральской форме стоит, ему помаши. Не строй из себя буку, люди любят демократичных героев.
Аннерозе ничему этому учить было не нужно, она и махала платочком, и смеялась, и кайзеру пожала руку («Декорум, душенька, декорум!»), а уж как тискала отчаянно воющую кошку, приговаривая:
- Ах ты, моя Империя! Дождалась меня, бедненькая, дождалась! Теперь не пропадешь...
Адмирал Гриммельсгаузен обнялся с Фридрихом по-старчески, по-дружески, костылем по спине похлопал:
- Здоров, Фрици, все царствуешь? А помнишь молодость?..
- Э, Рики, не смущай старика. И шантажировать не вздумай, а то твою юность на Амое припомню...
Как-то само собой получилось, что никто и не вспомнил про похищение и про то, что преступников надо покарать правосудием, а выглядело все так, будто команда «Мюзелябля» вернулась домой из долгого, трудного путешествия. Оставалось накормить и напоить путешественников получше да и жить-поживать дальше.
А еще, не успели отпраздновать встречи, как с мятежного Изерлона поступило сообщение: «Что-то мы стали говорить лозунгами. Может быть Альянс влияет? Вы считаете, что это феномен? Но, при внимательном рассмотрении, впрочем, этому «феномену» находится очень простое объяснение. Впечатление, производимое Альянсом, подобно свеженаполненному бокалу шампанского. Дайте бокалу отстояться и вы увидите, насколько он наполнен в действительности. Итак: глупый и мудрец, смотря на один Альянс, видят два разных Альянса. А скорее всего, Альянс не существует, его выдумали люди для оправдания своих безрассудных, безумных, а порой и глупых поступков».
Это донесение, в отличие от прежних, абсолютно бессмысленных, было в кругах, приближенных к кайзеру, дешифровано и понято в том смысле, что изерлонцы решительно отмежевываются от мятежников из Альянса и пытаются возобновить контакты с Империей. Фридрих лично велел канцлеру отправить ответ, выдержанный в самом благосклонном духе: кайзер, мол, обещает забыть опальной станции все прошлые вины (и вина!), если она вернется в лоно Галактического Полутысячелетнего Рейха, на что Изерлон отозвался так:
«Вскоре после того, как люди стали использовать Рейх при выяснении своих личных отношений, они стали применять его и более массово - уже в военных целях. Человек полетел в космос, открыл атомную энергию, победил столько болезней. А сила всё равно в Рейхе. И чем больше Рейх, тем в большую психологическую зависимость от него попадает человек, тем чаще Рейх мешает двигаться. А дорога в будущее ведет нас прямо в Рейх. А Хйер - это Рейх наоборот».
Последнюю фразу императору при докладе многоопытный канцлер Лихтенладе цитировать не стал, и с тех пор считалось, что Изерлон вновь стал имперским. Правда, пить там меньше не стали, наоборот, на поминках юной независимости было опрокинуто столько рюмок, стопок, фужеров и бокалов, сколько звезд в Галактике.
А лейтенант Оберштайн получил чин капитана и место в столичном адмиралтействе - совершенно несправедливо, по мнению капитанов Миттермаера и Роенталя, которые не получили ничего, кроме выговора за затянувшийся рейд. Впрочем, не очень-то друзья и огорчались: Миттермаера утешила жена, а Роенталя - пять любовниц и три дуэли.
Героический, «Мюзелябль» пришлось продать военному министерству. Мюзель-старший долго вздыхал и утешил себя только тем, что: «Ничто не вечно под луною, даже если луны нет совсем. Все преходяще и бренно, а тебе, сын мой, предстоит самому прокладывать путь в жизни и искать себе космический корабль. Не забывай же никогда нашего «Мюзелябля», лучшего и веселейшего из кораблей в истории человечества». Военное министерство не нашло применения толстобокому чудищу, и корабль отправили на склады, он долго пылился там, но однажды какой-то молодой, не в меру инициативный инженер увидел его, вдохновился, построил макет, на котором удлинил Мюзеляблю нос, «сдул» корму, спроектировал мягкое, уютное брюшко, а потом, для пущей стильности, покрасил корабль в белый цвет. Инженер Сильверберг любил светлые тона, он и костюмы себе всегда выбирал по принципу «чем светлее, тем лучше». С макетом под мышкой настырный тип отправился к начальству, которое, так и быть, милостиво соизволило дать добро на усовершенствование корабля.
- Превратим его в какой-нибудь флагман, - сказало начальство. - Типового судна из него все равно не выйдет, а на металлолом пускать жалко, срок не выработал.
И для «Мюзелябля» вскоре началась новая, военная, жизнь, пожалуй, не такая увлекательная, как первые его приключения, но зато - не менее выдающаяся. Впрочем, корабль и сам к тому времени повзрослел и несколько умудрился, но только... ну зачем, зачем они опять поменяли ему имя?
- И как этот красавец теперь будет зваться? - спросил Сильверберг, дружески похлопывая «Мюзелябль» по белому боку. Монтажные работы завершились, пора было сдавать флагман военному ведомству.
- На это есть список, - отвечал чиновник, листая толстую казенную тетрадь. - Та-ак... «Бисмарк» уже был, давно, «Бобруйск»...тоже был... «Брямс»... на прошлой неделе получили... Бр...а, вот: «Брунгильда». Следующими пойдут «Бульдог», «Буратино» и «Бургундия».
«Мюзелябль», а вернее, уже «Брунгильда» тихонько вздохнул всеми трюмами. Ему так нравилось быть мальчиком! Но, если подумать, уж лучше все-таки быть Брунгильдой, чем Буратиной или какой-нибудь Бормашиной Борменталя.
Так и заканчивается наша история об удивительных приключениях «Мюзелябля» и его отважной команды. Трудно назвать ее финал традиционным, привычным хэппи-эндом. Ведь в финале очаровательная главная героиня должна выйти замуж за мужественного главного героя... ну или хоть кто-нибудь должен же пожениться! Или, на худой конец, перевези вещи в одну квартиру. Или купить в аптеке тест для беременных... А в нашей истории никто ни на ком так и не женился. Аннерозе, конечно, вернулась к кайзеру, но отнюдь не ради романтических объятий, а как раз вовремя, чтобы принять участие в самом прозаическом на свете деле: лечении старичка от приступа ревматизма.
В нормальном, правильном хэппи-энде герои появляются дома, найдя пиратский клад, золотые копи царя Соломона, отца для детей капитана Гранта.., или хотя бы раскрыв загадки и тайны пяти океанов. Наши герои никаких тайн не раскрыли, никаких сокровищ не нашли, хотя, как сказал бы Себастьян фон Мюзель: «чистое сердце, прилежание и упорство - вот лучшее сокровище на свете, дети мои».
Героя, как блудного сына, дома героя должен ожидать приветливый домашний очаг, старушка мама с мискою сметаны и отец семейства, курящий трубку возле того самого очага. Мюзеля-старшего вместо затопленного камина ждала лишь пачка счетов за воду и электричество, заткнутая за щель в двери.
В традиционном хэппи-энде сбываются все мечты, а у нас... Впрочем, одна мечта все-таки сбылась: Мюзель-младший поступил-таки в военную академию! «Я и тебя сюда запишу, дай срок! - восторженно писал он оттуда своему другу Кирхиайсу. - Мы вырастем офицерами, соберем силы, дадим по шапке старому кайзеру и освободим, наконец, сестру. По-настоящему! Приезжай, ты обещал, а мне одному не справиться».
При желании весь роман-анекдот целиком можно скачать вот здесь:
http://www.mediafire.com/file/3tig1oz22oj5992/Prikluchenia_Muselabla.doc